Ольга Новикова - Актуальные проблемы Европы №3 / 2012 Страница 6

Однако общее влияние международной среды было очень велико и выразилось прежде всего в так называемых «демонстрационных эффектах глобализации» (уровень и качество жизни в различных странах мира, подотчетность власти, функционирование демократических институтов, уважение прав человека и др.), к которым особо восприимчива молодежь. Усилившаяся под влиянием экономических факторов трудовая миграция в Европу также способствовала восприятию новых политических образцов. Развитие новых коммуникационных и информационных технологий (с помощью ЕС и частных компаний) привело к распространению неформальных сетей, которые политические и социоэкономические обстоятельства трансформировали в гражданские структуры (Движение 6 апреля в Египте и др.).

Конечно, серьезным дестабилизирующим фактором стал мировой экономический кризис, который усилил противоречия не только между обществом и правительством, но и между бюрократами и группами интересов внутри правительства (например, экономическим менеджментом и политической бюрократией).

Основные внутренние факторы «арабской весны», о которых мы также рассуждали выше, можно суммировать следующим образом:

– разбалансированность политической, экономической и культурно-образовательной стратегий и социальный конфликт, вызванный как сменой модели взаимоотношений граждан с государством в период экономической либерализации, так и недостаточными компенсаторными механизмами (затрагивает экономическую и политическую подсистемы и характерен для государств, лишенных значительных нефтяных доходов);

– отсутствие/слабое развитие инфраструктуры разрешения кризисов (реальной политической конкуренции, структурированной оппозиции, выборов, представительных институтов);

– значительный рост доли молодежи в демографической структуре (результат всплеска рождаемости в 1985–1990-х гг.) и формирование нового образованного молодого поколения, социализированного в большой степени в условиях постматериальных ценностей [подробнее см.: Коротаев А.В., Зинькина Ю.В.];

– усталость населения от правящих элит из-за отсутствия не только конкуренции, но и ротации;

– оскудение идейных ресурсов политических элит (национальная идея в арабском мире исторически имела форму лояльности государственной власти, однако в условиях быстрых социальных изменений ее несоответствие ожиданиям и политический цинизм привели к мощному выплеску народного возмущения).

Развитие и интенсивность процессов «арабской весны» определялись в каждой из затронутых ею стран конкретными комбинациями факторов. По спектру проявления их можно типологизировать следующим образом.

А. Массовые волнения, вооруженные конфликты:

Ливия – массовые волнения и вооруженный конфликт с внешним вмешательством; распад «джамахирийи», убийство Каддафи и объявление «переходного периода» с техническим правительством;

Йемен – массовые беспорядки с применением оружия со стороны правительственных сил и оппозиции; перестановки в правительстве и договоренность об отказе президента Али Абдаллы Салеха от власти и проведении свободных парламентских выборов;

Сирия – массовые беспорядки с применением оружия со стороны правительственных сил и оппозиции; перестановки в правительстве; обещание диалога с оппозицией и свободных выборов; замораживание членства в ЛАГ и международные санкции в связи с «применением насилия против мирных жителей».

Б. Общенациональные волнения и смена режима:

Тунис – общенациональные волнения и смена режима; свободные выборы;

Египет – общенациональные волнения и смена режима; переходный период во главе с военной администрацией; свободные общенациональные выборы.

В. Массовые беспорядки, перестановки в правительстве и внешнее вмешательство:

Бахрейн – массовые беспорядки со стороны шиитского населения с вводом военных сил Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ); перестановки в правительстве и срочные денежные выплаты.

Г. Протесты, перестановки в правительстве, отдельные институциональные изменения, срочные экономические компенсации:

Алжир – массовые демонстрации и отмена режима чрезвычайного положения (введено в 1992 г.);

Марокко – протесты, перестановки в правительстве, конституционная реформа в сторону усиления законодательных полномочий парламента и гарантий независимости судебной власти, досрочные парламентские выборы;

КСА – протесты, срочные денежные выплаты, предоставление женщинам права голоса на выборах в муниципальные советы и Консультативный совет в 2013 г.;

Оман – протесты, перестановки в правительстве, заявление о придании законодательных полномочий обеим палатам Консультативного совета, срочные финансовые выплаты;

Ливан – протесты, перестановки в правительстве, повышение зарплат;

Иордания – протесты и перестановки в правительстве;

Кувейт – протесты, перестановки в правительстве, срочные денежные выплаты;

Ирак – протесты, кадровые перестановки на региональном уровне, обещание премьер-министра не выдвигаться на выборах 2014 г.;

Судан, Мавритания, САДР20 – протесты.

Какие же арабские политии оказались на настоящий момент наиболее глубоко затронуты общественно-политическими трансформациями? Это республиканские системы с неконкурентной политической сферой и не легализованными ранее исламистскими партиями (Тунис, Египет, Сирия); республиканские системы с конкуренцией политических и экономических центров (Ливия, Йемен); монархические системы с совпадающими секторальными конфессиональными, политическими и социально-экономическими размежеваниями (Бахрейн).

Ход и направленность общественно-политических трансформаций определяются характером переживаемых этапов государственного и национального строительства. Учет этого обстоятельства позволяет определить перспективы происходящих процессов, взяв за основу уровень институционального развития:

– демократизация – Тунис, Египет;

– для остальных республиканских систем, Марокко и Иордании – ускорение либерально-демократических реформ;

– для монархий стран Персидского залива – плавная либерализация;

– состояние политического распада / полураспада – Ливия, Йемен, Сирия (ситуация в последней во многом зависит от внешнеполитической динамики, прежде всего отношений между Сирией, Ираном и КСА).

Примечательно, что первая реакция Европы/Запада на арабские кризисы была непоследовательной и несогласованной. Для мировых лидеров было характерно следование за событиями, противоречивость публичных заявлений и длительное определение официальной позиции. Так, французский министр иностранных дел за несколько дней до отставки президента Бен Али предлагала направить десантников для установления правопорядка [Мишель…], в то время как другие политики приветствовали выражение воли народа Туниса; из 28 стран НАТО, взявших обязательства по операции в Ливии, только 8 активно участвовали в ней (хотя частично это было вызвано разницей в оснащении и возможностях стран-участниц) [Marquand R.] и т. д. На ливийском примере хорошо заметно не только снижение активности США по сравнению с первой половиной 2000-х годов, но и отсутствие консолидированной позиции ведущих мировых игроков в условиях нехватки политических, военных и финансовых ресурсов.

Для региональной арены был характерен рост активности «местных» игроков: Израиля, Турции, КСА, Катара, ОАЭ, стремившихся использовать ослабление «недружественных режимов» в своих внешнеполитических и экономических интересах или, наоборот, помочь «друзьям» (наиболее показательны здесь случаи Сирии, Ливии и Бахрейна, в который впервые в истории ССАГПЗ были введены войска). В целом внешняя реакция на арабские кризисы подтверждает неопределенность развития современной международной ситуации и спонтанность участия.

Результаты выборов, прошедших в Тунисе, Марокко и Египте после прошлогодних волнений, свидетельствуют об исламизации политического пространства21. Как же сотрудничать с этим «новым» миром? Некоторые исследователи полагают, что ислам в принципе не совместим с европейской современностью и, соответственно, демократией, поскольку не подвергался реформе и остался «целостным» (т. е. не претерпел разделения на публичное и индивидуальное, политическое и религиозное) [Elhadj E., 2008; Bruce S., 2003; Huntington S.P., 1996]. В то же время рационализация отношения к священному была важнейшим условием демократических процессов в Европе. Поэтому о необходимости реформы, которая положит конец «тотальности» ислама и откроет путь в современность, активно писали и пишут представители исламского модернизма – в основном мусульманские интеллектуалы, работающие в западных странах, но также и российские авторы [Хаким Р., 2003; Ramadan T., 2009; Ramadan T., 2004; Tibi B., 2009; Tibi B., 2008].