Одержимость справедливостью - Александр Эл Страница 34

— Никакой ошибки нет, — Димка смотрел прямо в глаза, — странно, что ты не понимаешь, что походя, мог сломать жизнь человеку, которого даже не знаешь. Как же ты так делаешь?

— Ты, не понимаешь! Человеку жизнь сломать? Человеку? При чём тут какая-то девка? Ты не знаешь, на что они способны?

— Кто они? Успокойся, на вот воды выпей. Чего случилось-то?

— Бабы! Бабы! Девки эти! Всю жизнь загубили мне. И тут, снова какая-то.

— Да ладно, Дима. Ты что, с женой поругался, что ли? Давай я тебе рюмочку налью, у меня коньяк есть. На всех-то не бросайся, это же единственная радость в жизни. Я женщин люблю, и они меня любят. Что бы я без них делал, без курочек моих. Иди, проветрись, успокойся. Всё нормально, жизнь продолжается. Ну что, налить? — Димка вытащил из стола бутылку.

— Не надо, не люблю я это. Всё пошёл я.

Прокололся, прокололся. Подловил он меня, подловил. А девка то, точно его любовница, ишь, как выгораживает. Благодетель выискался. Но, до чего же везучий, гад. И как у него получается, где не ступит, везде ему ломится. А где я ступлю, везде, как в говно.

Глава-31 Почему не мне?

Прошло совсем немного времени, и я снова сидел в Димкином кабинете.

— Заказы распределяются не по блату, а по способностям. Эта работа не твоего уровня, Дима, ты же сам понимаешь.

У меня внутри всё кипело от чудовищной несправедливости. Выгодный заказ отдали не мне, а какому-то алкоголику. И сделал это Димка. Нарочно гад, хотел мне нагадить. Я пашу, как «папа Карло», с трудом копейку добываю, а как выгодный заказ подошёл, так сразу алкашу отдал, даже не спросил, не предложил. А ещё другом прикидывался!

— Ты пойми, я же о деле должен думать, — продолжал Димка, — если я тебя загружу такой работой, то кто твои заказы сделает? Ты же понимаешь, Петрович с этим не справится, и не алкоголик он вовсе. Один раз только напился.

— Может, я должен с тобой делиться? Тогда ты мне выгодную работу дашь? Петрович этот, делится с тобой? Признайся.

— Вот что Дима, ты говори, да не заговаривайся. Пока я не выгнал тебя из кабинета.

— Ах вот как ты заговорил? Друг!

— Объясняю ещё раз, я не могу поручить Петровичу работу, с которой он не справится. А тебя не могу загружать тем, что может сделать, кто угодно. Это, всё равно, что стрелять из пушки по воробьям.

— Но ведь там денег больше! Намного больше.

— Неужели тебе самому, творческому человеку, интересно заниматься тупым тиражированием? Ведь ты зарабатываешь не меньше, на уникальных, запоминающихся работах, которые остаются навсегда. А это заказ к Юбилею, всё ведь выбросят потом. А твоё всё останется, сам подумай.

— Один раз возможность представилась, а ты для друга пожалел!

— Если я буду только о друзьях думать, то я всю работу, всех мастерских, работу всего Худ фонда завалю. И ещё, Дима, ты ведь единственный, кто вот так вот приходит, и вот так вот возмущается. От тебя единственного такое выслушиваю. И мне это неприятно. Я ведь денег получаю меньше любого из вас, художников. Может, ты думаешь, мне деньги не нужны. Мне за гонорар заказы делать просто некогда, и картины писать некогда. А я ведь тоже, мечтал быть живописцем.

— Так ты из зависти не даёшь заработать? Властью упиваешься? Если тебе не нравиться, так чего же ты тут сидишь тогда?

— Ну и дурак же ты, Дима. Может, ты на это место хочешь? Так и скажи. Я не против, давай местами поменяемся. Будешь меня обслуживать, как я тебя сейчас, вместе с остальными. Ты приходишь на работу, когда хочешь. Работаешь, когда настроение есть. Выходные, сам себе устраиваешь. Ты же раза в три-четыре, наверное, больше меня зарабатываешь, и тебе всего этого мало?

— Ладно, с тобой всё понятно. Пошёл я, не поймём мы друг друга….

А ведь Димка прав, денег у меня больше. Может, он и вправду хочет, чтобы я делился с ним? Нет, вряд ли. Если бы и взял, то не от меня. Не захочет унижаться. Что он там про обслуживание плёл? Ну, дел то у него, положим, хватает. Но неужели на подработку времени не остаётся? Ведь сам же заказы распределяет. Я бы на его месте, давно бы себе личную мастерскую организовал, и работы, что попроще и поденежнее подбирал. И жил бы себе, припеваючи. Был бы и при власти, и при деньгах. А что, почему бы не присмотреться к его месту? Должность то, формально выборная. Что это я всё в тени, да в тени, пора засветиться уже, а то так и до пенсии буду красить.

Для начала нужно ему проверочку организовать. Может, сразу сковырнуть удастся. Напишу-ка я, куда? Писать-то куда? В Партком? Так он не коммунист. Да и в Парткоме у него все свои. Будут потом косо на меня смотреть. Может, аморалку на него повесить? Нет, не прокатит, на работе он тихий. Разве что Жердяеву употребляет. Хотя нет, видел я её. Такую, только в наказание. Не Димкин уровень. Может, он ворует. Машина откуда у него? Ах да, вспомнил. Распределили, за заслуги. Значит не на рынке у спекулянтов брал, недорогая. Мог и заработать. Квартира от родителей осталась. Ни хрена у него нет, ишь, как застраховался. Не подкопаешься. Да и красть, тут у нас, особенно нечего. А вот на распределении заказов он сидит, сидит гад, распределяет. Вот здесь нужно копать. Что это за Петрович такой? Я слышал, он ему не первый выгодный заказ сплавляет. Так всё же, мордочка у тебя в пуху, или нет? Продажная, коррумпированная сволочь! Выведу я тебя на чистую воду, не спрячешься!

А куда же писать-то? Нужно, куда-нибудь повыше, чтобы оттуда спустили. Чтобы Димкины подельники не смогли его отмазать. В Райком напишу. Факты должны быть, железные! Где же их взять-то?

Глава-32 В борьбе за справедливость

С детства ненавидел курение. Запах сигаретного дыма сразу напоминал дядю Федю, который маму «щипал», и из-за которого ушёл из дома отец. Дядя Федя дымил, как паровоз, от него воняло. Любой курильщик напоминал его мерзкую рожу. И вот теперь, я курю сам. Как глупо. Но, чтобы свалить Димку, нужен убедительный материал. А где его найти, как не в курилке. Все старики, кто в Фонде работает, курят. А в мастерских курить нельзя, опасно, много горючих материалов. Поэтому, они все в курилке и