Предательство - Александр Эл Страница 4

так его воспитывают, подумал Мишка. Он хорошо был знаком с мамой Толика, а папу видел только пару раз. Вместе с ними жили и бабушка с дедушкой. Но и их Мишка видел всего пару раз. А ещё, у Толика была младшая сестра. Квартира была, всего две комнаты. Где они все там прятались, Мишка не понимал. Но когда он приходил к Толику, им никто никогда не мешал.

Они ходили друг к другу в гости, и вместе прогуливали школу. Особенно любили прогуливать понедельники, когда в кинотеатрах обновлялись фильмы. Мишка просто заходил утром к Толику домой, чтобы «вместе идти в школу», чем вызывал радость и Толика, и его родителей, потому, что Мишка «не был похож на босяка». Родителям и в голову не приходило, что учатся они, в разных школах и идти им нужно, в противоположные стороны.

Больше всего друзья любили кино. Однажды их выгнали прямо из зала, из-за того, что они всё время смеялись, как ненормальные, а фильм был грустный. «До чего же много глупости в вас сидит», – сказал на прощанье контролёр. И они опять смеялись, как ненормальные.

К большому Мишкиному удивлению, Толик оказывается, успел закончить музыкальную школу, и умел играть на кларнете.

– Ты играешь на дудочке? Зачем?

– Никакая это не дудочка. Придёшь к нам, я тебе покажу. Родители хотели, чтобы я на пианино играл. Но на пианино денег не было. Кларнет дешевле. Вообще-то, я это не люблю, это для родителей.

Мишка завидовал Толику. Сам он, ни на чём не умел играть, и ничему его не учили. А когда Толик сказал, что он ещё и на саксофоне играет, потому что, как сказал Толик, «это тоже самое, что и кларнет», Мишка иззавидовался окончательно, и даже поругался с родителями, что они не отдали его в музыкальную школу. Однако, он так и не услышал ни разу, как Толик играет, поскольку Толик выполнив долг перед родителями, совершенно кларнет забросил.

Весь интерес к музыке, и у музыкально образованного Толика, и у профана Мишки, сводился к собиранию модных записей и фотографий любимых ансамблей. Однажды друзья гитаристы попросили Толика спрятать на время усилитель и динамики, которые у них кто-то хотел отобрать. Вечером, когда родителей не было дома, Мишка и Толик открыли настежь окно и включили магнитофон так, чтобы слышала вся улица, а сами сели на подоконник, свесив ноги на улицу, чтобы ещё больше дразнить прохожих. Довольно скоро, на шум, как бабочки на свет, стали непонятно откуда подтягиваться, почему-то одни только девчонки. Они сначала что-то пытались кричать, но из-за дикого грохота ничего не было слышно. Бум, бум, бум, бум…Тогда девчонки начали танцевать прямо под окном. Чем дольше они танцевали, тем больше собиралось самой разношёрстной публики, которая тоже начала плясать. Мишка и Толик, понаблюдав эту картину, тоже стали плясать, стоя прямо на подоконнике, чем вызвали бурную радость тех, кто плясал внизу. Плясала уже целая толпа, когда с сереной и мигалками приехала милицейская машина. Вероятно, вызвал кто-то из соседей. Серена завывала в унисон с грохочущей музыкой, бум, бум, бум, бум… А мигалки, как специально, мигали в такт. Из открытых окон и с балконов всю эту какофонию наблюдали зеваки, некоторые из которых тоже танцевали. Когда милиционеры, наконец, обнаружили «корень зла», друзья поняли, что пора прекращать и выключили музыку. В школу всё равно сообщили, ругались родители, но теперь никто над Мишкой не смеялся. Девчонки всем рассказывали, что у Мишки дома, было ещё круче, чем на улице, но их не пустили потому, что не хватило места. Хотя в квартире, кроме, на время «спрятанных динамиков», никого не было.

Однажды, как обычно сбежав с уроков, попали на какой-то фильм про Геракла. У киношного Геракла были совершенно поразительные, огромные, мускулы. На экране он крушил стены, голыми руками душил львов и диких быков, и выделывал прочие всякие чудеса, демонстрируя невероятную силу. Друзья долго обсуждали, как здорово стали делать кино. Но Толик принёс вырезку из газеты, где говорилось, что этот актёр, который играл Геракла, на самом деле существующий, реальный человек, и с настоящими мускулами. Это казалось невозможным. Мишка размечтался, что если бы у него были такие мускулы, он надавал бы щелбанов Битюку так, чтобы тот навсегда убрался со двора.

Толик был более практичным, и неизвестно откуда притащил подшивку журналов, где много рассказывалось о первом культуристе Евгении Сандове, человеке из 19-го века, маленького роста, но обладавшего невероятной силой. Самым необычным было то, что Сандов в детстве был хилым и болезненным, но сумел не только взять себя в руки и разработать собственную систему упражнений для развития силы. В результате он стал одним из сильнейших людей в мире, а бронзовая статуэтка Сандова стала главным призом соревнований «Мистер Олимпия». Мишка почувствовал, что у него тоже есть шанс, потому, что он тоже хилый и болезненный.

Теперь вместо музыкантов друзья собирали фотографии и статьи про всяких силачей, и вообще всё с этим связанное. После фотографий начали собирать всевозможные волшебные методики развития силы. Затем понатощили домой всякие тяжести, которые можно было использовать как гири. Понятно, что в городских квартирах места для занятий не было. Поэтому каждый занимался у себя дома, а потом собирались вместе, чтобы записать и обсудить результаты, кто похудел, а кто растолстел, и какого размера бицепсы. Изо всех сил старались набрать вес, который почему-то никак не набирался. Но друзья не сдавались. Сначала навалились на холодильники, съедая всё подряд. Потом стали требовать от родителей кормить их яйцами. Вес прибавлялся, но как-то неэффективно. Толик где-то прочитал, что для веса, нужно пить пиво со сметаной.

Навалились на пиво. Мишке понравилось не сильно, можно пить, а можно и не пить, разве что для веса. Толику понравилось больше. Кроме рассказов про силачей, он нашёл рассказы про пивные соревнования, кто больше выпьет. Решили попробовать. После шести пол-литровых бутылок пива на брата, Мишка здорово окосел, его рвало, и бабушка прятала его от папы. Похмелье тоже было тяжёлым. В общем, пивная диета Мишке не понравилась, а Толик сказал, что от пива он хорошо спит.

Однажды Толик рассказал, что есть зал, где можно «по-настоящему качать мышцу». Это был зал тяжёлой атлетики политехнического института. Там тренировались настоящие спортсмены.

– Только там нельзя говорить, что мы культуристы. Если спросят, говори штангисты.

– А почему нельзя, какое кому дело? – не понял Мишка.

– Потому, что это было запрещено. Это западное. В Советском Спорте, в газете старой, раньше писали, что этим занимаются только гомики и алкоголики. Я сам в библиотеке видел, когда журналы искал.

– А чего же ты не