Никита Кричевский - Россия. Сквозь санкции – к процветанию! Страница 6

Ненадолго отвлечемся. Если и искать универсальные объяснения впечатляющего экономического роста прорывных экономик в нулевые, то не только в особенностях экономической политики в разных странах, но и в таких факторах, как углубление международного разделения труда, развитие информационных и коммуникационных технологий, повышение цен на сырьевые товары, взлет фондовых индексов и увеличение глобальной денежной массы, в первую очередь в США (таблица 2.2).

Таблица 2.2

Примечание. M1 – наличные вне Казначейства, Федеральных резервных банков, прочих кредитных организаций, дорожные чеки, депозиты до востребования, прочие чековые депозиты. M2 – М1 плюс сберегательные депозиты, срочные депозиты свыше 100 тыс. долл., индивидуальные пенсионные счета (IRA), остатки средств на счетах розничных ПИФов. В скобках – отрицательные значения.

Источник: ФРС США.

Как видите, в 2000–2012 годах денежная масса США (М2) увеличилась с 5 трлн до 10,5 трлн долл., или более чем в два раза, причем основной прирост пришелся на 2000–2008 годы, когда совокупный объем американской валюты увеличился почти на 69,9 %. Сегодня очевидно, что значительная часть вновь напечатанных триллионов осела на Уолл-стрит в виде вложений в те же ценные бумаги и сырьевые фьючерсы.

Финансовые раскопки

Но может, статистическая разгадка тайны экономического прорыва лидеров развивающегося мира покоится в специфических показателях, отражающих инвестиционную динамику, экспортно-импортный потенциал и качество управления государственными финансами? И тут вопросов больше, чем ответов, что иллюстрирует таблица 2.3.

Таблица 2.3

Примечание. Валовое сбережение (gross savings) – разность между валовым национальным доходом и государственным и частным потреблением, плюс чистые текущие трансферты; проще говоря, разность между доходами и расходами населения, бизнеса и государства. Баланс счета текущих операций (current account balance) – сальдо торговли товарами и услугами, плюс чистые доходы от ренты, процентов, прибыли, дивиденды и чистые трансфертные платежи (например, пенсионных фондов и денежных переводов трудовых мигрантов). Денежная масса в широком определении (stock of broad money) – сумма наличности вне банков, негосударственных депозитов до востребования, депозитов резидентов в иностранной валюте, банковских и дорожных чеков, а также других ценных бумаг, таких как депозитные сертификаты. В скобках – отрицательные значения.

Источники: The World Factbook, Всемирный банк, собственные расчеты.

Самый высокий показатель валового сбережения у Китая (50,4 % ВВП)[27]. С другой стороны, Южная Корея, единственная страна из выборки, обладающая и положительным сальдо текущего счета, и профицитным госбюджетом, не может похвастать ни сопоставимыми величинами валового сбережения (31,4 % ВВП), ни высокими темпами экономического роста (4,0 % против китайских 10,6 % ВВП в 2000–2012 годах). Тем не менее ВВП на душу населения в Южной Корее выше китайского в 3,5 раза. Иными словами, сбережение и последующее инвестирование, конечно же, очень важны, но делать из них фетиш не вполне оправданно. Смотрите: у Вьетнама и Индонезии показатели валового сбережения выше 30 % ВВП и высокие среднегодовые темпы экономического роста (что отчасти объясняется эффектом низкой статистической базы), однако данные по ВВП на душу населения едва ли не самые незначительные из всех представленных стран. Рост налицо, но на уровне жизни людей он отражается весьма призрачно.

Ненадолго заострим внимание на Китае. Еще одно объяснение высокого валового сбережения и, как следствие, низких значений государственного и частного потребления китайской экономики кроется в искусственно заниженном курсе китайского юаня. По итогам 2012 года ВВП страны по ППС составил (данные таблицы 2.1) 12,6 трлн долл., тогда как официальный ВВП – всего 8,2 трлн, а удельный вес официального ВВП Китая в сравнении с ВВП по ППС – всего 65,2 % (аналогичный российский показатель за 2012 год – 79,1 %, а бразильский – и вовсе 100 %). Если бы в России рубль был также искусственно обесценен, многие российские статистические показатели были бы гораздо привлекательнее.

Курс китайской валюты занижен, и коммунистическое руководство Поднебесной, невзирая на перманентные заокеанские протесты, не горит желанием укреплять юань. Забегая вперед, добавлю, что дополнительным фактором низкого государственного потребления в Китае, а также во Вьетнаме, Индии и Индонезии является недостаточно развитая система перераспределения национального дохода, в частности зачаточное состояние социальной защиты (обязательное пенсионное, медицинское, социальное страхование) и социального обеспечения (бюджетные пособия, выплаты, компенсации).

И еще одно отступление. Скорее всего, беспрецедентные темпы роста китайской экономики остались в прошлом: в 2012 году Китай показал 7,7 %, в 2013 – 7,6 %, хотя еще в 2011 году рост составил 9,3 % ВВП. Есть как минимум пять доводов полагать, что в будущем темпы китайского роста столь же высокими, как в нулевые, уже не будут.

Первый – достижение относительно больших значений ВВП на душу населения, что «притормаживает» темпы экономического роста (та самая «ловушка среднего дохода», пусть и на более низком уровне). Второй – конец экономического безумия нулевых, когда на глобальном уровне «росло» буквально все. Третий – нарастание внутренних финансовых проблем: несмотря на то, что официальный госдолг Китая по итогам 2012 года составил всего 31,7 % ВВП, в него не вошли долговые обязательства регионов. Помимо этого, после введения в 2008 году ограничений на внутреннее банковское кредитование значительно увеличилось «серое» финансирование одних предприятий другими без участия банковской сферы. Четвертый – старение наиболее работоспособной части населения как один из итогов предыдущей демографической политики «одна семья – один ребенок». Пятый – уменьшение резервов трудовой миграции из внутренних районов в прибрежные: в новых низкоквалифицированных мигрантах (естественно, в прежних, свойственных предыдущим десятилетиям объемах) не заинтересованы ни работодатели, ни государство.

Существуют и другие доводы, схожие с авторской точкой зрения на факторы, способные привести к уменьшению темпов роста китайской экономической мощи. Так, Лорен Томпсон в статье «Пять причин, по которым Китай не будет большой угрозой для Америки» к таким доводам относит: а) существующие географические ограничения (значительная часть китайской территории малопригодна для эффективного хозяйствования, а возможности для внешней территориальной экспансии ограничены); б) демографические тенденции (имея самое большое население в мире в 1,3 млрд человек, Китай сталкивается с последствиями политики «одного ребенка» – так, нынешний коэффициент рождаемости в 1,6 существенно ниже необходимого для дальнейшего развития показателя 2,1, кроме того, трудоспособное китайское население стареет); в) сильнейшая зависимость экономики от экспорта, а также морских торговых путей, рынков и инвесторов; г) политическая культура (прежде всего автократическое, замешанное на коррупции правление Коммунистической партии Китая); д) парадоксальная для многих, но тем не менее констатируемая военная слабость Китая, очевидная при вдумчивом рассмотрении китайского оборонного потенциала[28].

Еще один риск, достойный упоминания. По итогам 2013 года, согласно расчетам Standard & Poor’s, китайская экономика стала крупнейшей в мире по объему корпоративного долга (14,2 трлн долл.), опередив США (13,1 трлн долл.). До 2018 года китайским компаниям нужно изыскать для рефинансирования порядка 20,4 трлн долл. Замедление темпов роста китайской экономики, рост процентных ставок по кредитам и другие сложности, в частности политического характера, могут стать катализаторами нарастания финансовых проблем не только в Китае, но и в мире в целом[29]. Несколько слов об объемах денежной массы.

В российском экономическом сообществе бытует небезосновательное суждение, что с увеличением количества денег в экономике («монетизации экономики») национальные хозяйства развиваются успешнее. Действительно, подтверждение этой гипотезе прослеживается (Китай, Вьетнам, Южная Корея). Выходит, данный аспект определенную роль в экономическом росте играет. Объяснение низких показателей денежной массы борьбой с инфляцией, по привычке артикулируемое российским Центробанком, не выдерживает критики – в Китае и Южной Корее, государствах с наибольшими объемами денег в экономиках, показатели инфляции в 2012 году были самыми низкими из всех анализируемых стран.