Как легко и быстро стать уверенным человеком - Владимир Викторович Довгань Страница 2

Вот яркий пример программы рабства, программы подчинения, программы покорности. Слону в детстве записали программу рабства. Пока он был слабым, его запрограммировали на послушание, на смирение, на рабскую работу. Когда слон вырос, ему бы стать свободным, но он уже никогда таковым не станет, потому что воспитан рабом, потому что в детстве в него ввели рабские программы.

Даже насекомых можно ограничить в передвижении. Если Вы помните, обычные блохи прыгают в высоту 1,5 метра, но если их посадить в стеклянную банку высотой 30 сантиметров и накрыть эту банку стеклянной крышкой, то при каждой попытке прыгнуть в высоту 1,5 метра блохи будут натыкаться на эту стеклянную крышку. Сделав множество попыток, блохи привыкают к тому, что они могут прыгать только в высоту 30 сантиметров. Когда в них введена программа прыжка в высоту на 30 сантиметров, экспериментаторы могут убрать стеклянную крышку, и блохи уже никогда не будут прыгать в высоту 1,5 метра. Природой им даны такие мощные мускулы, которые могут поднять их на высоту полутора метров, но в них введена программа на 30 сантиметров.

Люди не рождаются рабами, люди не рождаются неуверенными или уверенными. Людей программируют теми или другими программами. Я по себе знаю, насколько сложно жить с программами неуверенности, неполноценности, насколько тяжело жить запрограммированным такой программой, как нерешительность. Твоя жизнь превращается в сплошной ад.

Когда я был мальчишкой, я учился в советской школе. У нас тогда не было выбора. Советский Союз был тоталитарным жестким обществом, которому не нужны были свободные, думающие, осознанные люди. Советскому Союзу нужны были машины, роботы. С самого раннего детства нас приучали к покорности и рабству.

Например, маленьких, только что родившихся детей отрывали от матери. Вместо того чтобы малыш прижался к матери, почувствовал ее тепло, ее силу, его насильно отрывали от мамы и не просто давали возможность быть самим собой, а жесточайшим образом пеленали, как столбик, как бревнышко, заматывали пеленками, лишая подвижности. Сегодня это звучит дико, жестоко, но в мое время это была норма. Госпожа Крупская (к счастью, большинство молодежи и не слышало такой фамилии, но мое поколение хорошо помнит эту верную боевую подругу Ленина, у которой не было своих детей) придумала одну из программ подавления свободы личности. В детских садиках были запрещены стульчики. По приказу Крупской все стульчики заменили скамеечками. Дело в том, что когда маленький ребенок сидит на стульчике, у него есть свое пространство, свой мир, он чувствует себя маленькой личностью. Сажая же детей на длинные скамеечки, их лишают собственного пространства, дети уже не чувствуют себя личностью, они с самого детства чувствуют себя толпой, стадом.

Современная российская школа досталась нам в наследство от Советского Союза. Вместо СССР в аттестатах написано: Российская Федерация. Вместо гимна Советского Союза теперь играет гимн России. Вместо красного флага СССР в школах висит российский триколор. Но методика воспитания, программы, по которым воспитываются современные дети, практически не изменились, за исключением небольшого количества частных школ.

Сейчас я буду жестко критиковать школьников, методики обучения, но не учителей. Дорогие учителя, я Вами восхищаюсь, не принимайте, пожалуйста, критику системы на свой счет. Пользуясь случаем, я хочу выразить свою благодарность настоящим учителям, настоящим педагогам, которые отдают свою душу, сердце, любовь, профессионализм детям. Не получая никакой благодарности от родителей, государства, не получая никакого вознаграждения, настоящие педагоги, которых, к сожалению, осталось очень мало, воспитывают свободных, думающих, осознанных личностей, но это, скорее, исключение из правил. В основном, педагоги сами являются запрограммированными рабами, уставшими от жизни и учеников.

Мощнейшее программирование на неуверенность, на неудачу я ощутил в полной мере на себе. Честно говоря, когда я вспоминаю свою школьную молодость, мне всегда становится плохо, мне всегда становится больно. Да и как может быть по-другому, если учитель математики, я это помню очень хорошо, на весь класс не говорила, а со злостью кричала: «Довгань, ты идиот, ты дурак. Таких людей, как ты, надо выгонять из школы. Ты позоришь школу, ты позоришь класс». И так много-много раз. Мне действительно тяжело давалась школьная программа, я много занимался спортом и из положенных четырех недель учился только одну неделю, а три другие недели уезжал на соревнования и сборы. Я занимался профессионально греблей на байдарках. Конечно, я отстал по всем дисциплинам, особенно по математике, физике, химии. Но мое отставание было объяснимо и понятно. В конце концов, математику можно выучить и позже. В этом нет ничего страшного. Но как мне трудно было избавиться от программы неудачника, от программы «лузера». Дело в том, что не только учителя называли меня идиотом, дураком, дебилом, в то время они не стеснялись в выражениях. В то время мой родной отец, периодически доведенный до отчаяния моими двойками и замечаниями учителей, с иронией говорил: «Мой сын — даже не дурак. Мой сын — полудурок». Я очень люблю своего отца и, если бы у меня была возможность выбирать родителей, я бы, однозначно, не променял своих родителей ни на кого на свете. Они были такими же жертвами рабских программ, как и я, как и миллионы советских людей.

Представьте меня, выпускника советской школы — крепкий, высокий, красивый парень. Внешне сильный, крепкий телом и духом, но внутри запрограммированный школой и родителями такими заблуждениями, такими рабскими программами, которые искалечили всю мою молодость. Я был абсолютно уверен, подчеркиваю, у меня даже не было тени сомнений в том, что я — неудачник, в том, что я — недоразвитый дурак. В том, что я — идиот. Я с восхищением смотрел на отличников и хорошистов, для меня они казались недостижимыми кумирами, суперлюдьми, героями. На себя же я смотрел с жалостью, презрением и проклятием, я себе часто задавал вопросы: «Зачем я живу? В чем смысл моей жизни? Разочаровывать моих родителей? Выслушивать от учителей, что я — дебил, дурак, идиот? Господи, почему ты позволил родиться такому ничтожеству, как я?» Я много раз стоял на остановке после очередной двойки, после очередного унижения, смотрел на колеса автобусов, и мне часто хотелось прыгнуть под эти колеса — и раз и навсегда прекратить это мучение. Я искренне считал, что я недостоин жить. Потому что я — недоразвитый идиот.

Если бы кто-нибудь тогда сказал, что я стану известным предпринимателем, что я напишу десятки популярных книг, что я буду дружить