Эмоциональная зависимость в жизни. Я & Ты - Анна Азарнова Страница 16

Адаптивная стратегия борьбы за право жить является еще одной распространенной стратегией. Суть ее заключается в преодолении разнообразных трудностей и испытаний, смысл которого в поиске внутреннего обоснования права на жизнь. Фактически такой человек сражается всю жизнь с материнской фигурой, пытаясь доказать ей, что он здесь тоже есть и имеет право быть – иначе это довольно трудно обозначить. Как правило, такому человеку очень откликается метафора собственного существования как борьбы, такие люди идентифицируют и обозначают себя как борцов по своей натуре. Борьба эта является, по моим наблюдениям, способом справиться с очень ранним переживанием беспомощности, отвержения и покинутости в детско-родительских отношениях; фактически борьба позволяет как удержать контакт с материнской фигурой, так и справиться с переживанием беспомощности. Очень часто клиенты, которым близка данная стратегия, находятся в хорошем контакте со стеническими эмоциями, связанными с переживанием собственной силы, но в гораздо худшем контакте с эмоциями астеническими (например, им невыносимо чувствовать собственную беспомощность, трудно переживать печаль и гораздо легче – гнев или ярость).

Как правило, в жизни такого человека хватает трудностей, препятствий и проблем (тяжелые конфликты с близкими, буллинг на работе, пренебрежение и сексизм и т. п.) – однако в ходе терапевтической работы человек начинает осознавать, что борьба нужна ему как воздух и что все эти проблемы и трудности он ищет и находит сам. Обычны рассказы о несправедливых увольнениях с работы, о предвзятом отношении, о неуважении или насилии со стороны партнера. Очень важно отметить, что при столкновении со всем этим такие люди включаются в отвоевывание собственных прав, вместо того чтобы выйти из этой ситуации или прекратить эти отношения. Например, молодая женщина живет в квартире своего любовника. Поссорившись с ней, он оскорбляет ее грубыми словами, дает пощечину и выставляет ее вещи за дверь. Вместо того чтобы забрать вещи и уехать (а уехать есть куда), она находит способ проникнуть в квартиру и разместить там свои вещи снова, а потом ложится спать (пользуясь отсутствием любовника дома). На замечание терапевта о том, что она, похоже, снова помещает себя в ситуацию, где с ней могут грубо и неуважительно обойтись, она резко вскидывается: «Я должна была показать ему, что со мной нельзя так обращаться!» Съехать из квартиры для нее означало бы сдаться, признать себя побежденной, пережить беспомощность, боль и унижение (чувства раннего детства, которые возникали в контакте с матерью). В тех же ситуациях, где, наоборот, было бы вполне уместно вступиться за свои права, такие люди демонстрируют удивительную беспомощность и терпят: например, та же женщина работает на работе, которую ненавидит и на которой чувствует себя глубоко несчастной, несколько лет, не пытаясь найти новую, несмотря на то, что обладает для этого всеми возможностями.

Еще одной стратегией, дающей право на жизнь тому, кто такого права за собой не чувствует, является стратегия «самоисправления». На мой взгляд, это слово интересно даже с лексической точки зрения: не чувствовать за собой права жить означает чувствовать себя «неправильным», «неисправным», неподходящим и плохим, что отзывается у такого человека сильнейшим чувством стыда за самого себя («я неподходящий»). Исправление как нельзя лучше подходит к этой ситуации: кажется, что, если себя улучшить, исправить, подучить и усовершенствовать, можно что-то изменить к лучшему.

Эта стратегия выражается в маниакальном стремлении к саморазвитию, которое у такого человека становится особо значимой идеей. Очень часто мне приходилось наблюдать ее у молодых амбициозных мужчин и женщин, очень успешно строивших свою карьеру в крупных корпорациях, выжимавших из них все соки; ежедневная работа до изнеможения перемежалась у них тренировками в фитнес-клубах, потреблением информационных продуктов, направленных на саморазвитие (специфическая психологическая и профессиональная литература, коучинговые программы, онлайн-марафоны и т. п.), даже способы проведения досуга выбирались с ориентацией на прокачку тех или иных телесных или душевных компетенций.

Очень часто у такого человека есть образ, отражающий его самоощущение, – образ ипподрома или стадиона, бегущих людей и его самого, отстающего или выбивающегося в первые ряды; как правило, есть сильный страх отстать и чувство, что нужно прикладывать все больше усилий, чтобы этого не случилось.

Долгое время мне казалось, что в этом случае я имею дело с чисто нарциссическим процессом, однако позже я поняла, что это не всегда так. Эмоционально зависимый человек остро чувствует стыд за себя и собственную «неправильность», с которыми можно справиться только путем целенаправленной кропотливой «прокачки» себя. К слову сказать, такие клиенты не склонны обесценивать терапевта или возлагать на него ответственность за то, что саморазвитие не идет так быстро, как им бы того хотелось (что характерно, например, для клиентов нарциссического ряда), они воспринимают любые возникающие сложности как результат собственной лености или сопротивления, с которыми готовы бороться. У такого человека, как правило, есть подспудный страх, что если он остановится, если прекратит бежать, если наступит пауза, то он умрет (часто этот страх выражается в образах деградации, ослабоумливания; один мой клиент говорил о страхе превратиться в депрессивного пенсионера). Все эти образы, на мой взгляд, отражают страх соприкоснуться с переживаниями стыда, беспомощности и одиночества.

Таким образом, зависимый человек может выстраивать массу адаптивных стратегий, позволяющих ему справиться с базовыми дискомфортными переживаниями и не чувствовать их – по крайней мере, постоянно и на высоком уровне интенсивности. За всеми этими стратегиями, однако, стоит общий знаменатель – специфическое внутреннее личностное устройство, определяющее характер внутриличностных и межличностных процессов.

Эмоционально зависимая личность обычно стремится к близкому контакту, к отношениям, и, как правило, редко по собственной воле выбирает быть одной. Сама по себе зависимость обычно предполагает наличие влечения или непреодолимой тяги к определенному объекту; в случае эмоциональной зависимости в качестве такого объекта выступает другой человек. Однако нередкими является также случаи, когда эмоционально зависимая личность все же выбирает быть одной и в течение значительного периода времени не вступает в отношения.

В моей практике чаще всего это были молодые и достаточно успешные в профессиональном отношении женщины, жительницы крупных российских городов, которые активно получали образование или строили карьеру. Всех их объединяло одно – в прошлом был неудачный опыт романтических отношений, которые закончились плачевно, и в этих отношениях были большие проблемы с соблюдением границ (отношения, которые принято обозначать как абьюзивные). Пережив один или (что чаще) несколько раз такой опыт, эти женщины в течение нескольких лет могли оставаться одни, несмотря на то, что имели все возможности сделать другой выбор. Чаще всего