Михаил Делягин - Россия перед лицом истории: конец эпохи национального предательства? Страница 13

Либеральный фундаментализм в соответствии с интересами глобального бизнеса рассматривает в качестве единственно возможного критерия эффективности эффективность с точки зрения фирмы, принципиально отвергая под истерически идеологическими предлогами саму возможность ее анализа с точки зрения общества.

Это вполне закономерно: с одной стороны, современный либерализм исходит из обязанности государства служить не своему народу, а глобальному бизнесу, а с другой — это вызвано изменившимся соотношением сил: глобальный бизнес стал больше и сильнее всех без исключения традиционных государств.

Сегодняшний экономический кризис, выхода из которого нет, и который приведет мир к срыву в глобальную депрессию, во многом вызван именно последовательным и тотальным применением заведомо несовместимого не только с человечностью, но и с человечеством понимания эффективности исключительно как эффективности с точки зрения фирмы.

Применение заведомо частных критериев в качестве всеобъемлющих является распространенной, политически естественной, но исключительно разрушительной логической ошибкой.

То, что фирмы стали очень большими и мощными, не меняет характера их деятельности: они ориентированы исключительно на получение прибыли любой ценой — и, действуя таким образом вне какого бы то ни было регулирования (так как регулировать их на глобальном уровне просто некому), вполне способны разрушить нынешний хрупкий, относительно цивилизованный и гуманистичный мир, выбросив его в новые Темные века.

Если человечество хочет выжить, оно должно вернуться от оценки мира с точки зрения фирмы к более естественной точке зрения общества. Возврат к адекватности — условие выживания, и в ходе этого возврата не стоит обращать внимания на отдавленные мозоли и негодующие вопли страдающих миллиардеров.

Содержанием начинающейся эпохи становится новая национально-освободительная борьба народов против внешнего угнетения, — осуществляемого, однако, не военным оккупантом, а экономически доминирующим глобальным бизнесом и его политическим проявлением — глобальным управляющего класса, перерабатывающим и «всасывающим» в себя компрадорские части нынешних государств и еще вчера национальных элит.

Нынешний мировой порядок, по сути, является аналогом послевоенного американского неоколониализма — применяемым, однако, по отношению не только к слаборазвитым странам, но ко всем странам (за исключением разве что Китая), начиная с наиболее развитых США, Японии и Германии.

Возможность борьбы с этим порядком дает глобальный кризис.

Загнивание глобальных монополий, не имеющих в силу своей глобальности источника внешней конкуренции и успешно тормозящих, в том числе злоупотреблением правом интеллектуальной собственности, технологический прогресс (чтоб он не создал им жизнеспособной альтернативы), неминуемо сорвет мир в новую чудовищную депрессию.

Главный дефицит в условиях депрессии — это спрос. Естественная реакция на нее любого государства — усиление протекционистских мер для использования своего спроса в интересах своего общества (то есть для защиты национальных рынков). Несмотря на все влияние глобального управляющего класса, после обострения кризиса осенью 2008 года единственная страна «большой двадцатки», не усилившая защиты своего рынка, — это Россия, еще и вступившая в ВТО на кабальных условиях. Хотя на словах протекционизм все, разумеется, осуждают с энтузиазмом монахинь, выступающих против добрачного секса.

Тем не менее, неизбежное усиление протекционизма в условиях глобальной депрессии медленно и неравномерно, но разорвет глобальный рынок на отделенные друг от друга макрорегионы, — и тем самым разрушит сегодняшнюю систему глобальных монополий. Их масштабы и, следовательно, влияние сократятся, дав возможность народам вернуть государства в свои руки и вновь начать развиваться в своих собственных интересах, а не ради прибылей не имеющего к ним отношения глобального бизнеса.

Сегодня это кажется фантастикой, но завтра станет реальностью — и готовиться к действиям в этой реальности надо уже сейчас, не теряя времени.

Одним из ключевых элементов предстоящей нам идеологической революции (естественным образом предшествующей революции политической, экономической и социальной) представляется возвращение от понимания эффективности с точки зрения отдельной компании к ее оценке с точки зрения всего общества.

Чем быстрее мы сделаем этот самоочевидный, но неприемлемый для правящей и владеющей Россией тусовки шаг к здравому смыслу, тем меньшие потери мы понесем в ходе глобальной депрессии и тем быстрее преодолеем ее неизбежно разрушительные последствия.

НОВОЕ БЕЗДЕНЕЖЬЕ.

15 ЛЕТ ДОРОГОГО СЫРЬЯ ЗАКАНЧИВАЮТСЯ: НАЧИНАЕТСЯ ЭРА ДОРОГИХ ТЕХНОЛОГИЙ

История циклична: все повторяется, хотя всякий раз и по-иному.

Эпоха дорогого сырья, начавшаяся повышением мировых цен на нефть в мае 1999 года, заканчивается на наших глазах: несмотря на беспрецедентную накачку спекулятивных (как финансовых, так и сырьевых) рынков дешевыми деньгами, сырье в целом перестало дорожать, — а во многих сферах начало \веренно дешеветь.

Наиболее сильное впечатление произвел «звоночек» на рынке угля, цена которого снизилась с максимального уровня, достигнутого во II квартале 2011 года, более чем вдвое. Причины вполне прозрачны: помимо типичного для сырьевых рынков в целом общего перепроизводства, это резкое сокращение импорта Индией и «сланцевая революция» в США (которая снизила внутренние цены на него, из-за чего американский уголь «пошел в мир» и экспортируется сейчас даже в Европу).

Нефть и газ пока держатся (в странах Европейского Союза цена на вожделенный тамошними либералами спотовый газ и вовсе превышает цену на трубопроводный газ из России, что временно притормозило агрессию против «Газпрома»), но в целом им осталось всего лишь около трех лет, — пока Южная Корея не достроит уже заложенные газовозы для экспорта американского сжиженного газа. То, что после этого «национальное достояние» России превратится в курицу (пусть даже и очень большую) с отрезанной головой — забота тех, кому на самом деле служит это «достояние», однако снижение цены газового экспорта в Европу примерно на треть представляется практически неизбежным.

С нефтью же и того проще: понятно, что удешевление угля и газа «потянут» ее за собой, — а снижение се мировой цены даже до 60 долл, за баррель по своим последствиям будет сопоставимо для нынешней модели российской экономики с выстрелом из гранатомета в висок.

Но дело далеко не ограничивается энергоносителями.

С весны 2011 года мировые цены стального полуфабриката и плоского проката снизились примерно на четверть, сортового проката — на одну шестую. Никель за то же время подешевел более чем вдвое, олово и алюминий — примерно на треть (причем запасы последнего в мире существенно превышают годовое потребление, и перспектив их сокращения не видно), медь — примерно на 30 % (при том, что она активно скупается китайскими фирмами как залог для внутреннего неформального кредитования), свинец и цинк — более чем на четверть.

Пугающе — более чем в полтора раза относительно максимального уровня — подешевело даже золото, ивляющееся, разумеется, в первую очередь не «сырьем для электротехнической промышленности», а средством накопления сокровищ и сакральным металлом всей рыночной экономики.

Скандал со «ссорой хозяйствующих субъектов» вокруг «Уралкалия» привлек внимание к относительно небольшому, но весьма показательному калийному рынку. Только уже осуществляемые в этой сфере инвестиционные проекты (как крупные, так и незначительные) обеспечивают увеличение производства примерно на треть в течение ближайших трех лет, — без каких-либо признаков увеличения спроса. При этом значительная часть реализуемых проектов уже прошла «точку невозврата»: останавливать их на полпути будет значительно дороже, чем продолжать осуществлять даже себе в убыток. Понятно, что это обрекало калийный рынок на обвальное падение цен, которое всего лишь приблизили арест Баумгертнера и весьма убедительная поддержка Интерполом преследования Белоруссией руководства «Уралкалия».

Все перечисленное представляется отнюдь не случайностью, не разовым колебанием, а новым этапом развития мира, как минимум — новым хозяйственным циклом этого развития. Непосредственная причина удорожания сырья — торможение Китая — лежит на поверхности, но ведь и оно вызвано не столько внутренними трудностями Поднебесной, сколько ограничением прироста внешнего спроса из-за сползания мировой экономики к глобальной депрессии.

Понятно, что неизбежный (по крайней мере, насколько об этом можно судить сегодня) срыв в глобальную депрессию усугубит перепроизводство основных видов сырья и, соответственно, усилит тенденцию к снижению цен на него.