Что такое идея и как она «работает»? - Иван Андреянович Филатов Страница 24

– либо в результатах «действий» самой идеи (о чем мы говорили ранее, и будем говорить далее),

– либо, хотя бы отчасти, в наших ощущениях, связанных с ее возникновением.

Ведь улавливание собственных интеллектуальных ощущений – это и есть получение экспериментальных данных от нашей психики, реагирующей на те или иные умственные процессы, которые происходят в нашем мозге. Вопрос только в том, насколько верно мы интерпретируем эти ощущения? Иначе говоря, насколько искренними мы бываем с самими собой. Свои ощущения (в виде перечисленного чуть выше «эскорта ощущений») мы уже описали. Осталось только на множестве примеров – нами уже приведенных ранее – проследить всю последовательность «действия» идеи и убедиться в ее истинности, то есть в соответствии этих «действий» той гипотезе, что нами предложена. Что мы и попытались сделать, я надеюсь, в достаточно убедительном виде на примерах из самых разных сфер наших знаний и нашей деятельности.

3). Эксперименты С. Деана (с сотрудниками) по осознанию информации ранее скрытой в бессознательном.

А теперь переходим от наших умозрительных рассуждений и от ставки на спонтанность возникновения новизны самой по себе к более реальным вещам, а именно, к поиску тех экспериментов, которые, хотя бы косвенным образом, могли подтвердить как правильность наших умственных рассуждений, так и обоснованность нашей ставки на материальность спонтанного процесса возникновения новизны самой по себе (в конечном счете, конечно же, в виде идеи).

Но сначала заметим: нам приходится только сожалеть о том, что подавляющее большинство экспериментальных исследований процессов, происходящих в мозге, и описанных в литературе, в том числе как в книге Т. Черниговской «Чеширская улыбка кота Шрёдингера: язык и сознание» (24), так и в книге С. Деана «Сознание и мозг. Как мозг кодирует мысли» (25), не затрагивает напрямую самый главный для нас процесс – процесс (скорее даже, акт) инсайтного явления смысла идеи в наше сознание и те процессы, которые непосредственно ему предшествуют и непосредственно за ним следуют. Здесь Природа самого продуктивного мышления поставила перед нами еще один заслон на пути исследования ее тайн: слишком трудно «поймать» и зафиксировать сам – никак не предсказуемый и редко достигаемый – момент спонтанного рождения смысла идеи в материальных структурах мозга и «передачи» его в идеальные структуры сознания. Тем более, мы вовсе ничего не знаем, что происходит в материальных структурах мозга на этапе (всеми признаваемого) инкубационного созревания смысла идеи, поскольку этот процесс никоим образом не дает о себе знать нашему сознанию. Только конечный результат выдается в сознание в виде вполне ощущаемого инсайта (озарения, интуиции).

(Кстати сказать, мы почему-то «догадались» исследовать то, что происходит в материальных структурах нашего мозга во время оргазма (26), но вот проследить работу нашего мозга в не менее важные моменты нашего продуктивного мышления, и, в частности, в наиболее яркие и эмоционально окрашенные моменты прихода идей в наше сознание, мы никак не можем. Неужели нельзя «придумать» такие эксперименты, которые бы однозначно определили те материально протекающие процессы, которые происходят в структурах нашего мозга в эти кардинально важные – как для нас самих, так и для цивилизации в целом – моменты? А ведь это есть то самое главное (генерирование идей), что сделало нас существами разумными, что социализировало нас самих и что создало нашу цивилизацию!).

Но, как оказалось, не стоит отчаиваться. За последние два десятилетия начались достаточно интенсивные экспериментальные исследования процессов, происходящих в мозге в моменты осознания того, что происходило в бессознательном буквально доли секунды назад. И эти моменты, можно сказать, как две капли воды похожи на то, что мы имеем в случае понимания смысла идеи, вдруг проникшей из бессознательного в наше сознание. Ведь осознание – это и есть понимание. И наше понимание (смысла идеи) есть мгновенное осознание того, что свершилось в нашем бессознательном в конце этапа инкубации, когда готовый смысл идеи был «вытеснен» из бессознательного на допонятийный этап нашего сознания. Правда, мы не знаем, как происходила подготовка к этому «вытеснению» и что именно было причиной последнего. Скорее всего, причиной было созревание самого смысла идеи на бессознательном уровне. Но в какой форме оно было осуществлено, мы этого не знаем. Мы только предполагаем, что такой формой была спонтанная самоорганизация достаточно «разрозненных» в своих действиях нейронов в некий самосогласованный (низкоэнтропийный) ансамбль, проявлением которого – уже на уровне сознания – является внове созданный сгусток смысла идеи, понимаемый нами и далее раскрываемый в мысль-Истину. Вот эту – нами предполагаемую – спонтанно возникающую и синхронно самосогласованную «деятельность» нейронов нашего мозга нам хотелось бы выявить и соотнести с тем, что было обнаружено в выше обозначенных экспериментах, описанных в достаточно полном виде, в первую очередь, в книге С. Деана.

И об этом, то есть о соотнесении понимания смысла внове явленной (из бессознательного в сознание) идеи и осознания того, что только что «мелькнуло» в нашем бессознательном – имеются в виду эксперименты, описанные в книге Деана, – мы и собираемся поговорить далее в пунктах А, Б, и С.

А. Понимание и всплески (волны) активности нейронов в мозге.

Начнем с того, что С. Деан, автор уже упомянутой нами книги «Сознание и мозг. Как мозг кодирует мысли», вместе со своими сотрудниками (и коллегами) уже около двух десятилетий занимается тем, что методами нейровизуализации исследует вопрос: каким образом происходит процесс осознания и какие критерии свидетельствуют о том, что осознание какого-либо субъективного факта осуществилось?

Описанный автором метод нейровизуализации (27) в самом общем виде может быть представлен следующим образом. Испытуемому демонстрируется сублиминальная картинка (слово, цифра, буква и т. д.), то есть картинка, восприятие которой находится ниже порога осознания. Причем, невозможность восприятия на уровне сознания достигается двумя способами: кратковременностью показа картинки (несколько десятков миллисекунд) и путем показа – сразу же вслед за картинкой – маски, то есть какого-либо изображения, уже воспринимаемого нашим сознанием, но в то же время маскирующего ранее показанную сублиминальную картинку за счет того, что показ маски, отвлекая на себя внимание испытуемого, не дает времени на осознание этой картинки. Иначе говоря, последняя, не достигнув сознания, оказывается «заточённой» в нашем бессознательном.

При этом одновременно производилась запись на приборах (ЭЭГ, МЭГ, фМРТ) нейронной активности мозга и осуществлялся хронометраж показаний приборов и актов реагирования испытуемого.

Суть этих экспериментов заключалась