Как сбылись мечты - Ирина Вениаминовна Петрова Страница 28

Вот и сейчас. Он был на рыбалке с друзьями. Заканчивалась вторая календарная неделя, а по ее ощущениям прошел уже год. Ей так не хватало его рук, губ, их прикосновений, и тех теплых волн, в которые она погружалась рядом с ним. Казалось, что весь мир сосредоточен в нем, когда он рядом. Не думалось, не работалось. Хотелось только ощущать его. Всем телом, всем сердцем. А если и думалось, и работалось, то в ожидании того времени, когда они будут вместе.

Сейчас она вспоминала их разговор перед его еще прошлым отъездом. К тому времени она привыкла к нему стремительно и бесповоротно, и наверное, вела себя очень странно. И он, всегда хорошо понимающий ее состояния, спросил, что случилось. Она не должна была говорить правду. Это ведь ее женская слабость. Он не должен знать. Она должна сохранять границы. Вы – взрослые зрелые личности. Такие умные слова ей бы выдала любая статься о современных отношениях. А она не успела собраться и, как ребенок, расплакалась. Она улыбнулась. Как ясно она помнила – он подошел к ней, взял ее руки в свои, согрел их дыханием, поцеловал бережно и сказал: «Я тоже буду скучать. Ты нужна мне. Возьми эту мысль за основу и не позволяй другим мыслям заглушить ее. Если ты будешь уверена в нас, я буду спокоен. Потому что и в этой уверенности я буду не один». Она записала его слова в заметки. Теперь она их читала часто. Сначала было нелегко. Но потом с каждым разом необходимость привыкать друг к другу снова и снова пропала. Расставаясь физически, они не расставались мысленно. Она с радостью училась этому, а он был рад тому, как хорошо она его понимала и принимала.

Это было волнующе и интересно – привыкать к другому человеку в твоем жизненном пространстве. Видеть, как он каждое утро встает, одевается, торопится, какие у него привычки. Она не была готова к тому, что он по утрам совсем не разговорив. Первое время она никак не могла привыкнуть к его молчаливым объятиям. Эмоциональная от природы, она с самого утра была готова делиться впечатлениями, то светлыми, то грустными – всегда находилось что-то важное. Иногда ей снились сны – совершенно детские, она в них гуляла по разноцветному парку, ела мороженое и зарывалась в осенние листья. И ей было так хорошо, когда она, просыпаясь, понимала, что на самом деле это его руки обнимали ее всю ночь, и тепло ей не от солнца из ее снов, а от ощущения уюта и защищенности, которое становилось все более сильным.

Дом, там где я. Такие слова однажды услышала она от пожилой соседки, которая со своим невозмутимым котом дворянской породы всегда мучила ее вопросами о ее личной жизни. То есть не мучила, а учила уму-разуму. Тогда она не очень понимала, как такое возможно. Ведь обычно мы думаем, что дом – это то место, где нас ждут, где что-то приготовлено, есть что-то наше и кто-то наш. Сейчас, когда они сблизились настолько, что оставались друг у друга, она начала понимать, что дом нужно создать в своем сердце, поместить туда тех, кто дорог и близок, украсить светлыми воспоминаниями и надеждами и возвращаться туда в любое время, в любом состоянии. В гудящих людских потоках на станциях метро, на трудных встречах и рабочих совещаниях, в холоде уличных сумерек – везде, где оказываешься один на один с тем, что способно вывести из равновесия, расстроить и сбить с толку. И когда в сердце есть этот уголок тепла, там хочется быть. Однажды он сказал ей: «Я там, где мне уютно». И ей захотелось сделать так, чтобы ему было уютно с ней. Чтобы он знал, что в этом суетном и изменчивом мире есть место, где в него верят и ждут. Тогда он захочет возвращаться к ней и не нужно будет думать о том, что кто-то другой может занять ее место в его жизни. Эти мысли были ненужными и разрушающими. Они отнимали ее силы идти вперед, и она запретила себе даже приближаться к ним.

Каждая женщина, встретив мужчину, которому готова отдать свое сердце, хоть однажды подумает о том, что нужно сделать, чтобы сохранить и развить то хорошее, что происходит между ними. Совместная жизнь многое меняет для пары. Кто-то переживает изменения легко, а кто-то оказывается неготовым к ним. Оля долго привыкала к тому, что вечер и ночь могли запросто перейти в ее бессонное утро, когда поначалу, несмотря на строгие запреты Сергея, Оля ждала его из аэропорта, с вокзала, со встречи и не ложилась спать. Она видела, что он расстраивается и злится, когда она, уставая, пыталась организовать его – его время и привычки. И видела, как он меньше делится с нею своими рабочими планами. Все стало меняться тогда, когда она перестала заострять внимание на том, что именно она делает, чтобы ему было удобно. Она просто целовала его утром у двери перед выходом и обещала спать дальше. И совсем скоро начала замечать, какое удовольствие ему доставляет мысль, что она пойдет дальше спать, убаюканная его ласками. Спала Оля чутко, и поэтому когда Сергей возвращался поздно, просто брала телефон к себе. Просыпаясь от его сообщений о скором приходе, она стала спокойнее, а Сергей, видя, что она меньше устает и больше радуется, часто был в хорошем настроении просто от ее улыбок.

Оля давно хотела сказать Сергею об этом. Но всегда боялась. Она не знала, как он отреагирует на ее признание. Все дело было в том, что Оля часто думала над тем, чтобы вернуться домой или хотя бы в Тюмень – тоже не рядом, но все же ближе к родителям, чем сейчас в Москве. Она очень хотела этого, потому что все чаще и чаще к ней приходила мысль о том, что они остались совсем одни – они с Катей уехали почти одновременно. С Олежки спрос был малый – мужчина все-таки, ему нужно думать о карьере, семье, больших свершениях. А что женщина, ее удел – забота о близких. И если своей семьи пока не было, то заботу и радость, думала Оля, можно дарить родителям. Которые болели. Мама с каждым годом угасала. В те