Еретик. Книга 3 - Вера Золотарёва Страница 9

Элиза заговорщицки улыбнулась.

– Тогда тебе придется сделать вид, что арестовываешь меня? – спросила она. Вивьен хмыкнул.

– Может, даже придется для вида арестовать.

– Уже придумал, как допрашивать будешь?

Оглядевшись по сторонам, чтобы избежать взглядов случайных свидетелей, Вивьен склонился к ней и прошептал на ухо:

– Самым что ни на есть пристрастным образом.

***

Переговоры тянулись долго. Англия и Франция застыли – уставшие, измотанные и напряженные – в ожидании хоть какого-то исхода. Однако к маю 1360 года Эдуард III со своими министрами явился во французскую деревню Бретиньи на встречу с дофином Карлом V для подписания мирного договора. Этот договор все еще был тяжел для Франции, однако не содержал в себе таких же унизительных условий, как Лондонский мир.

Согласно новому договору, Франция обязалась выплатить три миллиона экю за освобождение из английского плена короля Иоанна, лишаясь при этом примерно трети своих территорий на юго-западе страны. Англия же в свою очередь – словно скрипнув зубами от необходимости умерить пыл своей жадности – обязалась больше не демонстрировать своих притязаний на французский трон и не претендовать на власть над нормандским регионом.

Некоторое время люди боялись свободно вздохнуть: казалось, война может снова начать алчно выпивать все соки из противоборствующих королевств. Однако по всему выходило, что между Англией и Францией, наконец, воцарился мир.

Весть о прекращении войны довольно быстро разнеслась по городам и деревням французского королевства: путники, паломники, эмиссары и гонцы передавали ее из Бретиньи, словно она была единственно возможным глотком свежего воздуха. И хотя до ратификации мирного договора дело еще не дошло, люди словно чувствовали, что могут рассчитывать на продление мирного времени. Для многих эта весть стала истинным праздником. Элиза была в их числе.

Сколько дней она молилась Матери-Земле о том, чтобы эта затяжная война прекратилась! И вот, наконец, ее молитвы были услышаны.

В день, когда Элиза узнала об окончании войны, она с особыми надеждами ждала, что Вивьен придет к ней, чтобы сделать эту их совместную ночь по-настоящему незабываемой. Отдаваясь любви с удивительной страстью, всю силу которой Элиза будто сдерживала все это время, она чувствовала внутри себя дыхание свободы. Словно кто-то сбросил с нее оковы страха, неизвестности, напряжения и старой боли потери. Война была верным спутником всего, что происходило в Кантелё, она омывала берега сомнений Гийома. Возможно, именно она своими боевыми действиями и привела Анселя де Кутта в его странствиях в Руан и его близлежащие окрестности.

Завернувшись в одно из взятых с собой покрывал, Элиза села на колени на траву, глубоко дыша. Она нежно посмотрела на лежащего на спине Вивьена. Его лицо и часто вздымавшаяся в такт быстрому дыханию грудь в свете звезд и луны поблескивали от пота, на губах играла улыбка.

– Знаешь, – игриво хмыкнул он, – впервые наша ночь была похожа на настоящую битву.

Вопреки его ожиданиям, Элиза смущенно вжала голову в плечи. Вивьен нахмурился, приподнялся на локтях и тут же переместился в положение сидя, взяв Элизу за руку, выглядывавшую из-под покрывала.

– В чем дело? Я тебя задел? – спросил он.

Элиза покачала головой, печально улыбнувшись.

– Просто занятно, что ты сравнил мою любовь с войной именно в ту ночь, когда я так хотела показать, как счастлива воцарению мира.

Вивьен приподнял брови. Он понял, что сказал нечто обидное для нее, но так и не сумел прочувствовать, что именно. Оставалось так много граней души Элизы, которые он еще не познал. Он глубоко вздохнул, переместился и обнял Элизу, отчего-то подумав, что сейчас она может отстраниться. Она осталась на месте – молчаливая и задумчиво печальная.

– Моя очередь спрашивать, о чем ты думаешь, – невесело усмехнулся Вивьен. Элиза вернула ему усмешку и внимательно посмотрела на него.

– Не поверишь, но мысли мои занимает Ансель де Кутт.

Вивьен округлил глаза, постаравшись не показать всколыхнувшегося внутри волнения.

– Прости, но мне требуются пояснения, – нервно улыбнулся он. – Потому что в свои действия я тоже вкладывал… другой смысл.

Элиза хихикнула и многозначительно заглянула ему в глаза, в ее взгляде отразилось ощущение восторжествовавшей справедливости – своим ответом она смутила его так же, как и он ее недавно. Однако когда пришло время пояснять, Элиза вновь помрачнела.

– Я думала о том, что, возможно, война, которая длилась, кажется, всю мою жизнь, своей расстановкой сил и привела Анселя сюда. И он развернул свою маленькую войну прямо здесь – в Руане, в Кантелё. – Элиза смущенно взглянула на Вивьена, все еще ожидая, что он осудит ее за упоминание о прошлом, но он не осуждал. – Я ненавижу войну. Ненавижу ее за то, что она истощает и убивает мир, который мне так дорог.

Вивьен вздохнул.

– И Анселя – ненавидишь тоже, – понимающе кивнул он. Элиза встрепенулась.

– А вот ты, кажется, нет, – прищурилась она. – Я понимаю, ты не можешь ненавидеть его за то же, за что ненавижу я, у тебя нет для этого причин. Но ведь из-за него тебя и твоего лучшего друга пытали! Он чуть не лишил вас жизни, он… – Она смутилась. – Не мне об этом говорить, но он распространял свою ересь прямо под носом у инквизиции! И сбежал от правосудия. И, когда я говорю об этом с Ренаром, я чувствую его осуждение. Чувствую, что он ненавидит Анселя за предательство, за обман, за ересь, в конце концов. – Она качнула головой, вновь внимательно вглядевшись в лицо Вивьена. – Ренар ненавидит его и искренне хочет поймать. Но не ты. – Эти слова заставили его вздрогнуть. – Ты не ненавидишь его. Ты тактично молчишь каждый раз, когда о нем заходит разговор. Не выглядишь расстроенным, если вам с Ренаром не удается поймать его. И иногда мне кажется…

Вивьен взглянул на нее серьезно и с полной готовностью к ее осуждению.

– Не ненавижу, – перебил он. Элиза взглянула на него непонимающе, однако, как ни странно, в глазах ее не сверкнуло той злости, которую он ожидал там найти. – Не могу.

Элиза нахмурилась и качнула головой.

– По твоему рассказу в ту ночь, когда я говорила о событиях в Кантелё, почему-то создалось впечатление, что он был тебе действительно близким другом, но как таковой почвы для