Люк Брабандер - Забытая сторона перемен. Как творческий подход изменяет реальность Страница 8

Даже философы – вольно или невольно – должны были отказываться от завершения своей работы. «Raynalde, non possum» («Реджинальд, я не могу»), – эти слова стоят в конце главного труда святого Фомы Аквинского, хоть и не завершают его. В любом случае, эти слова обращены к коллеге, который упрекает Фому за то, что тот опустил перо, не закончив свою Summa Teologica. Для святого Фомы философия всегда движется вперед, всегда не закончена. Она есть незнание, которое, однажды став знанием, уже не может быть сообщено.

Какое поразительное утверждение! Сказать, что состояние незавершенности есть признак большого таланта, выражение тонкого искусства и даже явное подтверждение гения. Не доводите до конца то, что вы делаете! Вот он, решительный шаг, вот позиция, которая выделяет вас из толпы. Какая жалость, что мы не знали этого раньше!

Когда мы были детьми, нас не отпускали играть до тех пор, пока мы не сделаем уроки или не пообедаем. Подростками мы мечтали о путешествиях, но нам говорили, что мы должны сперва закончить школу. Так вот в чем дело! Вот как в нас вытравили непосредственность – вместе с нашей природной склонностью намечать планы в общих чертах и мудрым пристрастием откладывать начатое на потом, просто для того, чтобы иметь возможность начать делать что-то еще. Они хотели, чтобы мы доводили все до конца, а мы стремились останавливаться на полпути – non finito.

Какая жалость, что они лишили нас удовольствия приблизительного варианта и черновой версии. В мире, к которому мы сейчас движемся, принцип non finito стал еще более безопасным образом жизни, чем когда бы то ни было в прошлом. Когда будущее неопределенно, когда (как это не парадоксально) единственный резон предсказывать будущее – это иметь возможность его изменить, не будет ли пошло и претенциозно стремиться доводить до конца все то, что вы делаете?

Индустриальные процессы уже взяли на вооружение принцип non finito и назвали его «по заказу». Производство латентно, пока клиент не решает его запустить. Количество опций таково, что машина монтируется или компьютер собирается только после того, как подписан заказ (см. дискуссию о компании Dell в Главе 7).

Концепция non finito удивительно современна. Она сводится к состоянию простой готовности, поскольку мы больше не знаем, как предсказывать. Non finito противостоит зловещему «мы стоим на месте, пока не узнаем, куда направляемся» и утверждает: «давайте в любом случае сделаем то, что необходимо сделать», даже если это нельзя закончить. Non finito – это смирение, которому противостоит твердая уверенность: мы не знаем того, что должно произойти. Non finito – это намерение действовать, оставляя будущее открытым, привычка писать карандашом, а не чернилами, готовность участвовать в становлении мира, не зная, во что этот мир в итоге превратится. Наконец, non finito – это уважение к другим и свобода, которую мы предоставляем им, чтобы закончить начатое так, как они считают нужным.

Давайте расставим все точки над «i». Я не пытаюсь защитить ни тех, кто продает программы, пестрящие ошибками, ни принятую в некоторых странах практику не достраивать верхний этаж дома, чтобы не платить налогов. Не пытаюсь я оправдать и те реформы, которые постоянно откладываются «до лучших времен», или огромные «замороженные» строительные объекты – Вавилонские башни. Нет, non finito не имеет ничего общего с проволочками, ленью и систематической привычкой откладывать все на завтра. Non finito есть результат принятого решения, осознанного выбора в мире, где существует не так уж много неподвижных структур и гораздо больше развивающихся проектов.

Смущены? Не волнуйтесь – то ли еще будет! Я думаю, что убедил вас в том, что доводить все до конца не всегда лучшее решение. Моя следующая задача – убедить вас, что и начать уже невозможно.

Я вспоминаю, например, свой разговор с директором молочного концерна. Он хотел организовать мозговой штурм со своими коллегами, чтобы определить влияние Интернета на сферу их деятельности. «Когда я думаю об Интернете, – сказал он мне, – я даже не знаю, с чего начать».

Можно понять, что он имеет в виду. Что это – новый способ продажи, организации и поиска информации? Благоприятная возможность, угроза или вообще нечто неуместное? Кто должен заниматься базой данных: директор по информационным технологиям или директор по коммуникациям? Да и есть ли такая база? Должен ли директор пытаться продавать электронный сыр или создать йогурт. com? Бедняга совершенно растерялся.

Новая Новая Экономика

Когда-то все было легко: было начало, и был конец, и жизнь была линейна. После Ветхого Завета был Новый Завет. После геометрии плоскостей пришла пространственная геометрия. Математика начинается с того, что ребенок считает на пальцах. Учась писать, осваивает прежде всего алфавит. Истории Рима не было бы без Ромула и Рема. Истории крестовых походов – без Готфрида Бульонского. Изучать латынь принимаются с первого склонения, и Менделеев классифицировал атомы согласно увеличивающемуся числу электронов.

Третий принцип французского философа Декарта ясно говорит об этом: «Располагать свои мысли в определенном порядке, начиная с простейших предметов, тех, которые легче всего познать, и подниматься понемногу – ступень за ступенью – к познанию более сложных понятий».

Сегодня проблема заключается в том, что виртуальное пространство и реальное время требуют иного подхода. Сегодня сети и системы переплетены между собой, телевидение и радио вещают круглосуточно, и перекрестки превратились либо в узловые развязки, либо в кольцевые дороги. Когда мы говорим, что в конце очереди никого нет, это происходит не потому, что там в действительности пусто, а потому, что у очереди нет конца. Думайте глобально, поступайте глобально. Все движется по кругу. Многие уже запутались, то ли это NGO против GMO, то ли наоборот (NGO – неправительственная организация, GMO – генетически модифицированный организм. – Прим. пер.).

Сегодня необходимо выйти за пределы, обозначенные принципами Декарта. Нужно целостное, всеобъемлющее мышление, принимающее в расчет элементы и взаимоотношения между ними, действия и противодействия.

Именно так – в смысле non finito – мы должны понять, что мир меняется и продолжает меняться. Возникла новая Новая Экономика. Невзирая на то, что много надежд и денег было растрачено по мелочам, это ни в коем случае не означает возвращения к тому, с чего начинали. Старая Экономика закончилась.

На похоронах Ньютона Лаплас заявил, что второго Ньютона никогда не будет, потому что существует всего один мир, в котором можно совершать открытия! В самом деле, есть чему поразиться. Какая смелость! Английский гений не побоялся разрушить принципы двухтысячелетней давности! Отважился заявить, что падающее яблоко и не падающая луна подчиняются одному и тому же закону в одной и той же физической системе! Это шло совершенно вразрез тому, что утверждал Аристотель, – будто бы мир разделен надвое: совершенный и вечный рай, и тленную и смертную землю.

При Ньютоне метафора «мир как машина» оказалось точной как никогда. Очки и часы, которые для Галилея и Гюйгенса (Хейгенса) были инструментами, превратились в модели. Наука, которая первой начала использовать механизмы с целью познания мира, стала смотреть на сам мир, как на машину.

Мир действительно казался машиной, но машиной несложной, с зубцами и рычагами, только и умеющими, что симметрично двигаться взад и вперед. Замените в уравнениях Ньютона плюс на минус, и вы получите яблоко, падающее вверх, и луну, которая поворачивается обратной стороной к самой себе.

Следствием этого механического и механистического взгляда на вещи является возможность предсказывать будущее и заглядывать в прошлое. Для этого необходимо только осознавать сегодняшнюю реальность и понимать законы, которые управляют вселенной.

Такое восприятие физики наводит на философские вопросы.

• Кто создал саму машину?

• Для чего машина предназначена?

• Что происходит со свободой человека внутри машины?

Если в попытке ответить на первый вопрос Ньютон отправился на поиски Бога, то двух других он предпочел вообще не касаться.

Только в XIX веке образ мира-машины уступил место другому: мир-система. Карно с его теорией тепла и Дарвин с его взглядами на живой мир привнесли в науку новые слова: эволюция, распространение, необратимость.

Вечное движение в том виде, в каком его определил Ньютон, было отвергнуто как практически невозможное. Время отныне имеет только одно направление – заднего хода не существует без соответствующих энергетических затрат. Мир – система, которая поглощает энергию и изнашивается. Если в этой метафоре и осталось место для машины, то это скорей не хорошо смазанные часы, а шумный, дымный паровой двигатель, который в один прекрасный день либо остановится, либо взорвется.

Таким образом, открываются возможности для философской дискуссии: ибо если существует случайность, то детерминизм уже невозможен. В результате появляется некое незанятое пространство, допускающее определенную свободу человека, и дебаты о целях системы и машины.