Просто повезло - Арина Сергеевская Страница 13

Даже при том, что было много работы, мы не делили поровну быт и семейные заботы. Мне казалось это нормальным до поры до времени. В голову не приходило что-то обсуждать и менять.

Я зарабатывала больше, когда дочь болела, дома всегда оставалась я. Первый ребенок, навыков мало. Болели мы постоянно. Под руководством врачей я выводила ребенка из критичного состояния и на восстановление отвозила к бабушке, потом отрабатывала. У меня не было больничных в принципе. Сколько потопаешь, столько и полопаешь. У него была структура с официальными больничными.

За всю нашу совместную жизнь не было ни одного по уходу за ребенком. Вернее, как не было? Были, только не настоящие. Когда мы уезжали в путешествия, помимо официального отпуска, мы брали у нашего педиатра больничный мужу по уходу за ребенком… В реальности не было ни разу, чтобы с больным ребенком оставался он. Не было ни одного отгула для посещения утренника дочери в детском саду. Но это можно было бы простить и забыть. Однако повторилась история про роддом.

Болели мы много и с завидной регулярностью. Спустя несколько лет я все знала о синуситах трахеитах, ларингитах. У дочери почти нет фотографий из детского сада, где у нее закрыт рот, потому что сопли были нормой жизни, и дышать носом до тех пор, пока мы не удалили аденоиды, она не могла, в больнице мы лежали всего один раз. Мы наблюдались с рождения у замечательного частного доктора, которая почти все могла вылечить дома. Но один раз у нас обеих не выдержали нервы, и мы по скорой уехали в больницу.

Районная больница, условия отвратительные. Как только кризис миновал, мы выписались под расписку долечиваться домой. Забирал нас не папа, а мои друзья. Тогда мне в голову не пришло поговорить об этом, объяснить, насколько это важно. Как и все, что случалось плохого, я привычно прощала, но не забывала, складывала внутри себя. Также делал и он. Плохое копилось, оставалось не высказанным и не прощенным.

Туда же, в черный ящик, попала еще одна грустная история с больницей. Дочке было года три-четыре. Она была на даче у бабушки. Мы были вдвоем дома. После секса, в котором мне не додали, муж мирно уснул, а у меня случился разрыв яичника. Тогда я еще не понимала, что произошло.

Адская боль, которой не помогали никакие обезболивающие. У меня большие рабочие планы на следующий день, поэтому о вызове скорой не могло идти даже речи. Я маялась до утра. Потом разбудила мужа, он как-то уложил меня, упоив обезболивающими окончательно. Спустя пару часов сна, мы встали, чтобы идти на работу. Но я поняла, что не могу дойти даже до туалета из-за боли.

Почему я не сказала: «Останься со мной, мне плохо!» Почему не попросила взять отгул, отпроситься? Мы позвонили моей маме, она примчалась, он ушел на работу. Мы с мамой вызвали скорую помощь. Я настолько одурела от боли, что мне в голову не пришло отправиться в хорошую платную клинику, хотя такие возможности тогда уже были. По скорой сначала отвезли в хирургическую больницу, хоть я уговаривала, что это не аппендицит, понимала, что болит не так, и не там. Потом оттуда отправили в гинекологию на другой скорой. Все это время со мной была мама.

Меня положили в больницу и долго не делали операцию. При том, что я сдалась на госпитализацию очень поздно – терпела часами. Было обширное внутреннее кровоизлияние. «Экстренно» прооперировали почти через сутки после того, как случился разрыв. За прошедшие двадцать часов я потеряла восемь килограммов, при том, что излишнего веса в целом не было. Несколько дней потом в реанимации с судном и капельницами. Шов на весь живот – полостная хирургия. Если бы не тянула, обошлось бы лапароскопией. Но, главное – обошлось. Тот день я стала считать своим третьим Днем рождения. Первый – настоящий, второй – авария, этот – третий. Сколько я провалялась в больнице, а потом дома – не помню. Долго восстанавливалась, с трудом открывала дверь, чтобы зайти в подъезд, она казалась очень тяжелой.

Справились мы и с этим. Я выздоровела, вышла на работу и все пошло по-старому. Из нового – тогда появилась первая машина с автоматической коробкой передач – тяжело переключались передачи на механике.

Было очень много хорошего, питающего и поддерживающего отношения. Мы дорожили друг другом и нашей семьей, интересовались делами друг друга, свободное время проводили вместе. Вдвоем бывали мало. Либо с детьми, либо с кем-то еще. Была работа, которая занимала много времени. Часть путешествий тоже была связана с ней. В доме бывали гости, мы бывали в гостях и на тусовках с участием детей и без. Большинство друзей стало общими. Никому в голову не приходило, что может быть по-другому.

В какой-то момент, видимо, почти идеальная семейная жизнь стала скучноватой. Спустя какое-то время даже с самыми счастливыми браками такое случается. Даже при том, что я абсолютно искренне утверждаю, что не изменяла мужу, понимаю, что спустя несколько лет не сиделось спокойно мне. Был флирт. Самый невинный и безобидный. У меня мыслей никогда не было о продолжении и каких-то отношениях на стороне. Казалось бы, живи и радуйся. Если бы было побольше опыта и способность договариваться, снисходительно закрывать глаза на мелкие шалости, ничего бы не произошло.

Но если бы все было так просто, армянское радио бы этим не занималось. Меня дважды поймали за руку на переписке и линчевали у позорного столба. Я со слезами на глазах клялась и божилась, что ничего не было и быть не могло, но мне не верили. Насколько не верили, я узнала лишь спустя время. Мне же казалось, что раз я покаялась, инцидент исчерпан, продолжается счастливая семейная жизнь.

Сейчас, с высоты прожитых лет и полученного опыта, мне кажется, что если у женщины возникает желание флиртовать и какие-то фантазии, пусть даже безобидные, пусть она и отдает себе отчет в том, что продолжения не будет, потому что она замужем – это очень тревожный сигнал. Если женщина действительно счастлива, ей такое в голову не приходит. Если рядом ее человек, пусть даже он в силу болезни или обстоятельств, не додает ей физически, не будет ни в голове,