Рэнди Тараборелли - Хилтоны. Прошлое и настоящее знаменитой американской династии Страница 19

– Ну а я думаю, что лучше купить тебе уже подержанную машину, – сказал он жене. – Да, так мы и сделаем.

– Ну, если ты так считаешь… – упавшим голосом пробормотала Жа-Жа.

В результате миссис Хилтон получила синий «крайслер» Грегсона Баутцера, который она сразу возненавидела. Ей это казалось несправедливым, ведь у самого Конрада было две новых модели «кадиллака». Мать растила ее и сестер избалованными и капризными. А сейчас выяснилось, что Конрад Хилтон не принимает в расчет ее желания.

Жа-Жа чувствовала себя обиженной и ущемленной. Она считала, что если Конрад ее любит, то должен желать ей счастья, а по ее понятиям быть счастливой означало возможность без удержу тратить деньги на свои экстравагантные прихоти. Так ее воспитали, и, хотя она была еще молода, измениться уже не могла. Да она и не хотела меняться. Почему бы мужу не баловать ее дорогими подарками? Ведь Конрад Хилтон так богат, он может купить ей все, что она пожелает. И его отказы заставляли ее думать, что на самом деле он ее не любит.

Еще одним признаком близящегося распада их брака было то, что Конрад не проявлял к ней особой нежности и любви. Он относился к ней, как к ребенку, снисходительно и терпеливо. Для нее это было полной неожиданностью. Впрочем, их знакомство до брака длилось всего четыре месяца, так что она не могла знать, чего от него ожидать. «Конрад настолько тяжело переживал сознание, что, женившись на ней, допустил огромную ошибку, что просто не мог быть с ней нежным и ласковым, – объяснял один из его тогдашних знакомых. – Но мне казалось, что он мог бы проявлять к ней больше внимания. Однажды я был с ними на одном ужине, и, по-моему, он ни разу даже не взглянул на нее. Потом она сказала моей жене: «Мне кажется, он меня ненавидит». Жена возразила: «Нет, что ты! Он же твой муж». А Жа-Жа только покачала головой и сказала: «Это ненадолго». Услышав это, я подумал, что она собирается оставить его. Или она считает, что он готов с ней расстаться».

Жа-Жа пыталась забыться, занимаясь своими делами. «Я всеми силами старалась стать стопроцентной американкой», – объясняла она. Прежде всего, она стала брать уроки английского, желая научиться правильно произносить букву w, которая у нее звучала как v, но это ей так и не удавалось. «Я постоянно работала над этим». Затем шли уроки тенниса, гольфа, верховой езды, словом, все что угодно, лишь бы занять время. Между тем она очень полюбила поместье Хилтона, особенно устраиваемые им приемы. Они были всегда интересными и аристократичными. Так, на один из приемов Конрад пригласил маленький оркестр, который исполнял старинные итальянские менуэты, и дамы и кавалеры грациозно скользили по залу под эту музыку. «Кто еще в Америке устраивает такие приемы? – спрашивала Жа-Жа. – Его балы всегда такие изысканные, такие прелестные!» Она любила гулять по парку, разбитому вокруг дома. По всему парку росли роскошные пальмы, на каждом повороте ухоженных дорожек яркими красками вспыхивали цветочные шпалеры. Она с первого взгляда влюбилась в этот чудесный парк.

Когда Эва Габор сообщила ей, что снова выходит замуж, на этот раз за американца Чарльза Исаакса, который был биржевым маклером, Жа-Жа спросила Конрада, не может ли он устроить их свадьбу, которая должна была состояться 27 сентября 1943-го, в их поместье. Он согласился, но попросил ее не тратить целое состояние на церемонию и прием гостей. Они вместе распланировали расходы. Но, разумеется, Жа-Жа не смогла удержаться и устроила для любимой сестры поистине королевскую свадьбу. Конрад был настолько возмущен понесенными расходами, что отказался присутствовать на празднике.

В конце концов Жа-Жа нашла способ выйти за строгие рамки назначенного ей Конрадом бюджета. Она связалась с самыми известными дизайнерами и заключила с ними договоры, которые давали ей возможность брать у них напрокат наряды для особых случаев. Благодаря этому она по-прежнему блистала на приемах. Люди и не подозревали, что шикарные наряды миссис Хилтон лишь временно принадлежат ей. Дизайнеры Лос-Анджелеса и Нью-Йорка были рады, что плоды их трудов украшают блестящую красавицу Жа-Жа. Они прекрасно знали, что ее будут фотографировать, следовательно, эти платья увидят люди по всей стране. Некоторые дизайнеры даже отдавали ей платья навсегда. В результате в обществе все говорили о невероятно шикарной красавице Жа-Жа Габор. Если эту уловку действительно придумала Габор, а похоже, так оно и есть, то сегодняшние знаменитости, что величественно шествуют по красной дорожке, должны быть ей благодарны: лишь в редких случаях кандидатки на премии «Эмми», «Оскар» и «Золотой глобус» оплачивают те бесценные наряды от лучших модельеров, в которых они появляются во время церемонии.

– Люди считают, что я не имею права чувствовать себя несчастной, – сказала как-то Эве Жа-Жа.

Эва вспоминала, что они с сестрой сидели за завтраком в огромной столовой с парчовыми шторами цвета красного вина, обставленной поистине королевской мебелью, включая длинный стол, за которым могли усесться двадцать шесть человек – по двенадцать с каждой стороны и по одному в торцах. Должно быть, Эва и Жа-Жа казались себе маленькими и ничтожными, сидя вдвоем в одном его конце за зеленым салатом, поданным им Инджер, личной горничной Жа-Жа.

– Но я действительно несчастна, – сказала Жа-Жа, закурив сигарету «Кул» и протягивая пачку сестре. – Я привыкла, чтобы мне уделяли больше внимания. Какой человек дает деньги беднякам, а не своей жене?

– Такой, за кого тебе не стоило выходить замуж, – отвечала Эва, поведя рукой вокруг.

– Он единственный в своем роде человек, – вздохнула Жа-Жа. – У него только одна страсть – отели «Хилтон»!

Глава 6

Неудачная сделка

А самого Конрада Хилтона в 1943 году беспокоило не возмущение жены, а проблемы, связанные с отелем «Стивенс». Деловое чутье иногда подводило его, и примером тому может служить история с этим отелем.

Военные оставили «Стивенс» в ужасающем состоянии. Служащие военно-воздушных сил жили в нем не как в первоклассном отеле, а как в казармах. Теперь, когда правительство вновь выставило его на продажу, трудно было себе представить его былую роскошь. В огромном бальном зале военные устроили общую столовую, в результате чего он превратился в какую-то конюшню. Увидев все это безобразие, Конрад впал в отчаяние. Его «гранд-дама» превратилась в старую и немощную вдову, и вернуть ее в прежнее состояние казалось просто невозможным. И несмотря на то, что Конрад был первым в очереди на ее приобретение как владелец «Корпорации Стивенс», он решил отказаться от участия в торгах. Нелегко ему было принять такое решение – он столько лет мечтал об этом самом большом в мире отеле. Однако интуиция говорила ему, что вкладывать средства в его восстановление уже не имеет смысла.

И вдруг, к ужасу Конрада, другой бизнесмен, Стивен Хэли, бывший каменщик, ставший предпринимателем, вступил в торги и приобрел его. И хотя Конрад уже утратил интерес к отелю, теперь, когда его приобрел кто-то другой, все в нем возмутилось, и он решил во что бы то ни стало завладеть им. Больше всего самолюбие Конрада задевало то, что у Хэли не было абсолютно никакого опыта в гостиничном деле. Подумать только, человек, ничего не понимающий в этом бизнесе, оценил возможности «Стивенса», а он, Конрад Хилтон, их не увидел. Вместе с тем Конрад рассчитывал, что именно из-за неопытности Хэли отель может оказаться убыточным и тогда у него снова появится шанс стать его владельцем. Однако этого не произошло. Напротив, благодаря изобретательности и воображению Хэли – не говоря уже о миллионах, затраченных на всякие новшества, – ему удалось вернуть «Стивенсу» его былую славу, и он снова стал знаменитым на весь мир отелем.

И все-таки Конрад не мог расстаться с мыслью об отеле. Вопреки голосу разума, он сделал Стиву Хэли несколько предложений о покупке, тем самым дав ему понять, что серьезно намерен приобрести отель, что лишь заставило Хэли более решительно отказаться от его продажи. Конрада изводила мысль о своем промахе по поводу перспективности отеля, который он еще усугубил неоднократными разговорами с Хэли о продаже.

С головой уйдя в размышления об этой сделке, во всяком случае, так это представлялось Жа-Жа, Конрад совершенно не думал о жене, не скрывая ни от нее, ни от посторонних своего раздражения. Он пытался убедить себя, что не стоит из-за этого расстраиваться. Не всегда же ему получать все, чего он хочет? К сожалению, задаваясь этим вопросом, он сам же уверенно отвечал на него: «Нет, всегда!» Он вкладывал всего себя в свои предприятия, и неудачи выводили его из себя. Так уж он был создан, и ничего не мог с этим поделать.

Однажды утром в начале 1944 года, когда Жа-Жа сидела за завтраком, он вошел в комнату своей обычной быстрой походкой. Поцеловав ее в щеку, он сказал: