Кризис и Власть. Том I. Лестница в небо - Михаил Леонидович Хазин Страница 12

«Интрига» в понимании Балина очень похожа на «власть» в понимании Пфеффера[36]: и то и другое позволяет человеку принимать решения за пределами своих полномочий. Однако интриган еще не человек Власти: тот опирается на реальные ресурсы, которыми обладает его сюзерен, интриган же просто манипулирует, то есть обманывает свои жертвы.

На практике чистые люди Власти и чистые интриганы встречаются так же редко, как химически чистое золото. Люди Власти (а уж тем более «шлейфа») всегда преувеличенно говорят о своих возможностях, а интриганы, благодаря хорошо налаженным связям, часто и самом деле кое-что могут. В любом случае внешним проявлением Власти, которое можно заметить со стороны, является ведущая позиция в системе коммуникаций. Влиятельный человек может скрыть от остальных свое истинное место в иерархии Власти (командный рейтинг), но не может скрыть своего влияния на принимаемые в его сфере ответственности решения[37].

Установить, хотя бы приблизительно, кто является человеком Власти в вашей организации, вполне возможно. Единственная, но серьезная проблема заключается в том, что быстро это сделать не получится. Как вы узнаете, кто с кем контактирует и чем говорит? Вы не можете лично присутствовать при всех разговорах в офисе, не говоря уже о «решении вопросов» за его пределами! Владислав Балин, в целом не одобряющий «интриганства», дает на этот счет примечательную рекомендацию:

Насчет «агентурной сети». Вам надо иметь доверенное лицо, одно или несколько, причем люди не должны знать, что оно с вами аффилировано. «Агент» должен быть чист, в интриге не участвовать и общаться с людьми из разных подразделений. Вы можете просить их навести для вас справки по интересным вопросам [Балин, 2009, ч. 3].

Получить информацию о системе коммуникаций в компании можно только от других людей[38]. Поэтому для надежного выявления людей Власти (без чего невозможна настоящая карьера) нужно самому в каком-то смысле стать человеком Власти. Нужно создать собственную сеть информаторов и честно с ними расплачиваться — не деньгами, конечно, а вниманием, информацией и рассказами о блестящих карьерных перспективах[39].

Вот как подошел к решению этой задачи будущий президент США, а на момент описываемых событий (1931 год) простой секретарь конгрессмена[40] Линдон Джонсон. Появившись в Вашингтоне, он обнаружил среди прочих разнообразных правительственных организаций так называемый Малый конгресс — созданную в 1919 году площадку для обучения секретарей конгрессменов навыкам публичной политики, она копировала процедуры дебатов с Палаты представителей Большого конгресса.

Линдон Джонсон увидел новую возможность в Малом конгрессе. Пресса страстно стремилась получать самую свежую информацию о том, как решались ключевые вопросы дня. А это был пик Великой депрессии, правительство рассматривало и принимало множество важных законодательных актов. Политики, конечно же, жаждали публичности и освещения в прессе. Секретари Конгресса, хотя и не были столь же честолюбивыми и предприимчивыми, как Джонсон, чаще всего не менее, чем он, желали успеха и престижа.

Сначала Джонсон добился избрания на должность спикера Малого конгресса. Это была организация, в которой мало кто был заинтересован, к тому же Джонсон созвал на собрание избирателей своих сторонников — и легко победил. Став спикером, он сумел превратить и Малый конгресс, и собственную должность в намного более важные ресурсы. Он изменил график заседаний конгресса с ежемесячного на еженедельный, а старому формату их проведения, заключавшемуся в обсуждении вопросов, добавил выступления «выдающихся деятелей». Приглашая известных людей, Джонсон не только предлагал членам Малого конгресса доступ к известным политикам, но, что более важно, сам имел предлог общаться с ними. Он организовывал формальные обсуждения программных вопросов, подбирал выступающих с обеих сторон, вел дебаты в соответствии с правилами Палаты представителей Конгресса, проводил предварительное голосование после окончания обсуждений и приглашал представителей прессы для освещения дебатов. Пресса очень скоро поняла, что эти дебаты давали представление о вопросах, обсуждаемых Конгрессом. А поскольку на заседаниях присутствовали журналисты, то было совсем просто завлечь конгрессмена и заинтересовать в участии в организации все большее и большее число людей [Пфеффер, 2007, с. 117–118].

А теперь, уважаемый читатель, ведро холодной воды на голову. Даже при столь масштабной работе по созданию собственной сети влияния Линдон Джонсон стал президентом США только через 32 года, в 1963-м. Малый конгресс был всего лишь начальным этапом вхождения в настоящую Власть, способом поиска правильного сюзерена. (Помните «выборную» и «штатную» номенклатуру в СССР? Вот и в США точно так же: если ты конгрессмен, это еще не значит, что ты Власть.) Власть — игра вдолгую, быстрый успех здесь столь же опасен, как сыр в мышеловке.

Практик. И это еще не всё! В одном из кейсов во втором томе книги вы узнаете, что Джонсон, после того как Кеннеди назначил его вице-президентом США, потерял свой ресурс «хозяина» Конгресса и понял, что может вообще вылететь из политики. Его спасла только «удачная» смерть Кеннеди! Так что если вы выстроили информационную сеть, нужно еще уметь ее сохранить и использовать.

Читатель. Так вот почему некоторые мои знакомые занимаются общественной деятельностью! Знакомятся с людьми, создают круг информаторов и выясняют, у кого Власть. А-то, дурак, думал, что им делать нечего… Ну что ж, теперь понял, скоро выясню, кто у нас человек Власти. А дальше что? Вы меня уже предупредили, что не надо связываться с низкорейтинговыми сюзеренами, но на вопрос, как узнать, какой у человека рейтинг, так пока и не ответили. Второй раз спрашиваю: а как узнать-то?

Теоретик. Вот теперь, когда мы уже кое-что понимаем во Власти, этот вопрос имеет смысл. Потенциальный рейтинг сюзерена определяется тем, насколько он перспективен в качестве вассала для сюзеренов следующих уровней. Перспективность эта зависит в том числе и от его собственных вассалов, поэтому некоторые самоуверенные молодые люди вот так произносят вассальную присягу:

Он пошел к Фроиму Грачу[41], который тогда уже смотрел на мир одним только глазом и был тем, что он есть. Он сказал Фроиму:

— Возьми меня. Я хочу прибиться к твоему берегу. Тот берег, к которому я прибьюсь, будет в выигрыше [Бабель, 2001].

Но наличие столь самоуверенных вассалов не