Сергей ГОРОДНИКОВ - НАЦИОНАЛИЗМ И ПРОМЫШЛЕННАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ Страница 11

Совершенно очевидно в этой связи, что Запад явно и скрытно обеспечивает всяческую поддержку как раз и в первую голову той политической линии, какую проводит премьер Черномырдин. Почему? Да просто потому, что такая политическая линия устойчиво привязывает условия развития промышленного производства России к кровным интересам процветания промышленного сектора в капиталистических державах, преобразуя российское правительство в гаранта превращения страны в сырьевой придаток западной экономики. Можно ли удивляться тому, что Россия всё определённее слабеет и всё очевиднее становится покорным сателлитом Запада, а правительство не делает ничего, чтобы изменить эту ситуацию и гордится своим невмешательством в дикий базарный беспредел в стране, почему-то называемый рынком.

Однако продолжаться бесконечно долго такое положение дел не может. За советский период истории страны у подавляющего большинства населения сложились традиции восприятия России великой промышленной державой, а огромная масса людей стала зависеть от работы на промышленном производстве, в том числе, – что очень важно, – на военном высокотехнологичном производстве, связанном с передовой наукой. Ради ускоренного превращения Советского Союза в военно-промышленную сверхдержаву в России создавалась система первоклассного высшего и среднего образования, налаживалось массовое здравоохранение, социальное строительство. Поэтому традиции связи главных экономических интересов с промышленным производством укоренились в самосознании большинства населения России, от восстановления промышленного производства зависит материальное и моральное благополучие большинства горожан, и связанные с производством социальные слои невозможно бесконечно долго обманывать и удерживать от взрыва массового политического недовольства. Никакие полумеры не смогут разрешить проблем промышленных регионов и армии, - а на действительные меры поворота к рыночному промышленному развитию страны режим диктатуры коммерческого космополитизма не способен. Страна поэтому сползает к малой гражданской войне промышленных регионов против господствующего и поддерживаемого Западом режима. А победит в ней только та сила, которая окажется морально и организационно готова к установлению военно-политической диктатуры промышленного политического интереса.

Установление жёсткого политического приоритета промышленного производства будет немыслимо без Национальной революции, то есть без всеохватной чистки исполнительной и законодательной власти, без смены поколения в правящем классе страны и без резкого поворота всей политической линии на укрепление власти для спасения России посредством создания национально-корпоративного этнократического общества. В странах, где по сходным причинам происходили Национальные революции и устанавливались диктатуры промышленного политического интереса, всегда начинался бурный промышленный и интеллектуальный подъём. Примеры фашистской Италии 20-х годов, национал-социалистической Германии 30-х прекрасно подтверждают такую закономерность. Однако подъём экономической, духовной, культурной жизни державного государства, каким станет после Национальной революции Россия, на определённом этапе просто немыслим без восстановления экономического и военно-политического контроля над расположенными за границами регионами, где было советское влияние. Но согласятся ли уйти из этих регионов другие державы, которые успели укрепиться в них?

Ответить на вышеприведённый вопрос не трудно: без силового давления нет! В этом мире все признают только силу, и это нормально, это естественно. Только сила вызывает страх и уважение, признание исторических преимуществ страны и нации, которым удалось стать сильными. Поэтому все великие Национальные революции порождали военную силу для возвращения прежних сфер экономического и политического влияния, без чего оказывалось невозможным восстановление промышленной мощи, достижения внутреннего примирения разных социальных и политических сил.

Национальная революция в России обеспечит условия для предельно быстрого роста промышленного производства. На определённом этапе это создаст проблему необходимости увеличивать сбыт части продукции на внешних рынках, без чего нельзя будет достичь наивысшей производительности и прибыльности предприятий, в особенности там, где будет происходить дорогостоящая модернизация. Поскольку восстановление экономики страны после нынешнего развала станет возможным лишь при наивысшей прибыльности предприятий, сама устойчивость режима националистической диктатуры промышленного политического интереса будет зависеть от того, насколько ему удастся проводить соответствующую политику. Поэтому руководящая страной политическая партия вынуждена будет наращивать военную модернизацию, внутриполитическую организационную и мобилизационную пропаганду для начала экономической экспансии в Европе и в Азии, как непременного условия для обеспечения внутреннего промышленного развития.

Подобные вышеприведённым причины и привели ко Второй Мировой войне. Ускоренный подъём промышленного производства в Германии после прихода к власти национал-социалистов, проводивших немецкую Национальную революцию, заставлял ставить вопрос о возвращении сфер прежнего экономического и политического влияния Прусской империи. Вначале правящие круги Франции и Великобритании признали неизбежность такого поворота обстоятельств и ради сохранения европейского мира вынуждены были пойти на частичные уступки на встрече глав европейских правительств в Мюнхене в 1936 году. Однако промышленная мощь нацистской Германии нарастала столь быстро, что этих уступок уже оказывалось недостаточно. Вызревала неотвратимая необходимость принципиального пересмотра сфер мирового влияния или же вхождения Франции и Великобритании с их собственными сферами влияния под военно-политический контроль германской внешней политики, – ибо Германия вновь, как и в начале века, становилась главной промышленной державой Европейского континента, в среде её правящего класса вновь возрождались глобальные амбиции. И на каком-то этапе западные по отношению к Германии державы отказались примиряться с такими перспективами.

С точки зрения исторической объективности, именно Великобритания и Франция несут основную ответственность за развязывание Второй Мировой войны. Германия защищала рост своего промышленного производства и для этого проводила экономическую экспансию. Тогда как вышеназванные державы потеряли динамизм промышленного развития и защищали сложившееся status-quo, отстаивали стагнацию общемирового промышленного производства, препятствуя становлению общемировой промышленной цивилизации, – то есть, они встали на пути цивилизационного прогресса, тормозили его.