Вячеслав Летуновский - Менеджмент по-спартански. Железная воля Страница 16

Некоторые из изгнанников склоняли Павсания повести войска на Афины, утверждая, что, когда в Олимпии было названо его имя, афиняне одни-единственные свистели. Павсаний ответил: «Как же, вы думаете, поступят эти люди, которые при хорошем к ним отношении освистали меня, если я поступлю с ними плохо?»

Кто-то спросил Павсания, зачем спартанцы предоставили права гражданства поэту Тиртею. «Для того, — ответил Павсаний, — чтобы ни при каких обстоятельствах во главе нас не шел иноземец».

Какой-то слабосильный человек советовал ему дать врагам бой как на суше, так и на море. «Так, может быть, ты разденешься, — сказал Павсаний, — и покажешь всем, каков тот, кто советует нам вступить в сражение?»

Людям, удивлявшимся великолепию одежд, обнаруженных в захваченной у варваров добыче, Павсаний сказал, что лучше быть великолепными людьми, чем носить великолепные одежды.

После победы над персами при Платеях Павсаний приказал подать его свите обед, который был приготовлен для персов. Удивляясь его великолепию, он сказал: «Клянусь богами, каким же извращенным должен быть вкус этого перса, если, располагая такой пищей, он позарился на наш ячменный хлеб».

Архидам, сын Зевксидама, участник Пелопоннесской войны 469–427 гг. до н. э

Когда кто-то спросил Архидама, сына Зевксидама, кто стоит во главе Спарты, тот ответил: «Законы и власти, действующие по закону».

Отвечая человеку, расхваливавшему кифареда и удивлявшемуся силе его дарования, Архидам сказал: «Если ты так расхваливаешь кифареда, то какие же слова ты найдешь, любезный, чтобы восхвалять людей благородных?»

Однажды кто-то представлял ему музыканта, говоря: «Это — замечательный лирник!» «А у нас, — сказал царь, — этот человек славится как знаменитый кашевар, который умеет варить черную похлебку». Этим Архидам хотел сказать, что не делает различия между теми, кто доставляет удовольствие звуками инструментов, и теми, кто делает это, изготовляя похлебку или жаркое.

Человеку, обещавшему ему сделать вино более сладким, он ответил: «Зачем? Расходовать его станут больше, а общественные трапезы станут менее благопристойными».

Однажды он осаждал Коринф и увидел, что в одном месте из-под стены выбежали зайцы. «Ну, — сказал Архидам соратникам, — враги в наших руках!»[16]

Когда двое спорящих выбрали Архидама третейским судьей, он отвел их на священный участок Афины Меднодомной и заставил поклясться подчиниться его решению. Те поклялись, и Архидам сказал: «Итак, я решил, что вы не покинете этот священный участок, пока не уладите ваш спор».

Сицилийский тиран Дионисий прислал его дочерям богатые платья, но Архидам не принял подарка, говоря: «Боюсь, как бы, надев эти платья, девушки не показались мне безобразными».

Видя, как отчаянно бьется его сын с афинянами, Архидам сказал: «Или умножь свои силы, или уменьши пыл!»

Плистарх из рода Агиадов был сыном погибшего при Фермопилах царя Леонида и правил с 480 по 458 г. до н. э

Кто-то спросил Плистарха, сына Леонида, почему царские роды получили имена не от первых правителей, а от последующих. «Потому, — ответил Плистарх, — что первым приходилось править очень жестоко, а тем, кто за ними последовал, в этом уже не было необходимости».

Какой-то защитник уснащал свою речь шутками, на что Плистарх сказал: «Поостерегся бы ты, чужеземец, шутить так много, чтобы и вовсе не превратиться в шута, подобно тому как люди, которые, занимаясь все время борьбой, становятся борцами».

Спартанцы в бою

Человеку, подражавшему соловью, Плистарх сказал: «А мне, чужеземец, больше понравилось, когда я слышал настоящего соловья».

Плистарху передали, что один очень злоязычный человек отзывается о нем хорошо. «Уж не сказал ли ему кто-нибудь, — удивился Плистарх, — что я умер. Он же не способен сказать хорошего слова ни об одном живущем».

Брасид, легендарный спартанский полководец, павший в битве при Амфиополе в 422 г. до н. э

Однажды Брасид поймал мышь в сушеных смоквах, которая, укусив его, вырвалась на свободу. Повернувшись к окружающим, Брасид сказал: «Нет столь мелкой твари, чтобы не пыталась, храбро обороняясь, спастись от обидчиков».

Как-то в битве Брасид был ранен копьем, пробившим его щит. Вырвав копье из раны, Брасид им же убил врага. Когда его спросили, каким образом он был ранен, он ответил: «Мой щит предал меня».

Отправляясь на войну, он написал эфорам: «Что сделать должен, сделаю, как на войне положено, или умру».

Брасид пал во время похода за освобождение фракийских эллинов. Чтобы сообщить об этом, в Лакедемон были отправлены гонцы. Когда они пришли к его матери Аргилеониде, та прежде всего спросила, достойно ли Брасид умер. Фракийцы расхвалили его и сказали, что другого такого воина не существует. «Нет, чужестранцы, — возразила она, — вы ошибаетесь. Брасид был достойным человеком, но много в Спарте и более достойных мужей».

Калликратид, спартанский наварх (флотоводец), погибший при Аргинусах (406 г. до н. э.)

Когда друзья Лисандра попросили наварха Калликратида за 50 талантов предоставить им возможность расправиться с одним из врагов, он не согласился, хотя и сильно нуждался в деньгах, чтобы кормить своих моряков. Его советник Клеандр сказал: «Я, если бы был Калликратидом, взял бы эти деньги». «Да и я, — отвечал Калликратид, — взял бы, если бы был тобой».

Калликратид отправился к союзнику Спарты Киру Младшему в Сарды, чтобы получить деньги для своих моряков. По прибытии, уже в первый день, он приказал передать, что хочет встретиться с Киром. Услыхав, что Кир пьет вино, он сказал, что подождет, пока тот кончит пить. Калликратид ждал напрасно и отошел от дверей только тогда, когда понял, что встретиться с Киром в этот день ему не удастся, оставив у всех впечатление человека неотесанного. На другой день, когда ему снова сказали, что Кир пьет и не выйдет, Калликратид воскликнул: «Так ли уж важно получить эти деньги, чтобы ради этого стоило совершать что-либо недостойное Спарты?» С этими словами он отправился в Эфес, призывая беды на головы тех развращенных роскошной жизнью людей, кто научил варваров наглеть, опираясь на свое богатство. Он поклялся перед всеми присутствующими, что, как только приедет в Спарту, сделает все для восстановления мира между греками, чтобы впредь они не просили у варваров помощи в борьбе друг с другом, а внушали им ужас.