Анатолий Бусыгин - Кризис менеджмента. Очерки современной теории и текущей практики. 2-е издание Страница 10

Действительно, на эффективность исполнения своих должностных обязанностей, скажем, того же инженера его личностные качества, включая морально-нравственные особенности, прямого воздействия не оказывают (если это не главный, к примеру, инженер завода, поскольку в этом случае он уже будет относиться к категории административно-управленческого персонала предприятия, т. е. к категории менеджеров). Наоборот, его амбициозность, стремление к славе и почету и даже алчность – стремление заработать больше денег – могут быть неплохими мотиваторами к более производительной и качественной работе, к достижению определенных профессиональных успехов.

В управленческой же сфере в силу обладания властными полномочиями все такие качества при нестойкости души могут, наоборот, трансформироваться в соблазн – порадеть себе самому, своим родным, знакомым, выгодным людям для установления нужных связей и отношений… А поддаться соблазну означает нанести прямой ущерб результативности и качеству управления. Иначе быть не может – нельзя совместить несовместимое.

Эффективность функционирования любой производительной структуры зависит в первую очередь от уровня профессионализма первого должностного лица117. Но последние десятилетия свидетельствуют о том, как это ни странно, профессионализм в управлении все более и более оказывается не в почете118.

Действительно, и с точки зрения логики, и складывающейся практики профессиональной управленческой деятельностью можно заниматься и без предварительной и достаточно длительной профильной подготовки.

Да, человеку можно иметь базовое инженерное образование и возглавлять организацию…

Да, управлением можно заниматься и с зоотехническим образованием…

Таких примеров из практики можно привести много и отнюдь не все они будут иметь негативный оттенок.

Тем не менее даже при возникновении таких ситуаций надежда на достижение нужного эффекта от процесса управления все равно будет зависеть от ментального потенциала конкретного человека, волею судьбы попавшего на управленческую работу, а также от его стремления к реальному обретению профессиональных знаний или же от отсутствия такого стремления.

При этом не может не настораживать тот факт, что в последнее время в управленческом корпусе – и не только российском, но и в других странах, причем даже самых развитых, становится правилом использовать свои должностные позиции для достижения собственных – чисто эгоистических – интересов.

Ростки такого восприятия менеджерами-назначенцами своего служебного положения возникли, видимо, еще во времена «революции управляющих».

В западных странах реализация таких эгоистических устремлений осуществляется через выплату огромных ежегодных и выходных пособий, которые многократно превышают их месячное жалование. Даже доводя свою организацию до полного краха, они претендуют на многомиллионные выходные бонусы. Так, как это случилось во время кризиса 2008 года в США, когда CEO (CEO – Chief Executive Officer, первые должностные лица) обанкротившихся компаний, вынужденные по этой причине покинуть свои посты, выписывали себе лично бонусы в 200–300 млн долларов, причем из тех средств, которые выделялись федеральным правительством на спасение компании. Управляя никуда не годным образом, т. е. вовсе не думая о деле, они все свои мысли направляют в основном на личное обогащение.

В России ситуация в этом смысле особая. У нас нет такой устоявшейся традиции, как, к примеру, в США, – претендовать на получение громадных бонусов. Хотя начало этой традиции уже заложено: в конце 2012 года при уходе с поста генерального директора «Норильского никеля» Владимир Стржалковский получил рекордные отходные (они называют это «золотым парашютом») – 100 млн долларов119… Это за его работу в компании в течение четырех с небольшим лет. А на эту работу он пришел из Ростуризма, которая, как известно, к металлургии совсем никакого отношения не имеет. А еще раньше он служил в КГБ120… До В. Стржалковского рекорд принадлежал Денису Морозову, который при уходе из «Уралкалия» получил 7 млн отступных, 7, конечно, не 100121…

Ну а поскольку такая традиция еще не получила должного распространения, то российские управленцы разрабатывают хитроумные (как им кажется) нелегальные схемы увода денег из возглавляемых ими организаций в свой собственный карман. Причем почти всегда такие схемы граничат с явным криминалом.

Но разработка таких схем требует постоянного психологического напряжения, значительных усилий по юридическому обоснованию противозаконных действий, а также по постоянному сохранению в тайне этих своих порочных действий.

А раз так, то львиную долю своего служебного и личного времени они вынуждены тратить именно на это, а не на выполнение своих служебных обязанностей. На само дело, которое должна делать возглавляемая ими организация, времени остается весьма мало, а главное – их мыслительное пространство, нацеленное на делание дела, неимоверно сужается.

Вы можете себе представить, как это все проистекало: заместитель министра федерального правительства разрабатывал схемы вывода бюджетных средств, выделенных на обустройство Дальнего Востока России. При этом всем известно, что работы проводились под жестким контролем правительства. Вы можете себе представить, как воровал бывший министр обороны Российской Федерации со своим «женским батальоном»… Как воровала, находясь на должности бывший министр сельского хозяйства… Как выводил из оборота с последующим присвоением бюджетные средства в сумме 102 млн рублей, выделенных правительством на создание космического ракетного комплекса, директор государственного унитарного предприятия «Конструкторское бюро “Мотор”»122… По неточным сведениям, в половине российских регионов заменили министров здравоохранения по причине воровства. Это ведь только отдельные фрагменты – целостной картины сформировать невозможно, поскольку случаев подобного типа – уйма!

Для текущего момента важно еще и то обстоятельство, что со стороны профессионального сообщества менеджеров постоянно оказывается психологический прессинг на общество с целью убедить окружающих их людей, что они, наши нынешние менеджеры, являются носителями каких-то конкретных управленческих тайн, которые якобы известны только им одним. Они убеждены, что общество в силу только лишь одного этого факта должно оценивать их работу по особой шкале. «Трудно представить себе совет директоров, – утверждает Павел Теплухин, – который будет работать менее чем за 1 миллион долларов в год»123.

Посмотрите, что получается: если входишь в состав совета директоров124, то одно это обстоятельство – по Теплухину – и должно обеспечивать тебе официальный доход не менее миллиона долларов. А ты при этом хоть до ручки доводи компанию, хоть уничтожь ее – с качеством управления вознаграждение никак не увязывается. Эта парадоксальная ситуация действительно характерна для нашей страны в текущий момент. Ни один наш «видный» менеджер, ни один так называемый олигарх никогда не озвучивал ни одного принятого им решения, которое свидетельствовало бы о его исключительном профессионализме. Да и профессией ли они занимаются? Чаще всего они, первые должностные лица, исполняют политические функции, а не управляют непосредственным производством125.

О таком уровне профессионализма, которое характерно, к примеру, японским менеджерам, которые доказали, что чисто управленческими средствами можно добиться впечатляющих успехов, используя в процессе производства даже старое оборудование.

Менеджмент давно уже представляет собой специфическую форму профессиональной активности.

Более 100 лет подвергается менеджмент серьезному теоретическому осмыслению. Количество публикаций, посвященных тематике менеджмента, зашкаливает за все разумные границы. Много плевел, но есть и зерна – достаточно разумные мысли. Тем не менее никогда и никому не удастся сформировать свое законченное и логически обоснованное представление о содержании и движущих силах процесса эффективного управления организацией126, если осмысление этого специфического типа профессиональной активности осуществлять только на основе существующей (не важно – отечественной или мировой) литературы. Ведь общественные науки отличаются от точных наук именно тем, что в них – общественных науках – в силу невозможности экспериментирования можно провозгласить любую откровенную глупость с некой логически обоснованной аргументацией и претендовать на почивание на лаврах. Конечно, некоторым людям надо было бы запретить писать на темы менеджмента127.

Основная проблема всех существующих публикаций по менеджменту сводится к тому, что авторы стремятся сформировать в обществе абсолютно ложное представление о том, что освоение некой технологии управления в результате обученности может выступать в качестве достаточной базы для того, чтобы можно было претендовать на занятие менеджерской позиции. Если бы все действительно было бы так…