Крез - Я - аферист. Признания банкира Страница 9

К несчастью, рынки быстро поняли, что суперакции наших фондов sicav[16] немногого стоят. Да вообще ничего не стоят! Слухи распространились, и требования возврата стали множиться, достигнув вскоре катастрофических размеров. И тем не менее приостановление выдачи наличных в этих фондах прошло как по маслу: Берси, а заодно и АМF[17] — верховные власти финансовых рынков — все проглотили и не поперхнулись. А ведь прерывание сделок, блокирование ликвидности — стопроцентное преступление, согласно нормам капитализма! Проявление страха. Даже паники! За нами, по идее, должны были следить конкуренты, средства массовой информации, власти — вообще все! Но ничего не случилось. Чудесным образом наше немыслимое решение прошло почти не замеченным. Нашлись, конечно, какие-то мелкие газетенки, которые удивились, кто-то нас слегка пожурил, но по сути никто ничего не понял. Одна ежедневная газета даже написала о "ловком решении" в период всеобщей истерии. Ловкое решение… Куда уж ловчее. Помню комментарий Номера Один, весьма довольного собой, как всегда, когда совершает очередную глупость: "Вот видите, Дамьен, достаточно сохранить хладнокровие, и рынки тут же образумятся, почувствовав, что мы не уступим".

Увы, двумя месяцами позже, когда мы снова открыли эти фонды, повеяло паникой. Поколебавшись, мы решили сделать "дружественный жест", как выражаются сотрудники пресс-служб, — возместить убытки клиентам! Нет-нет, не волнуйтесь, отнюдь не всем, только самым крупным, и к тому же не полностью. И все же это решение обошлось нам в такую мелочь, как два миллиарда. На эту цифру было сразу наложено табу, и мы ее так никогда и не признали. Тем более что в дальнейшем мы окончательно закрыли два из трех упомянутых фондов.

Удобно устроившись в столовой дирекции и заказав закуски, я захотел протестировать шута из Natixis на предмет моего нового увлечения:

— Читали? У Lehman по-прежнему отличный рейтинг. И Standard & Poor's, и Moody's сохраняют за ним А А +.

— Правда? Меня это не удивляет. О нем сейчас болтают невесть что. Но Ричард Фулд — великий банкир, вне всяких сомнений.

Слушая этого самоуверенного краснобая, я вспоминал его досье, которое мне подготовила секретарша- В папке имелась выдержка из датированного 22 марта 2007 года годового отчета Natixis, за содержание которого отвечал мой гость. Что же он говорил, этот гуру, к чьему мнению многие прислушиваются? Что он ни минуты не верит в кризис ликвидности, о котором болтают на рынках. Еще больший бред, по его словам, — возможная рецессия в Соединенных Штатах. Дурацкая шутка! И — вишенка на торте! — он подвергал сомнению идею, будто "ипотечный кризис в Штатах способен спровоцировать банковский и финансовый кризис". До чего же глупы и легковерны люди…

Праздник продолжался в том же духе до самого десерта. Артюса понесло: конечно, экономические перспективы "неопределенны", а ситуация на биржах "волатильная". Что же касается игроков рынка, они, по его мнению, травмированы "периодом спада". Но конец туннеля близок, его просто нельзя не видеть. Тем более что прибыль крупных предприятий "правильно ориентирована", а правительства в скором времени "стимулируют покупательную способность", чтобы облегчить оживление деловой активности.

Хуже всего, что эти его экстравагантные предсказания показались мне тогда почти разумными.

9. ДРАГОЦЕННЫЙ ШАНС

Я проводил Артюса до лифта. Время было расписано по минутам. Сегодня вечером, как обычно в конце августа, моего присутствия требовало важное событие в Довиле. Знаменитые продажи годовиков — эксклюзивных жеребцов от самых лучших чистокровок — ежегодно давали главе нашего департамента управления состояниями возможность половить крупную рыбу в течение двух аукционных дней. Я должен с ним встретиться в 18.30, чтобы обсудить результаты проведенной разведки. Затем последует торжественный ужин, в ходе которого я буду играть роль нажив-к-> стараясь заключить крупный контракт.

Я был скорее доволен небольшой ударной группой, которую создал пять лет назад. Эта команда, состоящая из трех бойцов, отобранных по критерию хороших манер, содержимого записных книжек или фамилии с дворянской приставкой, объезжала места культовых тусовок с участием миллиардеров всего мира: Бал роз в Монако, Международный салон антиквариата в Маастрихте, Базельская ярмарка современного искусства или встреча Нового года в Гштааде. Там у нас появлялась драгоценная возможность приблизиться к потенциальным клиентам, которые обычно недоступны.

Перед тем как умчаться, мне нужно было еще сделать несколько звонков. Почему такая спешка? Чтобы успеть до вечерней пробки на шоссе, ведущем в Нормандию.

— Не помешал?

В дверях моего кабинета возник президент. Всякий раз, когда ему нужно было затронуть ка-кую-либо щекотливую тему, он вдохновенно гладил лысину. Загар ему шел. Он не выглядел на свои шестьдесят два года.

— Я собирался уйти, но заходите, пожалуйста.

— Так рано?

— Тороплюсь в Довиль. Годовалые жеребцы, помните?

— Да-да. Ваши маленькие фантазии… Я просто хотел вам кое-что сказать по поводу одного досье, пока еще предельно конфиденциального…

Я молча кивнул, потому что уже привык к его преамбулам, которые обычно предваряли даже самый безобидный разговор.

— Один друг дал мне весьма интересную наводку.

Тут пришло время понять, в какой тональности мы беседуем.

— Друг?..

— В общем, да… Близкий человек. Вице-президент крупной американской структуры.

— Ну и?..

Это дело довольно деликатное… О'кей, ну, вы уже поняли, — пробормотал он, неожиданно разозлившись. — Я имею в виду Citigroup.

Они знавали и лучшие времена!

— Послушайте, старина, когда выстроите банк, подобный этому, тогда и будете иронизировать. Одним словом, я встречался с ними на прошлой— неделе в Париже, и в какой-то момент мы заговорили о Восточной Европе.

— Понятно.

— Точнее, речь зашла об Украине. Представляете, третий банк этой страны собираются продать. Золотой шанс! У этих бывших коммунистических протекторатов огромный потенциал. Они гораздо динамичнее нас, и в них все можно придумывать заново.

— Да, конечно. Но я не…

— Citigroup решил снова сконцентрироваться на Соединенных Штатах. Они готовы отдать часть своих долей в этом банке при условии, что все будет сделано быстро.

— Насколько я помню, на одном из наших последних совещаний вы радовались, что мы не вложились в восточноевропейские страны.

— Это было в прошлом году. С тех пор там произошли некоторые перемены… Возможно, вы заметили?

— И о чем идет речь? Каков порядок инвестиций?

Президент встал. Через пару секунд он сделал вид, будто собирается уйти, и уже на пороге обернулся ко мне:

— Да ничего особенного. Возможно, миллиарда два. Или два с половиной…

— За что?

— За двадцать три процента капитала.

— Получается, его оценивают минимум в восемь миллиардов евро. Восемь миллиардов за отнюдь не лидирующий банк страны, которая находится в скверном положении и имеет огромные долги? Не такая уж ничтожная сумма, если все это учесть!

— Послушайте, Дамьен! Проанализируйте цифры и представьте мне полное досье к концу сентября. Тогда и вернемся к разговору.

— Скажите, просто чтобы мне знать, — спросил я, подумав: "Кончится тем, что я опоздаю в До-виль", — вы уже что-нибудь подписали?

— Нет, ничего. А даже если бы и подписал, не вижу никакой проблемы.

Не буду торопиться с проработкой этого мутного Досье. И так очевидно, что инвестировать в данный момент в Украину — плохая идея. Тлеющий кризис в отношениях главы государства и его премьер-министра тянет экономику вниз. Перспектива инфляции в 2008 году превышает 20 %, и мне известно о поданной в МВФ заявке на получение займа в шестнадцать миллиардов. Судя по всему, нашего президента ловко водят за нос! Разве что… А если эта сделка сопровождается "дружественным жестом", как у нас говорят?!

10. КРЮЧОК С НАЖИВКОЙ

Все прошло удачно. Я приехал почти вовремя, и Пьер-Жан, директор нашего департамента управления состояниями, ждал меня, удобно устроившись на банкетке, обтянутой красной тканью, в довильском ресторане для happy few[18] "Chez Miocque". Этот высокий парень в великолепном костюме с черно-белым рисунком "пье-де-пуль", в забавной розовой сорочке и темно-коричневых лакированных ботинках Weston, весело приветствовал меня: — Выпьете мохито, Дамьен? Я начал без вас.

— Правильно сделали. Итак, на каком мы этапе?

— Сегодня удачный день. Ставки поднялись до семисот семидесяти тысяч евро за великолепного будущего чемпиона.

— А как там наши престижные друзья? Все собрались?

— Почти все. К тому же объявилась совершенно особая гостья, Саманта. Догадываетесь, кто это?

— Ну конечно. Шикарная посредница, которая обделывает разные делишки с кланом Мактубов из Дубая.