Виталий Аверьянов - Новая русская доктрина: Пора расправить крылья Страница 40

Если в Советской республике проводился «ликбез» с целью массового прививания элементарных знаний, потребных для производительного труда, то задачей текущего исторического момента является прежде всего преодоление «культурной безграмотности» как необходимого условия культурной деколонизации страны. Ее целью является не только очищение сознания молодежи от примитивных стереотипов потребления и самоудовлетворения, но и от «комплекса неполноценности» в отношении собственной истории и культуры.

Путь к достижению этой цели — радикальное изменение подхода к образовательной деятельности, ее сосредоточение на освоении национального опыта и исторической духовной традиции — в том числе, несомненно, и религиозной, поскольку в истории России религиозная вера, более чем в какой-либо другой культуре, служила вдохновителем, спутником и отправной точкой высших форм дерзания и самоотверженности, ратного и трудового подвига, в том числе — в превращенной форме— и в советский период.

В основе новой системы образования должно быть выдвижение на первый план Истории России как базовой гуманитарной дисциплины, которая должна преподаваться по 4–5 часов в неделю с первого по одиннадцатый класс. Курс отечественной истории должен быть построен таким образом, чтобы уже в начальной школе у ребенка формировалось твердое представление о цивилизационной уникальности и особой исторической миссии России; о традиции русского политического порядка, в котором представители различных конфессий занимались общим созидательным делом; о защитительной и освободительной миссии русского воинства, о дерзании русских ученых, изобретателей и конструкторов.

Курс отечественной истории должен быть одновременно и курсом истории народов России, формирующим культуру взаимопонимания и взаимоуважения между этносами, составляющими народ России, и воздающим должное каждому из них в строительстве и защите полиэтнической русской нации.

Одновременно с изменением преподавания гуманитарных дисциплин должен измениться и алгоритм преподавания естественных наук. Ответы на вопросы «Как возникла Вселенная?», «Как появилась жизнь на Земле?», «Каково происхождение человека?», «Как возникли язык, письменность, культура?» поныне заимствуются преподавателями из учебников, содержание которых мало изменилось со времен деятельности «Союза воинствующих безбожников» [5].

Естественные науки могут более эффективно служить обществу, если будут дополнены познанием тайны Творения. «Антирелигиозная линия» в среднем и высшем естественно-научном образовании не только сужает кругозор и притупляет самостоятельный научный поиск учащихся, исключая «за ненадобностью» такие области познания, как тайна поступательной эволюции природы в целом, общего и частного филогенеза и онтогенеза, как тайна естественной гармонии и полифонической непротиворечивости живого мира, как особое предназначение человеческой расы и фундаментальное отличие Человека, как образа и подобия Божьего, от всех прочих биологических существ. Эта оскопленная форма преподавания естественно-научных дисциплин вполне созвучна воспитанию «суррогатного русского», не имеющего никаких представлений о высшем творении и высшем замысле, о связи эволюции человека с эволюцией духовного познания и нравственным самоосмыслением, о нравственном аспекте высоких, в том числе биологических технологий.

В советское время разрушение религиозного фундамента нравственных ценностей частично компенсировалось личным примером многих тогдашних атеистов — носителей коммунистического мировоззрения, получивших религиозное воспитание в детстве либо унаследовавших религиозные представления о нравственности, долге, служении и самопожертвовании от своих верующих родителей. На протяжении десятилетий это давало основания говорить о том, что тезис об «автономии морали от религии» подтвержден экспериментально — нравственной и подвижнической жизнью миллионов советских людей. Однако уже к концу брежневской эпохи стало ясно, что «эксперимент» по созданию антирелигиозного социума принес совсем другой результат. Люди, вынесшие на своих плечах тяготы Великой Отечественной и послевоенного восстановления, обнаружили, что их дети и внуки далеко не всегда стремятся следовать их жизненному примеру. Оказалось, что принцип «автономной морали» действовал лишь на протяжении одного поколенческого цикла (3–4 поколения), внутри которого возможна непосредственная передача духовного и психологического опыта, интенсивность которой сокращается по мере удлинения самой «цепочки». Выход на сцену пятого по счету после «отказа от религии» поколения жителей России, для многих представителей которого связь с верующими предками была разорвана окончательно, стал важнейшей предпосылкой «эпохи 90-х», когда не единицы, а тысячи и миллионы граждан были отрешены от базовых нравственных принципов — с ущербом для нации, социологически исчислимым в качественных категориях иерархии ценностей и в количественных показателях демографического и прямого экономического ущерба. Социологи вполне могли бы обнаружить реальную взаимосвязь между такими разноплановыми явлениями, как, к примеру, наркомания, коррупция, «дедовщина» в армии, и разрушением религиозно-нравственного фундамента нашего общества. А для оценки экономического ущерба достаточно лишь получить объективные данные о том, сколько денег в федеральный бюджет не поступает из-за коррупционных махинаций, к каким людским потерям приводит алкоголизм и наркомания, сколько средств нужно потратить для того, чтобы вернуть хотя бы часть страдающих этими «социальными» болезнями к нормальной жизни.

Деколонизация не может не коснуться и такой высоко востребованной дисциплины, как социология (обществознание). Эта наука из убогой служанки частных политических интересов должна возвыситься до своего подлинного призвания барометра состояния общества, индикатора внутренних, недоступных поверхностному наблюдению процессов в общественном сознании, стать эффективным средством динамической оценки воздействия государственных преобразований на общественную мысль, мониторинга трансформации системы ценностей. Это требует полноценного развития национальной социологической школы, применения собственного категориального аппарата, собственных, незаемных и оригинальных интерпретативных критериев.

В применении ко всем дисциплинам, формирующим и стимулирующим человеческое познание, деколонизация предполагает возвращение от статистической оценки знаний к их качеству и содержанию. В практике государственной образовательной политики это означает столь же насущную и неотложную необходимость отказа от методологии так называемого «болонского процесса», сколь необходимым для обороноспособности страны был предпринятый Россией отказ от исполнения обязательств по договору ДОВСЕ. Фактически для будущего страны ЕГЭ более пагубен, неорганичен и вреден, чем любой из дискриминационных военных договоров, ибо усреднительный «болонский процесс» по своему замыслу представляет собой механизм уничтожения идентичности в пользу «глобализационных ценностей».