Честная книга - Андрей Калибабин Страница 10

Я много раз видел, как человеку в телевизоре приставляют к голове пистолет. Но это не было похоже на то, что происходило в тот день. В фильмах, как правило, все очень спокойны. Такие серьезные брутальные мужики, которые совсем ничего не боятся. У них мужественные каменные лица, и они могут спокойно вести переговоры, не обращая внимания на сорок пятый калибр, приставленный к виску. Этот человек был совсем не таким. Дикий, животный страх, читавшийся в его глазах, врезался мне в память. Мне кажется, что страх был таким сильным, что до него можно было дотронуться и погрузить в него руку. В отличие от героев фильмов, он очень хотел жить.

Позже, когда я научился общаться с теми, кто жил по ту сторону, я много раз задавал им вопрос, кто именно стрелял в тот день. Но ответа не было. Сейчас я знаю только один ответ на этот вопрос – это был я. Но тогда это было немыслимо.

Прошла всего неделя с того дня, когда я узнал о своих вытесненных личностях. Я ходил как во сне. Меня донимали два чувства – любопытства и тревоги. Мне было дико интересно, кто там живет и как это всё работает. Я очень нервничал. Потому что впервые осознал, что существует какая-то часть моей жизни, о которой я ничего не знаю. И которой не могу управлять. Это было мучительно.

Интернет не знал ответа на вопрос, как переключиться в вытесненную личность. Или хотя бы поговорить с ней. Но я знал. Поэтому я сидел на стуле, и передо мной на столе снова стояла бутылка скотча. Было страшновато. Но я выпил. Весь день я пил и пытался вызвать кого-то из них. Ничего не получалось. Я делал всё то же, что и всегда – кому-то писал, звонил и нес обычную пьяную чушь. Но было одно отличие – я попросил жену заснять то, что будет со мной происходить. И попросил сестру помочь ей, потому что знал, что это будет не самый приятный опыт. Вечером память выключилась.

Утром выяснилось, что приходили трое. По очереди. Первый всё ощупывал. Второй наводил порядок. А третий ревел и неистово молился. Даже по видео было предельно понятно, что это был не я. Переключения были видны очень четко. Личности сменялись почти моментально. Естественно, я ничего из этого не помнил. Никаких сомнений больше не осталось.

Но этого было недостаточно. Я не мог поверить, что не могу этим управлять. Меня неудержимо тянуло обратно, поэтому я открыл бутылку шампанского и стал пить снова. Где-то к концу бутылки вокруг возобновились ремонты. Я всегда ненавидел ячейки для людей в коробках многоквартирных домов. Главной причиной ненависти были бесконечные ремонты. Но я никогда не признавался себе в этом. Я просто подавлял эти чувства и успокаивал себя тем, что все так живут. Ну, просто потому, что добираться каждый день до центра из загородного дома – совершенно бессмысленная затея.

В ту осень ремонт делали сразу в трех квартирах. А параллельно, по волшебному стечению обстоятельств, уже шестой месяц длился ремонт подъезда. Шум и мусор выводили меня из себя. Я открыл вторую бутылку, включил концерт Queen, надел наушники и попробовал игнорировать грохот перфоратора. В следующий миг я уже стоял на лестнице, а в руке дымился только что выстреливший пистолет.

У меня получилось. Впервые мне удалось осознать себя в момент переключения в другую личность. Не когда-то потом и не на следующее утро – а ровно в тот момент, когда я был там. Я действительно был другим. Походка, выражение лица – всё было другим. Я был пьян, но по голосу это совершенно не ощущалось. Я чувствовал себя спокойным, сильным и уверенным в себе. Я жил только в текущем моменте. Вокруг ничего не было – никаких воспоминаний о том, что происходило раньше. Никаких мыслей о том, что хоть что-то может происходить после. Впрочем, никаких других мыслей тоже не было. Только через какое-то время я понял, что вытесненные личности не могут думать – они живут только сейчас и могут только действовать.

Довольно быстро я переключился обратно. Всё самое интересное закончилось, и началась рутинная работа по устранению последствий. К следующему утру мне удалось восстановить в памяти полную картину происшествия. Рабочие закончили менять окна у соседей и стали выносить мусор. Почему-то им не пришло в голову ничего более умного, чем вытащить из квартиры весь хлам и просто побросать в лестничный пролет. Я вышел посмотреть, что происходит, и вернулся за пистолетом. Чаша терпения переполнилась.

По всему выходило, что я зашел слишком далеко. Я ждал чего угодно, но только не того, с чем столкнулся. Первые трое ребят, в которых я переключался ночью, были совершенно безобидными. А вот этот, четвертый, был опасен. Я боялся даже представить, что еще он может натворить. И совершенно не понимал, что делать дальше. Мне хотелось загнать его туда, откуда он вылез, и больше никогда с ним не сталкиваться.

Следующие пару месяцев я провел так, как будто ничего не случилось. Я вернул ребят в комнату, закрыл дверь, повесил на неё три замка и задул монтажной пеной. Я тянул время, придумывал миллион бессмысленных занятий и в глубине души надеялся, что дверь больше не откроется. Или что я научусь ей управлять. Или что ребята сами исчезнут. Не знаю, на что я рассчитывал. В любом случае, это не сработало.

X. Как я увидел

После Ростова я свернул с М4 и ушел в сторону Ейска. До следующей точки моего путешествия оставалось километров 20. На заправке я перекусил и пролистал заметки, которые делал в последние несколько дней.

В 1775 году Екатерина II уничтожила Запорожскую Сечь. Спустя 10 лет, когда стало понятно, что война с Турцией неизбежна, генерал Суворов сформировал из бывших запорожцев Черноморское казачье войско. Войну выиграли, и туркам пришлось расстаться с Таманским полуостровом. Екатерина была умной и быстро сообразила, что новые земли лучше поскорее заселить. А казакам нужно подарить что-то большое и хорошее. Потому что не очень разумно иметь на далекой южной границе банду вооруженных бородатых мужиков, которым негде жить.

В результате значительная часть полуострова была пожалована казачеству, а наиболее отличившиеся старшины получили в собственность огромные угодья. Так