Рэнди Тараборелли - Хилтоны. Прошлое и настоящее знаменитой американской династии Страница 62

Эту досаду немного смягчило обращение к нему в конце 1966-го представителей компании TWA, «Транс уорлд эйр-лайнс инк.», главного конкурента «Пан Америкэн», с просьбой рассмотреть возможность их совместного бизнеса. IWA тщательно изучила стремительно развивающуюся сеть отелей «Хилтон интернейшнл» и нашла целесообразным сотрудничать с этой знаменитой компанией. Это позволило бы ей конкурировать с «Пан Америкэн» без создания собственного гостиничного бизнеса, а просто воспользоваться брендом Хилтона. Речь шла о сумме в 200 миллионов долларов, и Конрад, который по-прежнему стремился к расширению бизнеса, заинтересовался этим предложением.

Глава 3

Надоело быть непонятым

В конце 1960-х противоречивое отношение Конрада Хилтона к старшему сыну еще больше осложнилось. Это можно было понять. Ведь большую часть уже взрослой жизни старшего сына Конраду приходилось иметь дело с его непредсказуемым поведением. И Конрад просто устал от всех этих проблем.

Боб Нил вспоминал один тревожный вечер в ноябре 1966-го, когда он стал свидетелем тяжелого разговора Конрада с Ники. Нил и Ники находились в гостиной большого особняка Ники и смотрели по телевизору передачу об убийстве Кеннеди. Эдгар Гувер только что сообщил о том, что имеются все доказательства того, что Ли Харви Освальд действовал в одиночку.

– Чушь! – воскликнул Ники. – Стрелявших было минимум два или три человека. Они должны были прикрывать друг друга.

Друзья обсуждали заговор об убийстве президента за чайным столиком, где стоял хрустальный графин с виски и их пустые стаканы. Когда вошла Триш и сказала, что неожиданно пришел Конрад, Ники присвистнул и, усмехнувшись, сказал: «Здрасте!»

Следом за ней в гостиной появился Конрад, как всегда продтянутый и энергичный. Бросив взгляд на столик, он остановился и посмотрел на Ники:

– Смотри не переборщи с этим, завтра рабочий день.

– Пап, да я только чуть-чуть, – слабо возразил Ники.

– Ты в этом уверен? – Конрад остановился перед сыном, сложив на груди руки и закрыв собой экран телевизора.

– Присаживайся, папа, – пригласил Ники, пытаясь умиротворить его. – Почему бы тебе не расслабиться?

Отказавшись садиться, Конрад начал расспрашивать сына о какой-то парижской сделке, касающейся корпорации. Но Ники не был настроен на деловой разговор. Он сухо сказал, что документы по парижской сделке находятся у него в офисе и он не заучивал их наизусть.

– Придется тебе подождать до завтра, когда я приду на работу, – сказал он, по словам Боба Нила.

– Когда я был в твоем возрасте, я все держал вот здесь. – И Конрад указал на свою голову. Затем он сказал, что, когда начинал бизнес, он был в курсе всего, что происходило, потому что «именно так мы и работали в мое время».

Намеренно ли Конрад цеплялся к Ники? Может, и нет. Но Ники обиделся.

– Что ты хочешь этим сказать? – раздраженно спросил он.

– Ничего, – сказал Конрад. – Просто разговариваю со своим сыном.

Ники встал.

– Слушай, я знаю, что ты мною недоволен, – с вызовом сказал он. – Но ты видишь это, прямо перед тобой? – Он указал на себя. – Это лучшее, что у меня имеется, и с этим мне приходится работать.

Конрад серьезно смотрел на Ники, будто стараясь понять сказанное. Затем повернулся и направился к двери.

Ники испугался и сразу сник:

– Подожди, пап! Постой! – Он кинулся за ним. – Ну, подожди, папа!

Неизвестно, о чем они говорили, выйдя из гостиной. Однако разговор был явно неприятным, судя по расстроенному виду Ники, с каким он вернулся и сел рядом с Бобом.

– Напрасно я вспылил, – пробормотал он, спрятав лицо в руки. – Просто я почувствовал себя в его глазах полным и безнадежным неудачником. – Он налил себе виски.

– Но это не так, – возразил Боб. – Не стоит себя недооценивать. Отец считает, что ты отлично работаешь, иначе он не повысил бы тебя в должности.

Ободрения друга не помогли.

– Я устал оттого, что меня не понимают, – сказал Ники со слезами на глазах. – Ни отец, ни брат, вообще никто. Это меня изматывает. – Он закрыл лицо руками, будто вот-вот разрыдается. Но он не заплакал или… не смог заплакать.

Друзья заговорили о старении, о его грустных последствиях. Ники признался, что никогда не думал, что с возрастом его отец так изменится.

– Он всегда был человеком, с которым можно было найти общий язык. А сейчас стал таким придирчивым, таким неуживчивым. – Затем его вдруг осенило. – Послушай, он, наверное, боится. Точно, Боб. Он боится смерти! Но, черт! Я тоже. Я тоже не готов умереть, дружище.

Боб заверил друга, что у него «впереди еще долгая жизнь».

– Знаешь, чего я хочу? – с озорной улыбкой сказал Ники. – Чтобы, когда мне будет восемьдесят лет, я задал такую же взбучку своим сыновьям и им пришлось бы молча снести ее. И мне будет плевать на них, потому что так уж оно заведено, верно?

Друзья рассмеялись и, чокнувшись, опрокинули еще по порции виски.

Глава 4

Ничего личного

В середине января 1967 года Конрад Хилтон и Чарльз Тиллингаст-младший, председатель правления TWA, достигли принципиальной договоренности о поглощении TWA компании «Хилтон интернейшнл». Сделка предусматривала, что TWA выпустит на каждую акцию «Хилтон интернейшнл» 0,275 обыкновенной акции TWA и половину привилегированной акции TWA нового выпуска. Такой обмен акциями давал корпорации «Отели Хилтон» минимум 250 миллионов долларов дохода и гарантировал, что ее зарубежные отели сохранят имя Хилтона. И многие директора – хотя, конечно, не все – сохранят свою работу. Но отделение «Хилтон интернейшнл» отныне будет принадлежать не Конраду Хилтону, а TWA.

Фрэнк Вангеман, работавший в это время в корпорации «Отели Хилтон», вспоминал:

– Как первый вице-президент и, соответственно, один из директоров корпорации я участвовал в принятии решения. Поэтому был свидетелем этой сделки, о которой Конрад Хилтон впоследствии очень жалел. TWA сказали нам: «Если вы продадите нам ваш бизнес за рубежом, то с нашим опытом работы по всему миру новая компания будет развиваться быстрее, что будет выгодно вашим акционерам». И Конрад согласился на это…

Для Ники Хилтона это была ужасная новость. Поскольку он руководил зарубежным отделением, следовало ожидать, что либо он потеряет свой пост, либо будет значительно понижен. Любой вариант означал серьезное изменение в его жизни. Как выразился поверенный Хилтона Майрон Харпол:

– Неминуемо должно было обостриться библейское соперничество между братьями Барроном и Ники. Но, – поспешил он добавить, – у мистера Хилтона и помимо Ники были причины продать свою зарубежную собственность. Сначала Кастро национализировал отель «Гавана-Хилтон», а затем было совершено нападение на его отель в Каире. Он говорил мне, что начинает опасаться за свои отели за границей.

Эта тревога тоже сыграла роль в принятии решения о продаже компании, как, разумеется, и разочарование в Ники.

Майрон Харпол не принимал участия в этих щекотливых переговорах, но, как поверенный Конрада, был в курсе происходящего. Он рассказывал:

– Баррон одобрял эту идею, считал, что она принесет корпорации большие деньги. Конрад полностью был согласен. К сожалению, в результате этой сделки роль Ники в компании значительно снижалась. Вспоминая об этом сейчас, думаю – учитывая непредсказуемый характер Ники, – что, наверное, следовало более тщательно взвесить, как такое изменение отзовется на его самолюбии и самооценке. Но Ники вел довольно безалаберный образ жизни, и это делало его уязвимым. Он так доверял людям, что даже не осознавал, что ему грозит.

Соображения власти и денег для Ники не имели такого большого значения, как для Конрада и Баррона. Его больше волновало одобрение отца.

– Но если вы не понимаете значения власти и денег, вы не можете быть преуспевающим Хилтоном, – пояснила Норин Нэш. – У Конрада и Баррона на это были одинаковые взгляды. Баррон часто говорил: «С деньгами приходит власть, а с властью – деньги». Ники же был более эмоциональный, не такой рассудочный. Многие его решения были приняты под влиянием чувств, а не разума. Тогда как Конрад и Баррон были одного склада, более жесткого и рационального.

– Когда шли эти переговоры, мы с Ники были в Африке, на открытии отеля «Хилтон» в Рабате, – вспоминала Триш. – Поскольку я изучала французский, я произнесла на этом языке речь по случаю открытия отеля. Ники очень гордился мною. Мы были чем-то вроде королевской четы, встречая гостей на одном из самых пышных приемов для прессы в истории отелей Хилтона. Но Баррон и Конрад там не присутствовали. Хотя нам это показалось странным, Ники воспринял это как знак доверия. «Значит, они считают меня достойным партнером, если отправили меня сюда одного», – сказал он. К сожалению, оказалось, их отсутствие объяснялось совершенно другими причинами.