Демон внутри - Виталий Зелинский Страница 10

из них приносил подарки, и все беспокоились о моём здоровье. По-настоящему переживала, конечно, моя мать. Она приходила каждый день. Хлопотала у моей кровати, протирала меня, приподнимала и посыпала спину тальком от пролежней. Говорила, что после выписки мне нужно поселиться у неё. Будет ухаживать. Я же пока лежачий, беспомощный.

Почему-то представил, что вижу маму во сне. Испугался за неё и начал отнекиваться.

— Но мне же надо быть рядом, — говорила она, — в твоей квартире никаких условий. Каждый день я ходить не смогу.

Сошлись на том, что первое время поживу с ней. Убеждал себя, что это ненадолго. Только бы выписаться из этого кошмара, а там уж я долго лежать не буду. За шкирку себя подниму.

Зашла медсестра с небольшим столиком на колесиках. Маленькая круглолицая девушка. Всегда шутила, когда делала уколы и перевязки. С ней было легко и не больно. Подкатила столик с инструментами к кровати, осмотрела мою повязку на бедре. За ночь алое пятно потемнело, стало коричневым. Я на всякий случай предупредил её, что доктор сказал не отрывать.

— Конечно нельзя, — сказала она, доставая ножницы, — подсохнет и само потом отвалится через несколько дней.

С этими словами медсестра обрезала бинт вокруг кровавого пятна. На коже остался только овальный кусочек ткани. После этого занялась моей голенью. Прошлась перекисью водорода, затем хлоргексидином. Получалось ловко. Пальчики мелькали как у пианистки.

Это была медсестра, с которой я общался больше, чем со всем остальным медперсоналом вместе взятым. Поэтому попросил её узнать, работает ли сегодня женщина, которая делала мне электромиографию. Она выпучила губки, сделала вид, что ревнует. Очередная шутка с её стороны. Потом согласилась, потому что была хорошая и безотказная.

К вечеру привезли каталку. Меня в очередной раз забирали на КТ головы. Что-то сидело в мозгу и не уменьшалось ни на миллиметр. Если оно начнет расти, потребуется сложная операция. Придется ехать в Москву. Но если начнет уменьшаться, меня скорей всего, просто выпишут. Как сказал врач, они уже сделали со мной всё, что могли. Жаль, что нельзя сделать МРТ. Слишком много железа на ногах.

Мы ехали по коридору. Я меланхолично смотрел в сторону. Увидел за открытой дверью женщину, которая кричит по ночам. Почему-то решил, что это та самая. Она тоже меня заметила. Смотрела, вытаращив глаза. Но через секунду передо мной была просто стена. Каталка набирала ход. Мы въехали в большой металлический лифт. Туда же заскочила моя знакомая медсестра. Я привычно улыбнулся. В ответ она свела брови и напряженно спросила.

— А кто вам та женщина из неврологии?

— Никто, — ответил я беззаботно, — просто врач.

Она кивнула и наклонилась ко мне. — Санитарки сказали, её током ударило насмерть. Прямо на работе. Полиция приходила.

Пока она говорила, глаза её расширялись. Я был спокоен. Наверное, даже слишком. Не выразил ни удивления, ни сочувствия. Она подождала какой-то реакции. Двери с глухим скрежетом открылись. Меня вывезли из кабины и покатили дальше.

В голове был туман. Всплыла короткая одинокая мысль. «Мои сны убивают». Больше ничего не пришло на ум по этому поводу. Чувствовал какое-то отупение. Наверное, от недосыпа.

Заехали в комнату, где по центру стоял аппарат внушительных размеров. Он был похож на стоящий вертикально полутораметровый бублик, к которому приставили узкий длинный стол.

Меня перетащили на этот помост вместе с простынёй. После чего все ушли. Санитарки в коридор, а врач в соседнюю комнату, из которой она могла наблюдать за мной через небольшое окно. Это должно было защитить её от облучения.

Мне на облучение было плевать. Просто разглядывал прямоугольники на потолке и медленно моргал. Возникло странное ощущения изолированности от всех вокруг. Которое переросло в чувство тотального одиночества. Как будто я был один в пустоте. Пустота вокруг стала абсолютной, и я тоже перестал существовать. А может, просто задремал.

Проснулся от бесцеремонного толчка в бок. Увидел пластик перед глазами. Кажется, стол уже заехал внутрь кольца, где будут просвечивать мою голову. Закрыл глаза и постарался не двигаться. Холодный предмет несколько раз коснулся моей голой стопы. Послышался звук, будто кто-то пытался незаметно высморкаться. В нос ударил отвратительный запах. И когда по пятке прошлись мокрой тряпкой, моя нога самопроизвольно дёрнулась.

В ту же секунду ступню схватили и сдавили с такой силой, что захрустели кости. Я сразу перестал чувствовать себя одиноким и попытался отмахнуться второй ногой. Кольца на левой голени звякнули о металлические стержни на правой. Меня отпустили. Я быстро схватился одной рукой за круглый обод и начал протаскивать себя сквозь кольцо аппарата.

Раздался оглушающий рёв, будто заводят бензопилу. На помост, где только что лежало моё тело, запрыгнул кто-то очень большой. Я уже вываливался из отверстия с другой стороны. Зверь поймал меня за носок стопы. Несколько пальцев легко отделились и остались у него в зубах.

Спина ударилась об пол и надо мной показалась мохнатая морда медведя. Он раскрыл пасть, разбрызгивая кровавые слюни. Потом просунул в дыру передние лапы и попытался достать меня. Я вовремя отполз в сторону. Длинные, как ножи, когти разодрали линолеум.

Зверь махал передними лапами и загребал задними. Длинная шерсть вздыбилась, и он казался ещё больше. При этом рычал так, что дрожала мебель. А я сделал то, что меня удивило. Схватил стул и бросил ему в морду. Стул отлетел обратно без ножки. Животное взревело громче и задергалось. Массивный аппарат компьютерной томографии подпрыгивал вместе с ним. Я схватил стул и бросил ещё раз. Стул попал в лоб и развалился. Медведь издал обиженный рык. Стало понятно, что он застрял.

— Жрать надо меньше! — Крикнул я насмешливым тоном.

Он замер на секунду, будто удивился. Я тоже поражался себе всё больше. Особенно когда перевернул стол и начал откручивать ножку. Во мне будто поселилось два человека: безумный и рациональный. Безумец хотел воткнуть длинную ножку зверю в пасть. Рационалист думал, что у него шизофрения, и просто хотел уйти.

«Шизофрения во сне не считается», — решил я и пополз к медведю. Я понимал, что сплю. Обычно такое понимание приводило к тому, что сон заканчивался. Но это было до травмы. Теперь сны другие. Они убивают.

Остановился, подумал и направился к выходу, оставляя за собой многополосный кровавый след. «Чёрт с ним, пусть живёт». Потом передумал, развернулся. Ножку стола продолжал таскать с собой. Опять остановился. Внимание привлекла тощая фигура за маленьким окном. Точнее фрагменты фигуры: две ноги и две длинные руки. В соседней комнате стоял очень высокий человек. Гигант наклонился, заглянул, встретился со мной взглядом. Это был Петр. Только