Ричард Доуиз - Утерянное искусство красноречия Страница 46

Сегодня, друзья мои, я ставлю трудную задачу: давайте станем лучше как нация и как партия. Перед нами стоят сложные задачи. Свобода в Южной Африке; как демократы, мы уже договорились считать Южную Африку террористическим государством. Но этого недостаточно. Выведем Южную Африку из Анголы. Освободим Намибию. Поддержим государства, стоящие на линии фронта. Мы должны создать новую, более гуманную политику защиты прав человека в Африке.

Меня часто спрашивают: «Джесси, почему вы беретесь за столь сложные проблемы? Ведь они не относятся к компетенции партии. Мы не сможем победить, следуя этим путем».

Если проблема имеет моральное значение, она в итоге относится к компетенции партии. Вопрос можем быть партийным, но не иметь отношения к справедливости. Фанни Хеймер не получила большинства голосов в Атлантик-Сити, но ее принципы пережили всех тех, кто проголосовал против нее. Роза Паркс не получила большинства голосов, но морально она была права. Доктор Кинг не получил поддержки в своей позиции относительно войны во Вьетнаме, но морально он был прав. Если мы принципиальны, то наша политическая деятельность будет ясной и понятной.

«Джесси, почему вы выступаете с этими масштабными дерзкими инициативами?» Как говорится в стихотворении неизвестного автора, «мы покорили воздух, мы покорили море, мы отменили расстояния и продлили жизнь, но нам не хватило мудрости жить на этой планете без войн и ненависти».

Что же до меня, Джесси Джексона, то я устал плавать на крошечной лодке – я хочу выйти в открытое море, туда, где ходят большие корабли. И если случится так, что мое суденышко окажется слишком хрупким и волны поглотят его, пусть лучше я пойду ко дну в сражении, чем погибну в защищенной бухте.

Мы должны решиться выйти в открытое море, туда, где ходят большие корабли. И тогда, ради наших детей, ты поднимешь голову, молодая Америка. Мы можем победить. Мы не можем потерять тебя в сражении с наркотиками, насилием, ранней беременностью, суицидами, цинизмом, пессимизмом и отчаянием. Мы можем победить.

Где бы вы сегодня ни были, я призываю вас надеяться и мечтать. Не отказывайте от своей мечты. Мечтайте о том дне, когда мы освободимся от наркотиков. Мечтайте не останавливаясь. Да, вы должны смело взглянуть в глаза реальной жизни. Но не останавливайтесь на достигнутом – мечтайте о том, как должно быть. Мечтайте. Взгляните в глаза боли, но помните, что любовь, надежда, вера и мечты помогут вам подняться над болью. Надежда и воображение – это орудия выживания и прогресса, поэтому продолжай мечтать, молодая Америка. Мечтай о мире. Жить в мире разумно и рационально. Война в наше время иррациональна, в ней не бывает победителей.

Мечтайте об учителях, которые учат вас ради жизни, а не ради куска хлеба. Мечтайте о врачах, которые думают о вашем здоровье, а не о своем кошельке. Мечтайте о юристах, которые думают о справедливости, а не о судейской должности. Мечтайте о священниках, которые думают о Священном Писании, а не о золотом тельце. Мечтайте, и пусть ваши мечты будут основаны на истинных ценностях.

И в Америке, поскольку мы смотрим дальше сентября, октября и ноября… Америка не должна сдаваться, склоняться перед моральными вызовами. Не сдаваться в борьбе с наркотиками. Лучшая политика в этом отношении – «даже не пробуй». Или ты даже не пробуешь, или сразу же отправляешься в больницу. Никогда не сдавайся, молодая Америка.

Идем дальше. Америка не должна сдаваться в борьбе с недоеданием. Мы можем накормить голодных и одеть раздетых. Мы никогда не должны сдаваться. Мы должны идти вперед. Мы не должны склоняться перед неграмотностью. Вкладывайте деньги в своих детей. Не сдавайтесь, идите вперед.

Мы не должны сдаваться в борьбе с неравенством. Женщины не должны идти на компромисс, когда речь идет о равноправии или сопоставимой ценности труда. Женщина получает только шестьдесят центов там, где мужчина зарабатывает доллар. При этом женщины не могут покупать мясо дешевле. Не могут покупать хлеб дешевле. Не могут покупать молоко дешевле. Женщины заслуживают, чтобы им платили за ту работу, которую они выполняют. Это правильно и справедливо.

Не сдавайтесь, друзья мои. Те, у кого СПИД, заслуживают нашего сочувствия. Даже если у вас СПИД, не сдавайтесь. Я вижу вас сегодня, сидящих здесь в инвалидных креслах. Я знаю вас, я общался со многими из вас во всех уголках нашей страны. Не сдавайтесь. Я знаю, временами это очень тяжело. Окружающие смотрят на вас свысока. Я знаю, что вам было сложнее добраться до места нашей сегодняшней встречи, чем остальным.

Никто не должен смотреть на вас свысока, но иногда недалекие и злые люди так делают. Мы имеем право смотреть сверху вниз на человека, только если собираемся остановиться и помочь ему подняться. Но и сидя в инвалидных креслах, не сдавайтесь. Помните, пятьдесят лет назад Рузвельт сидел в инвалидном кресле. По мне лучше Рузвельт в инвалидном кресле, чем Рейган и Буш на коне. Не склоняйтесь и не сдавайтесь.

Не склоняйтесь и не сдавайтесь. Почему я говорю вам это? «Джесси Джексон, ты не понимаешь, у меня другая ситуация. Тебя показывают в телевизоре. Я вижу тебя с большими людьми. Ты не понимаешь, у меня другая ситуация».

Я понимаю. Вы видите меня по телевизору, но вы не знаете меня, истинного меня. Всем интересно, почему я участвую в выборах, почему я хочу попасть в Белый дом. Но вы не видите, из какого дома я вышел. У меня есть своя история. Я не всегда был «в телевизоре». За моей дверью не всегда толпились журналисты и писатели. Когда я родился вечером 8 октября в Гринвилле, в Южной Каролине, ни один журналист не спросил у моей матери, как ее зовут. Никто не записал нашего адреса. Потому что моя мама не должна была этого делать. И я не должен был этого делать, я не должен был родиться. Потому что, видите ли, меня родила школьница, которую тоже в свое время родила школьница.

Я понимаю. Я знаю, что значит быть брошенным. И я знаю, что люди бывают очень злыми. Они говорят, что ты никто и ничто и никогда не станешь человеком. Я понимаю. Джесси Джексон – мое третье имя. Я был усыновлен. Когда у меня не было имени, мне дала его бабушка. До двенадцати лет меня звали Джесси Бернсом. Мне дали имя, потому что надо было заполнить строчку в документах. Я понимаю, как это, когда никто не знает твоего имени. Я понимаю, как это, когда у тебя нет имени. Я понимаю. Я родился не в больнице. У мамы не было страховки. Я родился дома, в кровати. Я отлично понимаю. Я родился в трехкомнатном доме, туалет во дворе, ведро с помоями в комнате, нет ни горячей, ни холодной воды. Я понимаю. Обои для украшения комнаты? Нет. Обои вместо забора. Я понимаю.

Я работающий человек, и поэтому я понимаю вас, не важно, белый вы или черный. Я понимаю, что значит работать. Я не родился с серебряной ложкой в руке. Я был рожден, чтобы держать в руках лопату. Моя мать – работающая женщина. Каждый день она убегала на работу, а на колготках – затяжки. Она носила колготки с затяжками, чтобы мы с братом могли позволить себе парные носки и над нами не смеялись в школе.