Мои токсичные коллеги. Как пережить abuse на работе? - Михаил Викторович Чернявский Страница 38

используя персональные пропуска: чтобы пройти, нужно было приложить пропуск к считывающему устройству. Формально зафиксировать опоздание или ранний уход сотрудника с работы можно было только на основании данных этих считывающих устройств, а чтобы получить их, отдел кадров должен был своевременно направить соответствующий запрос в службу безопасности. Ничего этого сделано не было, поэтому те придирки руководительницы, с которыми я столкнулся в офисе позже, были лишены доказательной базы и, как все прочие ее действия такого рода, преследовали лишь одну цель – ухудшить условия моего труда. Сколько минут я провел в туалете или в переговорной комнате на звонке не имело никакого значения, если, по данным службы безопасности, я находился в бизнес-центре все то время, в течение которого обязан был работать в соответствии с условиями моего трудового договора.

В 09:02 я получил письмо от руководительницы, по тону которого я понял, что ситуация накаляется. «Добрый день жду вас в такой-то переговорке через 3 минуты!» Да-да, именно так, с восклицательным знаком. Не буду зацикливаться на форме сообщения, но смысл его был удручающим. Переговорная, в которую мне надлежало отправиться, находилась на другом этаже, и добраться до нее менее, чем за 7-10 минут, было физически невозможно. Тревожные мысли одолели меня. Почему я должен разбираться со всем этим вместо того, чтобы спокойно и качественно работать? Ведь я могу и хочу именно этого – работать без постоянного давления на меня и без ядовитой риторики моей руководительницы. Если каждую мелочь, каждую строчку любого сообщения я должен был пропускать через сложную систему аналитических фильтров и согласовывать с юристом, то разве мог я в такой обстановке полностью реализовать себя и избежать нервного расстройства? Во что превратилась моя жизнь?

Я начал расклеиваться. «Неужели мне нужно бежать в переговорную, чтобы успеть оказаться там в срок, обозначенный руководительницей?» – спросил я К. «Нет, бежать не надо, – сказал он, – но ты должен пойти туда и выполнять свои задачи, в полной мере соответствуя всем предъявляемым к тебе формальным требованиям». Ясная голова, продуманная стратегия.

В переговорной комнате, о которой говорилось в письме, было пусто. Проверив почту, я увидел новое сообщение от руководительницы. Она, оказывается, перепутала названия комнат, поэтому мне следовало встретиться с ней в другой переговорке. Это, конечно, мелкая ошибка, но она ярко иллюстрирует тот хаос и ту суету, которыми была пронизана деятельность моей руководительницы. Я собрал свои вещи и перешел в указанную ею комнату.

Руководительница проигнорировала мое приветствие и почти прокричала, что отныне я буду находиться в этой переговорной комнате и что мне запрещено из нее выходить. Она, руководительница, постоянно будет со мной, работать я буду под ее строгим контролем. Более того, свой рабочий компьютер я обязан подключить к общему монитору, находящемуся в переговорной комнате, чтобы у руководительницы был постоянный доступ к моим файлам и всему, что я делаю на ноутбуке. Каждый рабочий день – весь день – мы будем проводить вдвоем в этом помещении.

Свою тираду руководительница сопровождала какой-то странной сардонической улыбкой, которая врезалась мне в память из-за своей совершенной неуместности. Мы же не были на подмостках любительского театра. Моя начальница прекрасно знала, какие средства необходимы ей, чтобы оказывать на меня давление, и умело их использовала. Зачем же нужно было еще и демонстрировать свое удовольствие от ущемления моих прав? Мне это непонятно, так как я сохранил веру в то, что и корпоративные «злодеи», и обыкновенные подлецы все же придерживаются каких-то этических норм. Лишенный возможности переговариваться с К. по телефону, я быстро набросал для него короткие сообщения с просьбой определить варианты моей ответной реакции – и получил моментальный ответ. К. был на связи с восьми утра; мы заранее договорились, что если в сложившейся обстановке мне потребуется оперативная поддержка, то мы, отбросив привычные для отношений юрист – клиент прелюдии, сделаем наше общение максимально предметным и своевременным. Это, к слову сказать, довольно редкая ситуация, так как юрист-практик обычно «ведет» сразу нескольких клиентов, консультируя их в заранее оговоренное время и готовя для них проекты документов в те сроки, которые ему удобны. Всесторонняя поддержка К. лишний раз свидетельствовала о его гибкости, преданности делу и желании помочь мне. И я с радостью отмечаю, что благодаря сложностям, возникшим у меня на работе, наши отношения из доверительно-профессиональных переросли в дружеские. Чем не лимонад из лимонов[42]?

Я ответил руководительнице, что сделаю все, что она мне предписала, однако прошу объяснить, по какой причине мой компьютер должен быть постоянно подключен к общему монитору? Ее ответ был предельно лаконичным. Она сказала, что не обязана что-то мне объяснять и не собирается этого делать. Продолжив наш диалог, я напомнил ей, что по сложившейся практике работы в переговорных комнатах, компьютер отдельного сотрудника подключается к общему монитору лишь на короткое время, чтобы показать те или иные файлы всем коллегам, присутствующим в переговорной комнате, например, во время проведения презентации. Но зачем нужно на весь рабочий день делать содержимое моего компьютера всеобщим достоянием? Какова цель этого беспрецедентного распоряжения? Мне кажется, что бизнес-необходимость тут ни при чем, эта мера, так же как и все прежние, будет принята для того, чтобы создать для меня такие условия, в которых я не смог бы эффективно работать. На этих моих словах руководительница выбежала из переговорной. Вернулась через 15 минут, я же продолжал переписываться с К.

Теперь, нарочито тихо, почти шепотом (я не обратил бы на это внимания, если бы ее недавний крик все еще не стоял у меня в ушах) руководительница сообщила следующее: так как я не всегда знаю, где можно взять исходные документы для выполнения той или иной задачи, она будет следить за тем, что я делаю на компьютере, чтобы оперативно подсказывать мне и помогать. «Детский сад», – пронеслось у меня в голове, но я успел прикусить язык и не сказать этого вслух. «Хорошо, – согласился я с ней, – я готов подключить компьютер к общему монитору, чтобы посмотреть конкретные материалы под конкретные задачи, однако если вы по-прежнему обязываете меня в течение всего дня сохранять это подключение, то прошу вас, во-первых, сообщить мне, кто еще в компании работает в подобных условиях, а во-вторых, предоставить мне мою должностную инструкцию, чтобы мы совместно могли бы точно определить, какие задачи и с помощью каких навыков, материалов и запросов я должен решать». Эта моя реплика была выстраданной и не раз переносилась из одного древа решений в другое с мелкими корректировками. Чтобы в ответ на нее нанести