Милтон Фридман - Свобода выбирать Страница 24

Природные ресурсы Индии также превосходили японские. Единственным природным преимуществом Японии было море — удобная связь со всем миром и изобилие рыбы. К тому же территория Индии почти в девять раз превышает Японию, и большая часть ее земель пригодна для культивации. Местность в Японии в основном гористая. Для проживания и возделывания земли может быть использована только узкая прибрежная полоса земли.

Наконец, Япония была предоставлена самой себе. Никакой иностранный капитал не инвестировался в страну, никакие иностранные правительства или фонды не создавали консорциумов для предоставления Японии грантов или льготных кредитов. Она должна была сама изыскивать капитал для финансирования экономического развития. Если и было везение, то лишь в одном. Вскоре после Реставрации Мэйдзи в Европе случился сильный неурожай шелка, что позволило Японии заработать дополнительную иностранную валюту на экспорте шелка. Помимо этого в Японии не было значительных случайных или организованных источников капитала.

Индии повезло намного больше. После завоевания независимости в 1947 году она получила огромный объем ресурсов со всего мира, в основном безвозмездно. Этот приток длится и в наши дни.

Несмотря на сходство положения Японии 1867 года и Индии 1947 года, конечные результаты сильно различались. Япония демонтировала свою феодальную структуру и предоставила социальные и экономические возможности всем своим гражданам. Масса простых людей быстро улучшила свое положение, несмотря на бурный рост населения. Япония превратилась в державу, с которой необходимо было считаться на международной политической арене. Хотя она и не достигла полной личной и политической свободы, но существенно продвинулась в этом направлении.

Индия на словах выступала за устранение кастовых барьеров, однако на практике изменения были незначительны. Различия в доходах и благосостоянии между немногими имущими и массой неимущих увеличивались, а не сокращались. Как и в Японии 80 лет назад, население резко увеличивалось, но производство продукции на душу населения не возрастало. Оно оставалось почти неизменным. На деле уровень жизни беднейшей трети населения скорее снижался. После британского правления Индия гордилась тем, что была крупнейшим демократическим государством в регионе, однако со временем она скатилась к диктатуре, ограничившей свободу слова и печати. Эта опасность грозит ей и до сих пор.

Чем объясняется разница в результатах? Многие наблюдатели указывают на различия социальных институтов и человеческих особенностей. Религиозные табу, кастовая система и фаталистическая философия заключили индийцев в смирительную рубашку традиций. Индийцы считаются непредприимчивыми и инертными. Японцев, напротив, хвалят за трудолюбие, энергичность, восприимчивость к иностранному влиянию. К тому же они обладают непревзойденным искусством приспособления полученных извне знаний к своим нуждам.

Возможно, сегодня японцы именно таковы. Но не в 1867 году. Иностранец, живший в давние времена в Японии, пишет: «Мы не думаем, что Япония когда-либо будет процветающей. Этого не допустят преимущества, дарованные Природой, за исключением климата и любви народа к праздности и удовольствиям. Японцы — счастливая раса, и, довольствуясь малым, они вряд ли достигнут многого». Еще один иностранец писал: «В этой части света принципы, установленные и признанные Западом, кажется, теряют достоинство и жизненность, которыми они изначально обладали, и фатально ведут к извращению и разложению».

Точно так же описание индийцев может быть верным сегодня по отношению к некоторым индийцам в самой Индии, возможно, даже для большинства из них, но совершенно не верно для индийцев, которые эмигрировали куда-либо. Во многих африканских странах, в Малайе, Гонконге, на островах Фиджи, в Панаме и, с недавнего времени, в Великобритании индийцы являются успешными предпринимателями, которые иногда составляют костяк класса предпринимателей. Они часто выступали локомотивом, инициирующим и продвигающим прогресс. В самой Индии там, где можно избежать мертвящей руки государственного контроля, существуют анклавы предприимчивости, энергии и инициативы.

В любом случае экономический и социальный прогресс не зависит от характеристик или поведения масс. В любой стране незначительное меньшинство устанавливает темпы и определяет ход событий. В странах, развивавшихся наиболее быстро и успешно, меньшинство предприимчивых и склонных к риску людей продвигалось вперед, пролагало пути для подражателей, создавало большинству условия для повышения производительности.

Черты характера индийцев, так критикуемые сторонними наблюдателями, являются следствием отсутствия прогресса, а не его причиной. Лень и отсутствие предприимчивости процветают там, где тяжелая работа и риск не приносят вознаграждения. Фаталистическая философия помогает приспособиться к застою. Индия не испытывает недостатка в людях, которые могли бы зажечь искру и воспламенить такой же тип экономического развития, какой Япония осуществляла после 1867 года или даже Германия и Япония после Второй мировой войны. На самом деле настоящей трагедией для Индии является то, что она остается частью света, переполненной ужасающе бедными людьми, в то время как могла бы быть процветающей, энергичной, богатеющей и свободной страной.

Недавно мы столкнулись с потрясающим примером того, как экономическая система может изменить характер людей. Китайские беженцы, устремившиеся в Гонконг после прихода к власти коммунистов, дали толчок его поразительному экономическому росту и заслуженно приобрели репутацию инициативных, предприимчивых и трудолюбивых людей. Недавняя либерализация эмиграции из красного Китая привела к новому потоку иммигрантов, принадлежащих к той же расовой группе, имеющих те же фундаментальные культурные традиции, но воспитанных и сформированных десятилетиями коммунистического правления. В фирмах, которые наняли этих беженцев на работу, нам говорили, что они сильно отличаются от тех, кто прибыл в Гонконг раньше. Новые иммигранты выказывают мало инициативности, и им приходится детально объяснять, что они должны делать. Они ленивы и не склонны к сотрудничеству. Конечно, несколько лет жизни в условиях свободного рынка в Гонконге изменят их.

В чем же причина различий в опыте Японии в 1867–1897 годах и Индии с 1947 года по настоящее время? Мы уверены, что это объясняется тем же, чем и разница между Западной и Восточной Германией, Израилем и Египтом, Тайванем и красным Китаем. Япония полагалась главным образом на добровольное сотрудничество и свободный рынок, т. е. на модель Британии своего времени. Индия полагалась на централизованное экономическое планирование — модель Англии своего времени.