Кирилл Гопиус - Сила убеждения. 101 совет по сторителлингу Страница 12

Это описание подходит как тем, кто собрался слушать симфонический оркестр или смотреть спектакль, так и сидящим на лекции студентам, собравшимся на плацу солдатам, молящейся пастве, голосующему электорату и т. п. Студент, солдат, верующий, инвестор, просто любой человек, умноженный на N, превращается в великую потенцию, способную разрушить или создать все что угодно. А при таком подходе выступающий из «говорящей головы» превращается в укротителя стихии.

И только от него зависит, на что эта стихия будет направлена.

Вот мы и подобрались к последней составляющей красивой и правильной истории – жертвоприношению.

Великая потенция толпы – это страх одинокой смерти. Великая потенция – это то, что толпа готова принести в жертву тому, кто через ритм ритуала донесет до нее: «Смерти нет!» Кто поделится с ней состоянием преодоления смерти. Преодоления через жертву.

С героем мифа, преодолевающим себя и через это преодолевающим смерть, готова и жаждет ассоциировать себя толпа и каждый отдельный в ней человек. За возможность этого такая стихия готова превращать историю рассказчика в ИСТОРИЮ.

Но внимание! Warning!

Весь этот гимн истории возможен тогда, когда в мифе рассказчика будет рождено состояние преодоления смерти героем. Когда через самоидентификацию рассказчик обретет внутреннее чувство ритма и этот ритм запустит ритуал, в котором состояние преодоления смерти сможет быть донесено до зрителя. Но главное, когда рассказчик сможет растворить свое внутреннее «я» в каждом отдельном «я» слушающих его. В противном случае либо не будет стихии, либо эта стихия накроет рассказчика, как уже было сказано.

Be careful! Будьте осторожны!

Как подготовить ритуал жертвоприношения (небольшая инструкция)

В своей первой книге «Черничный пирог для Сказочника. Введение во Власть» я уже вспоминал шесть правил Глеба Жеглова для работы со свидетелем, поскольку они наилучшим образом иллюстрируют работу с любой аудиторией вообще. Цитирую по памяти: «В любом, даже самом сложном деле всегда есть человек, который что-то видел, что-то знает, о чем-то догадывается… И твоя задача у него эти сведения выудить».

Переведу это на язык сторителлинга. Аудитория как таковая, и об этом я уже говорил, принципиально не против принять вашу историю, оказаться вовлеченной в нее и принести свою жертву. Но ее необходимо к этому подготовить.

Итак, правила и их адаптация…

Для вовлечения аудитории в контекст истории, заканчивающегося полным или частичным согласием с этим контекстом и реакцией аудитории, выражающейся либо в принятии продвигаемого вами, либо в готовности делиться своими ресурсами, очень подходят шесть правил Глеба Жеглова для работы со свидетелем. В оригинале они звучат так: «Тебе надо главное освоить: со свидетелями работать… Твоя задача – эти сведения из него вытрясти…

Первое правило – это как "Отче наш": когда разговариваешь с людьми, чаще улыбайся. Первейшее это условие, чтобы нравиться людям, а оперативник, который свидетелю влезть в душу не умеет, зря рабочую карточку получает.

…Второе правило: умей внимательно слушать человека и старайся подвинуть его к разговору о нем самом.

…Третье правило: как можно скорее найди в разговоре тему, которая ему близка и интересна.

…Четвертое правило: с первого мига проявляй к человеку искренний интерес – понимаешь, не показывай ему интерес, а старайся изо всех сил проникнуть в него, понять его, узнать, чем живет, что собой представляет…

…Пятое правило: даже "здравствуй" можно сказать так, чтобы смертельно оскорбить человека.

…Шестое правило: даже "сволочь" можно сказать так, что человек растает от удовольствия».

А вот они в несколько видоизмененном виде, где их суть сведена к объединению с аудиторией не на уровне задач, а на уровне смыслов.

– Улыбайтесь (люди это любят, это помогает наладить контакт).

– Найдите контекст (через умение слушать аудиторию создайте с ней общее поле коммуникации).

– Вовлеките в контекст (нужно обнаружить общий смысл аудитории; то, что их по-настоящему объединяет).

– Примите другой смысл (через принятие аудитории, поиск места для другого смысла в общем контексте и взаимосвязь, взаимозависимость и взаимодействие его с вашим личным смыслом).

– Нет мелочей. Будьте осторожны со словом (восприятие аудитории отличается от нашего восприятия, ищите эти различия).

– Доверьтесь конфликту (при контроле исполнения аудиторией смыслов неизбежны конфликты. Рассматривайте их не как проблему, а как возможность выстроить более эффективную коммуникацию с аудиторией).

Пробуйте, экспериментируйте…

Зритель внутренний и внешний. Культура зрителя

Продолжая путешествие по красивой и правильной истории, я хотел бы ввести термин «культура зрителя». Ввести – не значит обозначить свое авторство, но указать на его необходимость для понимания того, что последует дальше, и того, что есть суть жертвоприношения как части красивой и правильной истории и сторителлинга как такового.

Надо признаться, что осознать все это мне очень помогло знакомство с актером Вадимом Демчогом, его книгой «Играющий в пустоте», его Школой игры и, наконец, его лабораторной площадкой – спектаклем «Арлекиниада». И последующие разделы этой главы будут своего рода описанием столкновения, взрыва и взаимопроникновения двух стихий: стихии истории и стихии игры, которое произошло благодаря этому знакомству.

Как я для того, чтобы лучше исследовать и понять сторителлинг, делю неделимую историю на миф, ритуал и жертвоприношение, так Вадим Викторович разделяет игру на зону роли, зону актера и зону зрителя. Возьму на себя смелость заметить, что по своему внутреннему содержанию, качествам, характеристикам и возможностям эти термины и их суть имеют между собой много соответствий: миф – роль, ритуал– актер, жертвоприношение – зритель.

Сразу оговорюсь: они не идентичны и я не буду здесь сравнивать их между собой, но они очень похожи, мало того, взаимораскрываемы друг другом. То есть понимание того, что такое роль с точки зрения игры, может помочь в понимании мифа и наоборот и т. д. Тому, кто знаком с творчеством Вадима Демчога, будет проще разбираться в последующем повествовании, ну а тем, кто не знаком, придется крепче держаться за мой текст.

И еще. Триединство Демчога «книга – школа – спектакль», с моей точки зрения, – это гипериллюстрация и того, что такое история, и того, что такое Игра с большой буквы «И».