К черту тревожность. Как не стать «лягушкой в кипятке» и справиться с паническими атаками и депрессией - Марина Иннорта Страница 5

Врач знает, что мне не нравится эта идея, но он также знает и то, что я все сделаю… Ее Величество в чулане чувствует себя лучше. Может быть, я не совсем сошла с ума и в этот раз поступлю правильно. То есть перестану думать об увольнении и пойду к психиатру. Врач пишет номер телефона на листочке и прощается со мной. Слегка наклоняет голову набок, пожимая мою руку, и улыбается.

Мой доктор очень красивый. Я вспомнила, как впервые пришла к нему. Уже тогда меня мучила тревожность. Прошло более двадцати лет, мы оба постарели, я так же испытываю тревогу, а у него стало больше морщин вокруг глаз.

О чем я говорю, когда говорю о тревожности

Когда по разным причинам я говорю, что страдаю от тревожности, то часто получаю в ответ что-то среднее между смущением и недоверием. Смущение, потому что о психических расстройствах до сих пор не принято говорить. Можно очень подробно рассказать о своей колоноскопии, но о душевных заболеваниях говорить нельзя. Сумасшедшие – это отдельная тема, и не случайно в прошлом мы надежно их прятали за заборами психиатрических клиник. Недоверие, в свою очередь, связано с тем, что тревожность встречается очень часто, и людям, никогда ее не испытывающим, трудно объяснить разницу между нормальной и патологической тревожностью.

Многие заблуждаются, считая, что можно вылечиться с помощью силы воли. Как если бы сказать человеку, лежащему в постели с гриппом: «Ну ты же можешь постараться, мне кажется, ты прилагаешь недостаточно усилий, чтобы выздороветь!» Предрассудки те же, что и в случае с депрессией. С другой стороны, тревожность и депрессия – «сестры», и если вы будете страдать от тревоги довольно долго, то обязательно побудете и в депрессии.

Любой, кто страдает от тревожности, депрессии или иного расстройства, сам виноват в своей болезни: общество склонно рассматривать его проблемы не как патологию, а как слабость характера. Хорошенькое дельце: мало того, что вам плохо, в конечном счете вы чувствуете себя еще и беспомощным, негодным, неадекватным.

Каждый день – это маленький ад. Простые вещи кажутся сложными, каждая проблема, даже самая незначительная, превращается в непреодолимое препятствие. Тем не менее, пока вы знаете, что ничего не случилось и это «всего лишь» тревога, вы продолжаете нормально работать (или по крайней мере пытаетесь). Другие ничего не замечают, потому что тревожность со стороны не видно. Может быть, вы выглядите хмурым или замкнутым, иногда слишком возбужденным, но не более того. С того времени, как у меня началось генерализованное тревожное расстройство, мне часто казалось, будто я живу внутри панциря. Замкнута в себе, подавлена тысячей мыслей и забот, изолирована от всего вокруг и не способна вернуть контакт с внешним миром. Провожу большую часть своих дней в состоянии чрезвычайной психофизиологической тревоги, но наружу почти ничего не прорывается.

Как объясняет Джозеф Леду в своей книге «Anxious: Using the Brain to Understand and Treat Fear and Anxiety», слово «тревога» (англ.: «anxiety») происходит от латинского «anxietas», которое, в свою очередь, имеет греческий корень «angh». В Древней Греции он использовался прежде всего для обозначения напряжения, стеснения, дискомфорта в теле. Другими словами, тревога – это физиологическое ощущение. Конечно, чувства тревоги, мнительности, беспокойства относятся к душевному состоянию, эмоциям и мыслям, но истинный дискомфорт проявляется главным образом на физическом уровне. Боль чувствуется в мышцах, сердце, желудке, дыхании, горле.

Эти ощущения мы все испытываем время от времени: сжатие желудка, несколько учащенное сердцебиение, сухость во рту, легкая тошнота. Ночь перед экзаменами, ожидание результатов медицинских анализов, предстоящие трудные испытания, внезапный шум сзади в темноте. Все это чувствовали время от времени.

Более того, когда все хорошо функционирует, такая тревога даже полезна: она помогает оставаться в ясном сознании и сохранять тот уровень напряжения, при котором получается решить все проблемы. Когда же это случится, тревога исчезнет, расслабленность возьмет верх, тело и разум успокоятся, напряжение растает.

Но у тех, кто страдает тревожными расстройствами, этот механизм заклинивает: напряжение сохраняется, тело остается в состоянии постоянной тревоги, без отдыха и передышки.

Думаю о предстоящем дне, который полон угроз, движущихся в тенях страшных вещей, и не могу противостоять им. Каждое утро мне всегда нужно время, чтобы развеять этот туман и привести мысли в порядок.

Едва начинаю завтракать – меня тошнит. Чищу зубы, сопротивляясь рвотным позывам. Прекрасный способ начать день. Затем наступает головокружение – постоянное ощущение нестабильности. Идешь по улице и чувствуешь, что не можешь идти ровно. Пока пьешь кофе с коллегами, появляется четкое ощущение, что вот-вот упадешь в обморок. Поэтому улыбаешься сквозь стиснутые зубы и делаешь вид, что следишь за разговором, а про себя молишься, чтобы не рухнуть на землю.

Дыхание также нарушено. Кажется, что вся дыхательная система сжалась, онемела, заблокировалась. Дыхание останавливается на полпути, будто легкие утратили свою естественную эластичность.

И снова онемение. Был период в прошлом году, когда ноги немели каждый день, пока я не доходила до кровати. К утру это проходило, но после обеда быстро возвращалось. Через несколько недель также пропала чувствительность в нескольких участках стоп: казалось, что вместо кожи пластиковые пузырьки. Сходила к неврологу и на МРТ, где, конечно же, ничего не обнаружили. Дискомфорт длился несколько месяцев, а затем исчез так же внезапно, как и появился.

Потом проблемы со зрением, необходимость постоянно ходить в туалет, и все время учащенный пульс. Часто у меня колотится сердце без причины, а пульс поднимается выше ста, даже если я отдыхаю. Однажды прошлым летом после работы я потащилась в аптеку, чтобы измерить артериальное давление, которое, как мне казалось, было низким. Фармацевт сказала мне: «С давлением все в порядке, а вот с сердцебиением нет, сто двадцать ударов в минуту – это ненормально, нужно поговорить с врачом».

Я ушла, не сказав ей, что за последние