Элвин Рот - Кому что достанется – и почему. Книга о рынках, которые работают без денег Страница 33

В 2003 году репортер Гарет Кук написал в газете Boston Globe статью о докладе по экономике, опубликованном ранее в том же году Атилой Абдулкадироглы и Тайфуном Сонмезом; в докладе ученые анализировали бостонскую систему распределения детей в школы. Журналисту не составило особого труда найти родителей, подтвердивших, что необходимость вступать в противоборство с системой вызывает у них серьезное разочарование[48]. Как выразился один из таких людей, «разочарование родителей в этой системе вызвано исключительно тем, что им приходится называть первым номером тот выбор, который им на самом деле не является».

Несколько позже в том же году старший инспектор департамента школьного образования Бостона и его сотрудники предложили Атиле, Тайфуну, Парагу Патаку и мне встретиться с ними и обсудить, в чем мы видим главные проблемы их системы распределения и как их можно разрешить. Любопытно, что даже приглашению на эту встречу предшествовали некие действия в стиле сватовства, немного напоминающие организацию свидания вслепую. Выдающийся экономист сферы образования Кэролайн Хоксби попросила декана аспирантуры педагогического факультета Гарвардского университета связаться со старшим инспектором BPS Томом Пэйзантом и сказать ему, что проблемы округа нужно обсудить именно с нами.

Итак, утром 9 октября мы вчетвером приехали на Корт-стрит, 26, в штаб-квартиру BPS. Еще раньше мы отправили им материалы, в которых описали свои идеи по поводу преобразования системы распределения детей в школы так, чтобы семьи могли без опаски сообщать о своих истинных предпочтениях.

Поначалу сотрудники BPS были настроены весьма скептически. Они утверждали: «Возможно, профессора экономики и могут обойти правила системы, но обычные горожане ничего подобного, конечно же, никогда не делают». Услышав такое мнение, я, признаться, подумал, что наша первая встреча вполне может оказаться последней.

Однако настроение изменилось, как только Тайфун начал рассказывать о лабораторном эксперименте[49], проведенном им совместно с коллегой Йаном Ченом. Надо сказать, современные экономисты часто используют различные эксперименты как доказательство того, что экономическая среда влияет на поведение людей. Мы создаем в лабораториях искусственные экономики и платим участникам экспериментов исходя из достигнутых ими результатов. Такие опыты, конечно, не заменяют полевых наблюдений, но дополняют их. Преимущество исследовательского подхода заключается в том, что в лаборатории вы можете контролировать и измерять многие аспекты реальной среды, о которых можно только догадываться. Несмотря на то что в лабораторных условиях нельзя изучить полный спектр аспектов и деталей, учитываемых родителями при выборе школы для ребенка в реальности, вполне точно можно оценить, способна ли используемая система – в данном случае алгоритм немедленного согласия – эффективно распределять дефицитные ресурсы.

На самом деле в списках школ, подаваемых родителями в BPS, отражались не истинные, а только заявленные предпочтения. В эксперименте же, в котором распределялись условные места, исследователь мог сообщить участникам, сколько они заработают, если их в конце концов распределят в ту или иную условную школу. Это позволяло экспериментатору сравнивать предпочтения участников, согласно составленному ими рейтингу, с деньгами, которые они фактически зарабатывали в зависимости от того, в какую школу их в итоге распределяли.

Участники эксперимента не знали, что речь шла о школах Бостона; они просто старались немного подзаработать и изо всех сил пытались добиться самого лучшего и статусного распределения. А исследователь мог подсказать им, что именно для них более выгодно, открыто объявив, сколько денег они получат при том или ином развитии событий. Это означает, что в лаборатории экспериментатор мог узнать истинные предпочтения участников, которые неизмеримо труднее выявить в гораздо более сложной реальной среде.

Так вот, в одной из частей эксперимента, проводимого Тайфуном и Йаном, участники, игравшие роль бостонских семей, пытались получить распределение в желаемые школы посредством механизма BPS. Исследователи платили участникам 16 долларов, если их распределяли в самую дорогостоящую школу, 13 долларов – во вторую по стоимости обучения, 11 – в третью, и далее по очереди, вплоть до двух долларов за наименее выгодный вариант. Поскольку Тайфун и Йан сами определяли предпочтения подопытных в отношении каждой школы, участвующей в эксперименте, они сразу видели, когда кто-нибудь давал рейтинг, отличный от его истинных предпочтений.

Результаты эксперимента повергли руководство BPS в смятение и шок. Исследователи выявили, что некоторые участники «подгоняли» свои предпочтения под заявленный первый номер в рейтинге, даже если этот выбор не обеспечивал им наибольшего заработка. Иными словами, они интуитивно понимали, что добьются лучшего соответствия и заработают больше, если заявят о желании в первую очередь получить наилучшую альтернативу из доступных им, чем если станут стараться заработать наибольшую сумму в 16 долларов, рискуя при этом проиграть и получить в итоге гораздо меньше. Осознав этот факт, сотрудники BPS стали более восприимчивыми к нашим идеям и предложениям.

Я спросил их: «Какой детский сад в Бостоне считается лучшим?» Это оказалась Линдон-скул в районе Уэст Роксбери. Затем я поинтересовался: «А все ли родители называют это учебное заведение в качестве своего первоочередного предпочтения?» Оказалось, что нет; ведь было бы просто глупо потратить свою главную попытку, поскольку все равно не попадете в Линдон, если не стоите в первых рядах по приоритетности. В такое популярное дошкольное учреждение слишком трудно попасть.

«Вот именно!» – ответили на это мы.

Главное – увидеть проблему

После нашей первой встречи руководство BPS поняло, что их система, возможно, не совершенна, и попросило нас доказать им, что проблема действительно реальная и серьезная.

Спустя много лет, уже после того как Том Пэйзант ушел в отставку с поста старшего инспектора BPS, я спросил его, как он лично отнесся тогда к этому решению. Том ответил, что со времени прихода на эту работу в 1995 году его очень беспокоило то, что решение проблем распределения детей по школам будет в основном политическим – как это было в 1970-х и 1980-х, когда бостонские школы по решению суда обязывали перевозить учащихся в школы других районов с целью расовой интеграции населения. И когда Пэйзант узнал, что BPS может привлечь опытных экспертов к решению проблемы округа техническим, а не политическим путем, как это сделали в Нью-Йорке, он сразу решил воспользоваться этой возможностью.

На протяжении всего следующего года мы исследовали и анализировали данные о системе выбора школ в Бостоне. И обнаружилось, что у местных жителей был весьма мощный аргумент, чтобы осторожничать при раскрытии своих истинных предпочтений, и что в разных семьях это приводило к разным последствиям. Родитель, который знал и понимал старую систему, но хотел, чтобы его ребенка взяли в востребованную школу, записывал ее в своем списке первой, но старался подстраховаться, указав вторым номером школу, которая вряд ли заполнит все свободные места в результате первого тура распределения.

Правда, некоторые родители, действовавшие менее обдуманно либо потому, что не знали, какие школы популярны, либо потому, что вообще не понимали, как работает система, часто сталкивались с серьезными проблемами. Около 20 процентов родителей указывали второй по очередности популярную школу, в которую можно было попасть только в том случае, если она шла в списке предпочтений первой. В результате их детей часто не принимали ни в одно учебное заведение из их списка. Причем во многих случаях эти дети получили бы место в более предпочитаемой школе, если бы родители не допустили эту ошибку, например, не поставили школу номер три в порядке очередности предпочтений выбора вторым пунктом.

По меньшей мере одна группа бостонских родителей (из сравнительно богатой западной зоны школьного округа) посвятила себя сбору «разведданных» (например, посредством общения с другими родителями на местных детских площадках). Люди старались выяснить, скольких детей собираются устраивать в самые востребованные детские сады района и у скольких из них есть старшие братья и сестры, которые уже ходят в эти дошкольные учреждения. Им было известно, что эти малыши (младшие братики и сестрички) будут пользоваться при распределении первоочередным правом. Собрав такие сведения, они могли подсчитать, сколько мест останется для остальных и, следовательно, каковы их шансы устроить в популярный сад своего ребенка. Но сбор такой информации был утомительным и абсолютно ненадежным, и родители, конечно, ненавидели всем этим заниматься.