Торстейн Веблен - Теория праздного класса Страница 54

Подобное распространение влияния денежной репутации на вкусы можно проследить в том, как складываются распространенные представления о красоте животных. О той роли, которую денежный канон вкуса играет в отведении корове определенного места на шкале эстетических оценок общества, уже говорилось. Нечто похожее справедливо в отношении других домашних животных в той мере, в какой они ощутимым образом полезны обществу в производственном отношении — как, например, домашняя птица, свиньи, скот, овцы, козы, тягловые лошади. Они носят производительный характер и служат полезной, нередко прибыльной цели, следовательно, на них не обнаруживается с такой легкостью печать красоты. Иначе обстоит дело с теми домашними животными, которые обычно не служат никакой производственной цели, такими, как голуби, попугаи и другие птицы, содержащиеся в клетках, кошки, собаки и скаковые лошади. Они обыкновенно составляют статью демонстративного потребления, а следовательно, их содержание почетно по своей природе, и их законным образом можно считать красивыми. Этот класс животных вызывает традиционные симпатии у всех высших слоев, в то время как слои, лежащие в денежном отношении ниже, — а также то избранное меньшинство праздного класса, среди которого в известной мере отживает канон категорического отказа от бережливости, — эти слои, находя красивыми тех или иных животных, не придерживаются раз и навсегда установленной денежной границы между прекрасным и уродливым.

Следует сказать о второстепенных основаниях достоинства тех домашних животных, которые приносят почет и слывут красивыми. Помимо птиц, относящихся к разряду приносящих почет домашних животных — своим местом в этом разряде они обязаны исключительно тому, что по своему характеру они неприбыльны, — особого внимания заслуживают кошки, собаки и скаковые лошади. Кошка является наименее почтенным из только что названных животных, ибо составляет наименее расточительную статью потребления, она может даже приносить пользу. В то же время по своему кошачьему темпераменту она не соответствует почтенному назначению. Она живет с человеком на условиях равенства, знать не знает о том отношении статуса, которое является древнейшим основанием всех различий в достоинстве, почете и славе, не годится для беспрепятственного использования в завистном сравнении, проводимом между владельцем и соседями. Исключение из этого последнего правила встречается в случае таких редких и причудливых предметов, как ангорская кошка, имеющая в деле обретения почета некоторую мало-мальскую ценность на основе дорогостоимости и имеющая поэтому определенные основания считаться красивой по денежным мотивам.

Собака обладает известными достоинствами как в плане бесполезности, так и по особенностям природного темперамента. В возвышенном смысле ее часто называют другом человека и высоко ценят за ум и преданность. Все это значит, что собака — слуга человека и обладает даром безоговорочного подчинения, с расторопностью раба угадывая настроение хозяина. Вкупе с этими чертами, позволяющими собаке прекрасно вписываться в систему статуса — и которые в этом отношении нужно записать в число полезных, — собака обладает некоторыми свойствами, имеющими более сомнительную эстетическую ценность. Из домашних животных она является самым грязным и самым несносным по повадкам. Но это компенсируется ее раболепным, ласковым отношением к хозяину и готовностью причинить ущерб и неудобство всем остальным. Значит, собака способна снискать наше расположение тем, что предоставляет возможность свободно проявляться нашей склонности к господству, а составляя при этом большую статью расходов и не служа обычно никакой производственной цели, она занимает во взглядах человека прочное место как что-то добропочтенное. В то же время собака в нашем воображении ассоциируется с охотой — похвальным занятием, являющимся проявлением почтенного хищнического побуждения.

При таком выгодном положении традиционно признаются и возвеличиваются малейшая красота формы и движения и хоть сколь-нибудь похвальные особенности в поведении собаки. И даже те породы собак, которые превращаются любителями в нелепые уродства, многими людьми искренне рассматриваются как красивые. Эти породы собак — подобное справедливо и в отношении других разводимых любителями декоративных животных — оцениваются и подразделяются по их эстетической ценности в некоторой прямой зависимости от степени нелепости и непостоянства конкретной формы, которую в каждом отдельном случае принимает уродство. В рассматриваемом плане это различие в степени полезности, основанное на нелепости и непостоянстве строения, можно выразить в терминах большего дефицита и в результате — больших расходов. Рыночная стоимость уродств из отряда собачьих, таких, как модные типы собачек преимущественно для женщин и типы комнатных собак преимущественно для мужчин, основывается на высокой цене их производства, а их ценность для владельцев заключается главным образом в их полезности в качестве статей демонстративного потребления. Косвенным образом, отражаясь в престижной дороговизне, им приписывается ценность для общества; и таким образом, путем несложной подмены слов и понятий, получается, что они вызывают восхищение и славятся за красоту. Так как всякое внимание, расточаемое на этих животных, не является прибыльным или полезным, оно почетно; а так как вследствие этого не осуждается привычка оказывать им внимание, то она может развиться в очень прочную привязанность самого великодушного свойства. Так что в любви к домашним животным канон расточительных расходов присутствует более менее косвенно, как норма, формирующая чувство и направляющая выбор его объекта. Подобное справедливо, как вскоре будет отмечено, и в отношении привязанности к людям, хотя в этом случае характер действия нормы несколько иной.

С верховыми лошадьми дело обстоит почти так же, как с собаками. Они в целом дороги, расточительны и бесполезны для производственных целей. Использование лошади, которое способствовало бы, будь оно производительным, увеличению благосостояния общества или облегчало бы людям жизнь, выливается в демонстрацию силы и легкости движений, удовлетворяя эстетическим вкусам общества. Это, конечно, реальная полезность. Лошадь не наделена в такой же мере, как собака, возвышенной способностью к раболепной зависимости, однако она действенным образом обслуживает хозяйское побуждение, заключающееся в том, чтобы по своему усмотрению обращать себе на пользу «живые» силы окружения, тем самым выражая через них свою властвующую личность. По крайней мере потенциально, верховая лошадь — это скаковая лошадь, высокого или низкого класса; и именно как таковая она особенно полезна владельцу. Экономическая выгодность верховой лошади заключается в значительной мере в ее эффективности как средства соперничества: когда владелец лошади заставляет свою лошадь обгонять соседскую, это приносит ему ощущение нападения и преобладания. Такое использование лошади не является прибыльным, однако, будучи в целом довольно последовательным образом расточительным и вполне демонстративно расточительным, оно является почетным, а следовательно, есть серьезные основания считать, что скаковая лошадь создает хорошую репутацию. Помимо того, настоящая скаковая лошадь также находит подобным образом не производственное, но почтенное употребление как инструмент азартной игры.