Веди меня от тьмы к свету - Наталья Владимировна Кобышева Страница 9

Забегая вперед, расскажу, как колоссально изменился наш сын за первые несколько месяцев обучения!!! Переменам в нем мы дивились каждый раз, приезжая к нему на несколько дней в Текос и забирая его на день к себе. И каждый раз брови ползли на лоб от удивления: какие счастливые метаморфозы произошли с нашим сыном!!!

Первые его реакции на пребывание в школе были в виде фраз: «Сколько, оказывается, можно сделать дел за один день!». Уроки были в радость и в диковинку, занятия науками постоянно чередовались танцами, борьбой, которые проводились ежедневно и часто на улице. Ранние подъемы, зарядка, быстрый темп, отсутствие времени на безделье, частая смена деятельности, жизнь в коллективе, где каждый — индивидуальность, и с каждым надо научиться сотрудничать, договариваться, чтоб ужиться под одной крышей — все это не для слабых, все это — работа на преодоление себя, воспитание характера. Не все дети могли и хотели оставаться жить и работать в таких условиях. Немногие готовы были поменять свою комфортную, размеренную жизнь на жизнь в лицее. Сыну первое время тоже было не просто: он вообще всегда был очень сильно привязан к нам, своих друзей у него было мало, общение со сверстниками его не вдохновляло, основной круг общения сына были мы с мужем и наши друзья. В тринадцать лет ему еще было трудно нас отпустить, поэтому он скучал, постоянно звонил, всем делился. Нам приходилось каждые полтора месяца ездить к нему и жить по неделе рядом с ним. В эти дни, когда мы приезжали, сына отпускали только на 30–50 минут в день, чтоб повидаться, но и этого было достаточно.

В школу попадали разные дети, из разных семей. Были и такие, кому совсем не подходила эта школа, возникали недопонимания, несбывшиеся ожидания родителей и детей порождали ненужные разговоры. Но это лишь говорило о том, что каждому — свое место.

Когда сын проучился год, лицей объявили временно закрытым, приостановили действие лицензии на ведение образовательной деятельности.

Этому предшествовали полугодовые постоянные проверки деятельности лицея. Тщательно искали недочеты и, конечно же, находили, ведь был дан приказ найти повод, чтобы закрыть его. Было смешно наблюдать, зная, что в соседней обычной школе пол прогнил и провалился и некому было новые доски застелить, а в лицее, поводом служило и то, что в спортивном зале не было «козла», без которого, видимо, ученик полноценно физически развиваться не смог бы. И один из самых важных уроков, на мой взгляд, в школе — это приучение ребенка к труду — вызывал много вопросов у проверяющих. Последние годы в обычных школах отменили любое использование детского труда, даже полы в классах дети перестали мыть, на субботники мало кто приходит и, как результат, вырастает поколение, которое потребительски относится к общественному имуществу. Я помню, как мы сами скидывались с родителями на уборщицу в классе, чтобы только наши маленькие чада не «перетруждались» ненужной работой. А с чего тогда детям беречь парты или аккуратно вести себя в туалете, если они никогда не мыли, не заботились об этих вещах и уж, тем более, не создавали их. Признаюсь, мы в своем старшем сыне не умели воспитать трудолюбие, так как нас самих еще надо было воспитывать и обучать многому. Он рос ленивым. Что я только не делала, какие методы не придумывала — ничего не работало. А в школе это быстро получилось и как-то естественно, и через год у сына вошло в привычку убирать в квартире и аккуратно складывать вещи без напоминаний.

Первое, и самое главное, что дается детям в лицее — это духовно-нравственные ценности и патриотизм. Патриотизм, в смысле любовь к Родине, любовь к земле, к природе, к людям, забота и ответственность за все живое. Ответственность — это когда ты хозяин, ты отвечаешь за место вокруг себя, ты уже не можешь навредить, не подумав, сломать что-то, намусорить, не можешь пройти мимо, когда кому-то плохо. Щетинин учил детей думать, наблюдать, взаимодействовать с природой, с космосом. Объяснял, что такое мысль и слово и какую силу они имеют в жизни человека. Напоминал о значимости человеческой жизни.

Мы были очевидцами нескольких историй, одинаковых по содержанию, рассказанных разными родителями, когда ребенок плохо учился, менял несколько школ, терял всякий интерес к обучению, связывался с дурной компанией, портил отношения с родителями. Родители, в отчаянии, узнавали про Лицей и везли свое чадо в Текос, умоляя взять его во что бы то ни стало. И его брали. И ребенок менялся: ему становилось интересно учиться, а потом все больше: его глаза, отношение к жизни, к родителям полностью менялось, он с удовольствием вовлекался во все дела и занятия, а затем вырастал в думающую, осознанную личность, становясь творцом своей жизни.

Я наблюдала такую картину: сын прибежал в дом, где хозяева сдавали комнаты родителям детей, учащихся в Лицее. К нему приехала утром мама издалека и, не дождавшись сына, решила прогуляться по лесу. Так вот сын, узнав, что он разминулся с мамой и у него остается совсем мало времени повидаться с ней, вслух начал горевать: «Какой же я был раньше дурак, что не ценил маму!!!». Мальчишке было 12 лет, он ходил по коридору и, не смущаясь меня, озвучивал свои мысли. Такие бесценные осознания.

Впоследствии мама еще одного мальчишки поделилась своей историей. Сына она усыновила из детского дома. Пока он был маленький, вроде все было ничего, но как стал подрастать — никто не мог с ним справиться: ни родители, ни учителя. Сменил несколько школ, связался с дурной компанией, стал убегать из дома. Дошло до того, что его мать пригрозила: еще одно происшествие с его участием, и он вернется в детский дом. Но тут узнали про школу Щетинина, сын поступил в нее. Прошел год обучения и жизни в лицее, и этот же самый мальчишка впервые в жизни подошел к своей приемной маме и обнял ее со словами: «Мамочка!». Мать рассказывала со слезами на глазах, вспоминая, как это было. Я увидела мальчишку после двух лет жизни в школе: красивый, открытый, статный, в глазах его читались честь и достоинство. Я была поражена увиденному, зная, в каких передрягах побывал парень.

Но М. П. Щетинину так удавалось. Он верил в детей, любовью своей к ним творил чудеса.

В его кабинете на стене висело множество православных икон, портрет В. Путина и портрет Саи Бабы. Он был Учителем, новатором, наставником, гением педагогики и мудрецом, способным любить и понимать.