Клерки - Александр Вавилов Страница 2

понравиться, хотелось ей того или нет. Ничего нельзя поделать с природой меж половых отношений. Особенно, когда ты, во-первых, молодая, стройная, красивая, свободная девушка; во-вторых, имеешь на руках ребёнка от первого брака; в-третьих, живёшь хоть и не в плохих условиях, но с мамой, являющейся по документам хозяйкой квартиры, и, в-четвёртых, рядом с тобой появляется холостой привлекательный перспективный мужчина.

Сначала это было острожное поползновение в сторону улыбающегося самодовольного самца. Эдак, пройтись рядом со столом, обдавая шлейфом душистого аромата с неуловимыми для обоняния феромонами и сверкая ровными загорелыми ножками, обнажёнными ровно до тех пор, до каких позволяет дресс-код холдинга.

— Великолепно выглядите, Ирина Александровна, — всегда отмечал Годинский.

Вроде бы заметил, но почему тогда улыбнулся и продолжает работать? Значит, приманка арканит не должным образом. Что делать в такой ситуации? Необходимо нарушить дресс-код, нацепив на упругую задницу что-то более обтягивающее и более короткое. Сказано — сделано. Мужская половина коллектива в восторге; трут, кучкуясь человек по пять, истории о былых похождениях и великих победах в постели над такими, с позволения сказать, девушками лёгкого поведения. Женская половина недовольно бурчит, сбиваясь в галдящие стайки, тоже, в принципе, награждая смелую завоевательницу нехорошими для коллеги эпитетами. А вот главный виновник торжества всё также непреклонен. Даже замечание сделал:

— С каждым днём ваша красота, Ирина Александровна, проступает всё отчётливее для мужских и женских глаз холдинга. На входе вам не сделали “комплимент” о слишком короткой юбке?

— Какая зарплата, такая и юбка!

Ирина была в бешенстве. Мужчина продолжал работать, вместо того, чтобы как заколдованный пудель крутиться возле её сладкого места. Тогда, памятуя песню молодости «Вечером на лавочке» в исполнении Юрия Клинских, она решила, что надо как-то намекнуть более прямолинейно:

— Владимир Алексеевич, может быть в обед сходим в кафе, отметим ваше трудоустройство?

— Отличная идея, — поддержал её Николай Петрович, специалист по организации строительно-монтажных работ, сидящий рядом.

— Спасибо за приглашение, Ирина Александровна, но мне нужно работать, задания сыпятся как из рога изобилия.

— Вы никогда не обедаете, как вам это удается?

— Что именно?

— Работать по 10 часов без перерыва на обед и чай?

— Тибетская практика. Современная культура питания негативно сказывается на человеческом организме. Я сторонник интервального голодания.

— Как интересно, заодно и расскажите мне о древнем методе, пока я буду отравлять желудок обедом, — улыбнулась Ирина. — Нельзя же работать без остановки!

— Если мы хотим добиться результата для холдинга, то это необходимо. Прозрачная обоснованная отчётность требует максимизации усилий каждого из сотрудников, и принцип Парето в данном случае не будет работать. «Атлант» переживает период стагнации по привлекаемым инвестициям, что пагубно отражается на сотрудниках. Только личная самоотдача каждого из нас может изменить ситуацию.

— Боже мой, — протянула ошеломлённая Ирина, показывая Николаю Петровичу, что Годинский не то, чтобы сошёл с ума, но, как минимум, является мужичонкой со странностями.

Тем не менее, попыток раздёргать его, привлекая к себе внимание, она не оставила и прибегла к ещё одному из древнейших способов завоевания сильных мира сего.

— Володя, можно вас попросить помочь передвинуть стол?

Годинский вопросительно посмотрел на неё, словно на уверенного в себе пешехода, переходящего дорогу в неположенном месте. С каких это пор он превратился из Владимира Алексеевича в Володю?

— Знаете, решила изменить положение относительно окна, чтобы свет падал слева, — улыбнулась девушка, завершая обманный трюк.

Старая как мир практика: наносится основной удар, а после внимание жертвы уводится в сторону забавным комментарием. Но Годинский был на страже:

— Вы хотели сказать Владимир, Ирина Александровна?

Ушки коллег навострились, почувствовав неловкое напряжение, повисшее в кабинете.

— А какая разница? — не ожидавшая защитной реакции спросила девушка.

— Володя меня называла мама, вскармливая грудью и раскачивая на руках до тех пор, пока я самостоятельно не научился пользоваться ложкой. В вашем обращении нет ничего предосудительного, но я бы предпочёл, чтобы мы использовали корпоративный этикет при общении.

— Хорошо, Владимир Алексеевич, если не хотите мне помочь, то могли бы так прямо и сказать, — обиженно проворчала Ирина.

— В холдинге «Атлант», насколько мне удалось разобраться во внутренней структуре, есть специальные службы, которые занимаются установкой компьютеров и передвижением мебели. Нужно всего лишь оформить заявку через «Service Desk». Можно сделать всё самому, обесценив, тем самым, эволюционный процесс предыдущих поколений, закончившийся, в итоге, разделением труда. Однако, во-первых, это будет сделано в нарушение стандартов холдинга и регламентов взаимодействия между службами, а, во-вторых, это не входит в мои обязанности, соответственно, и не оплачивается работодателем. А из своего кармана вы, я предполагаю, платить мне не собираетесь.

— Да, господи, какая тирада! Я просто попросила по-человечески сделать доброе дело и помочь девушке. Наверное, не осталось больше настоящих мужчин!

— Все настоящие мужчины уже с настоящими женщинами, Ирина Александровна.

— Коллеги, не ссорьтесь по пустякам. Ирина, давай я помогу тебе. Как ты хочешь передвинуть стол? — вмешался в диалог Николай Петрович, словно бы был каждой бочке затычка.

— Спасибо, Коля! Хоть кто-то нашёлся не обременённый знаниями об эволюции.

После Николай спросил у Владимира, поймав его в коридоре у лифта, зачем он так обошёлся с самой красивой в департаменте девушкой? Все её любят и хорошо с ней ладят, никогда ни в чём не отказывают. Она молода, симпатична, всегда красиво одета и обворожительно морщит носик. Стройная, с ребёнком, без мужика, поэтому любит флиртовать с коллегами. Как итог, любимица коллектива, а он с ней так неделикатно! Так негалантно, словно бы она была не хрупкая женщина, а крепкий суровый дровосек, не знакомый с профессией барбера и понимающий сугубо язык первобытной животной силы, перемешанный с отборными ругательствами и матом.

— Если тебя, Николай Петрович, устраивает обращение Коля, то это твоё личное дело.

— А при чём здесь это? Тебя же попросили помочь со столом.

— Неважно, что меня попросили, важно, кто и как это сделал? Нет такого имени Володя.

— Как это?

— А вот так это. Если ты, Николай Петрович, не догоняешь такие моменты будучи взрослым мужчиной, то это твоё личное дело.

— Объясни.

— Разница между Володей и Владимиром такая же как между Володей и Вовкой. Сегодня тебя называют Володей, а завтра назовут Вовкой. И ты так и будешь двигать мебель для каждого, кто тебя об этом попросит. А я пришёл сюда не за этим.

— А за чем?

— Ты не прокурор, не смотрящий и не мой начальник, чтобы спрашивать о таких вещах, Коля.

Николай Петрович насупился, одновременно почувствовав угрозу со стороны Владимира. Есть определённые слова триггеры, заставляющие человека ощущать не только приливы радости и умиления. Слово «Смотрящий» относится к тюремному сленгу, и в мужской среде,