InDriver: От Якутска до Кремниевой долины - Арсен Томский Страница 16

– Ты кого назвал козлом? – в трубке раздавался спокойный баритон, в котором чувствовалась сила. – Совсем берега попутал? Приезжай в девять вечера на стрелку на дамбе, поговорим. – На этом короткий разговор был завершен.

Так меня приглашали на встречу местные бандиты, которых нанял хозяин одного из баров разобраться с нами. Несколько дней назад этот предприниматель заспамил наши форумы и чаты рекламой своего заведения и попал по этой причине в бан. Так как далекие от хайтека бандиты не знали, что такое «быть забаненным», то они заменили это словосочетание на «назвать козлом». Несмотря на то что я начал бизнес в середине 1990-х, в годы расцвета бандитизма и мафии в России, опыт общения с криминальным миром у меня был минимальный. К счастью, мы всегда находились на разных полюсах общественного спектра и не контактировали друг с другом. Криминал не понимал сферу новых технологий и занимался более привычными для себя полулегальной торговлей, сбытом наркотиков и крышеванием проституции. Ко времени наезда я уже достиг принципиального соглашения о партнерстве с «СахаИнвестом», имеющим влияние, обширные связи и собственную службу безопасности, что способствовало быстрому разрешению возникшего конфликта через компромисс. Владелец бара пообещал больше не спамить на портале, а мы его разбанили. Лихие 90-е в целом прошли мимо нас.

Сорок тысяч долларов, или один миллион рублей, полученные от «СахаИнвеста» в виде инвестиции, мы в основном потратили на создание первого в Якутии новостного интернет-СМИ – сайта kursor.ru. Если быть точным, то 100 000 рублей «СахаИнвест» настоятельно попросил перевести на предвыборную кампанию какого-то очередного депутата от них, но остальные 900 000 были в нашем полном распоряжении.

Мы переехали из офиса в здании «Якутскгеологии» на площади Ленина в другой, более просторный офис из трех больших комнат на чердачном этаже Института горного дела Севера. Место было тоже хорошее, с прекрасным видом на озеро и университет, а состояние комнат – даже лучше, чем на прежнем месте. В здании отсутствовал лифт и клиентам приходилось пешком подниматься на 6-й этаж, что было не очень удобно, но не суперкритично.

Мы наконец более или менее нормально оснастились технически, купили пару серверов и сделали полноценную серверную с блоками бесперебойного питания. До этого моя трехгодовалая дочка, играя в офисе, могла подбежать к персоналке, на которой работал портал, и, заинтересовавшись зелеными огоньками, нажать на кнопку power на глазах у ошеломленного папы, не успевшего ничего предпринять. В итоге двести человек вылетали из IRC-чата и минут двадцать, пока шла перезагрузка сервера, ykt.ru был недоступен.

Команда выросла с 4–5 до 10–12 человек. У нас появился выделенный системный администратор, дизайнеры, первые программисты. Многие из тех, кто пришел тогда, – программисты Эдуард Петров, Георгий Холмогоров, Владимир Иванов и наш HR-директор, тоже Владимир Иванов, – работают со мной и сегодня, составляя ветеранскую основу команды. Мы уже не помещались во время корпоративов на моей кухне и стали выезжать к кому-нибудь на дачу или просто на природу, – рестораны еще не могли себе позволить.

Мы разработали симпатичный, свежий дизайн портала, впервые привлекли в качестве главного редактора профессионального журналиста, наняли двух постоянных и с десяток внештатных корреспондентов и стартовали свой новостной сайт, назвав его kursor.ru (будущий news.ykt.ru).

Нам рисовалось в воображении, как толпы новых посетителей придут на наш ykt.ru, привлеченные авторским новостным и аналитическим контентом. Но, как говорил Майк Тайсон, ты строишь планы, а жизнь бьет тебя в челюсть. Новостную ленту мы генерировали вполне профессиональную и интересную, но мощного роста посетителей не наблюдалось. Дело было просто в микроскопическом размере аудитории якутского интернета.

В итоге примерно за год мы полностью потратили инвестицию на этот проект, но прироста посещаемости и доходов он не дал. «Курсор» пришлось закрыть, почти всех журналистов распустить, новостную ленту перевести в режим репостинга. Это был первый раз, когда мы потерпели неудачу, начав крупный проект без полноценных исследований, проверки гипотез, экономических расчетов.

Мы снова оказались на мели и начали испытывать финансовые проблемы. Тут я решил, что пора вспомнить обещания нашего нового акционера о поддержке, и пошел в «СахаИнвест». Там тем временем произошли большие изменения. Группа молодых топ-менеджеров, включая Атласова, который договаривался с нами о сделке, совершила попытку «дворцового переворота», стремясь захватить контроль над холдингом. После того как у них это не получилось, все они были немедленно изгнаны. В итоге мне не оставалось ничего иного, кроме как пойти к генеральному директору «СахаИнвеста» и, напомнив о нашем существовании и их обещаниях, спросить о дальнейших инвестициях и в целом о поддержке нас как дочерней, портфельной компании «СахаИнвеста». Я почти не общался с ним до этого и не знал, чего ждать, но его ответ меня поразил до глубины души:

– Хочешь от нас поддержки? Но с какой стати я тебе должен помогать? Я лично тебе ничего не обещал. Ты не мой родственник, не земляк, ты мне никто.

Я просто впал в ступор от этого ответа. В нем отражался менталитет и ограниченность наших начальничков старшего поколения, которых мы в Якутии называем тойонами. Как можно говорить такое директору твоей дочерней компании, где у тебя 76 % акций? Компании, которая быстро развивается в самой крутой и перспективной сфере бизнеса – IT?..

Этот тойонат, сформировавшийся в 1990-е и перешедший в 2000-е, затем и в 2010-е, упустил огромные возможности. Благодаря договоренностям между Якутией и федеральным центром об отчислениях в регион определенного процента от стоимости добываемых алмазов, у местной элиты появились ресурсы в сотни миллионов или даже миллиарды долларов, на которые можно было построить мощную региональную экономику, самодостаточную и конкурентоспособную, создать свои мощные финансово-промышленные чеболи, как в Южной Корее, или заложить основы интеллектуального производства, как в Татарстане или Белоруссии. Хорошо, что часть средств была направлена на социалку, на строительство объектов медицины, образования и спорта. Но основное наши тойоны бездарно спустили в пирамидах ГКО, во вкладах в обанкротившихся банках, в аферах с нечистоплотными зарубежными и российскими контрагентами, в бесконечных интригах и грызне между собой. Жалкие остатки этих денег стоят в виде многоэтажных коттеджей в элитных пригородных районах Якутска и Москвы, лежат на депозитах иностранных банков, ржавеют останками люксовых внедорожников на свалках.

У нас снова началось выживание. Вопрос поиска денег в то время, в 2001–2003 годах, постоянно висел надо мной как дамоклов меч. Зачастую остатки на наших