Сторгическая любовь - Игорь Борисович Мардов Страница 15

Любовь к сторгической любви может стать сильнее самой сторгической любви. Херувимская любовь в ряду самых немногочисленных и главнейших ценностей жизни, есть абсолютная ценность духовной жизни человека. Если такая любовь переживается с двух сторон, то назад дороги нет, и возврат к исходному безсторгическому состоянию, если и возможен, то через сторгическую катастрофу.

11

Сторгиодуховная жизнь женщины, по сравнению с мужской, мощнее. Сторгическая интуиция у женщины сильней, яснее, надежнее, более рабочая, работает скорее. Что и понятно: мужчина – участник сторгии, а не носитель сторгии. Обычно он – второе лицо в сторгии, ведомый в ней.

Душа женщины изначально связана со сторгическим существом. Мужчина сам не может стать причастным керуву. Он способен принудить женщину к сторгической связи, выудить на себя ее и ее керува и начать осуществление сторгической связи. Но именно женщина впускает или не впускает свое сторгическое существо в любовь.

Благо духовной жизни женщины – в сторгическом росте. Ускорение сторгического роста ограничивается как сторгической волей и возможностями души женщины, так и богатством, энергией и личнодуховным состоянием мужчины, которму женщина дала включиться в себя и с которым вошла в сторгическое единение. Драматизм путевой судьбы женщины, в том, что мужчина далеко не всегда способен к ее духовному обогащению. В некоторой степени женщина способна компенсировать душевную недостаточность мужчины, но сторгический рост только женщиной длительно обеспечиваться не может. Никакая женщина не способна сторгически работать за себя и за своего мужчину.

Желает ли того женщина или противится, но душа её всегда находится в чьих-то руках или переходит из рук в руки. Отец, брат, муж, герой, идол – любой «он» нужен ей для удовлетворения насущной потребности ее как существа Любви – потребности душевного тяготения. Не к кому прилепиться – незачем жить.

В душе женщины – голод, насыщаемый мужским. В плоти её – жажда детей. Чтобы напитать душу и напоить плоть, она ищет прибежища – дом, семью. Свой дом, свою семью, а значит – свою судьбу.

Работа души – её свобода, судьба же предполагает вынужденность. Работа души более или менее слита с делом судьбоношения. Женщина вообще неотделима от своей судьбы. Женская судьба есть, по большей части, ее встречи. Её мужья, ее дети и не только они, но и все те, кого она любила, хранила, за кого болела душой, – все входят в цельность той картины, которую она выносит из жизни.

Знаки судьбы подаются ей в потоке встреч, состоящем из бессчетных случайностей. Сами эти случайности, сам житейский поток встреч сплошь и рядом организовывает судьбу женщины, чем ещё более усугубляется вынужденность ее путевой жизнедеятельности. Судьба и Встреча для женщины – почти одно и то же. Она может оказаться недостойной своей же собственной судьбы или не выдержать её тяжести.

Душу женщины редко можно понять и обсудить как таковую, вне её конкретной судьбы. Обычно она нераздельно слита со своей судьбой, включена в судьбу свою, и потому именно так, только вместе с судьбой нужно судить о ней. У высокой душою женщины может быть низкая судьба, которая умаляет её. Низкой душою может быть предложена высокая судьба, которая вознесет её или еще более унизит.

Человек есть то единое, что в результате всей прожитой жизни сходится в одно. Однако мужское и женское «слагаются» различно. Мужское – совокупность потрясений и состояний всей жизни. Женское -через неё преломленная совокупность всех тех, кого она во все дни своей жизни встретила и обжила душою. Недаром мужчина вспоминает себя, тогда как женщина вспоминает, что с ней происходило, вспоминает других в соотнесенности с собой, свою биографию, историю жизни своей души: события жизни (всегда ставящие печать на её душу), её встречи, столкновения, взаимоотношения, служения.

В женском кругу испокон веку более почитаемы те, у которых, хотя бы по внешним признакам, более забот оберегания, и всего менее чтимы одинокие и бездетные, которым по-женски нечего делать в жизни. Женщине надобно волноваться душою, она жива, живет, покуда переживает за кого-нибудь. Это ее сторгическая черта.

Для женщины важнее всего надежность, устойчивость, защищенность, безопасность существования – все те условия, которые облегчают задачу оберегания. Она внимательна к случающемуся, как к школе реальной жизни. Чувство опасности и опасения дурного, нюх на дурное, зыбкое, некрепкое, несоответствующее, чуждое – вот женские достоинства, признаваемые ею самой. Хитрость и расчетливость нужны ей для целей охранения и сохранения. В сознании вины большинства женщин нет того, что не свершилось (доброго), почти всегда она чувствует за собой вину только за то, что случилось дурного, в чем не уберегла. И это ее сторгическая черта.

Всеми средствами женщина стремится сделать из себя убежище, чтобы предоставить это убежище рук и души своей всему ей доверенному судьбой, – и прежде всего детям. Но и блажен тот мужчина, муж, который знает, что такое душевное убежище любимой женщины.

Женщина для мужчины порука и надёжа, и от неё всегда требовались самоотверженность, верность, надежность. Но поскольку и Ева хранит при возделывающем Адаме, то требования к женской работе охранения и сохранения находятся в зависимости от мужской способности и активности взращивания. Мужчина, не имеющий недоступных женщине целей, посвятивший себя делам мирского обеспечения, процветания, проживания (всё условия наилучшего хранения), неизбежно становится добывающим средства существования придатком женщины, мужским выражением женской установки на жизнь. Обладает ли он при этом мужской властью, волей, силой, – не имеет основополагающего значения. Оба они вместе и по-женски проживают на земле. В таком случае душе женщины в отношении мужской души почти нечего делать, что приятно для ленивой душою, но убийственно для женщины, душа которой стремится исполнять свое предназначение.

Женщина – хранительница. Это означает, что она одна, без того, что нужно хранить душою, как бы не существует. Пусть это что-то – только прошлое; женщина куда лучше мужчины помнит бывшее, она хранит прошлое и хранит память. Женщина приставлена хранить жизнь во всех её видах: бывшую, настоящую и будущую, отдельную, семейную и общую. Это еще одна ее сторгическая черта.

Женщина – последняя опора народной души, её характера, традиций и устоев. Отсюда стойкий женский консерватизм, необходимый для устойчивости и преемственной сохранности народа. Из поколения в поколение она должна передать те верования и нравственные ценности, которые получила сама. Народная душа и женщина завинчены друг на друга, женщина более общедушевное существо, нежели мужчина, но её обще-душевность зиждется на других, нежели у мужчины, основаниях: народная душа защищает женщину, придает ей крепость в жизни. Женщина сама опирается на общедушевный этический закон, и закон этот опирается на неё. Ей нужна четко повелевающая народная душа. Сила общедушевной совести более всего обеспечивается женщиной. Она – держательница акций