Андре Шиффрин - Легко ли быть издателем. Как транснациональные концерны завладели книжным рынком и отучили нас читать Страница 10

В плане отбора книг «НАЛ» неуклонно продолжала общую традицию, начатую когда-то «Пенгуином»: ставилась задача поошрять интеллектуальные и политические дискуссии в широком масштабе. Руководство «Пенгуин», а позднее и «НАЛ»; считало, что решение ключевых вопросов не следует перепоручать элитным кругам экспертов и политиков — напротив, обсуждение должно протекать при живом интересе и участии всех без исключения слоев населения. Помню, школьником я выписывал газету «Май уикли ридер», рассылаемую подросткам двенадцати лет и старше; там обсуждалось, какова должна быть политика американского правительства по вопросам муниципального жилья и электрификации в сельской местности. Для эйфорического оптимизма послевоенных времен это было очень характерно — считалось, что даже школьникам интересны темы, которые сегодня были бы отвергнуты как слишком узкие, всерьез интересующие лишь считанных взрослых.

«НАЛ» была одним из крупнейших издательств, выпускавших книги в мягкой обложке. Популярность таких дешевых изданий в США началась в конце 30-х годов — застрельщиком выступило издательство «Покет букс» («Pocket Books»). Книги нового формата поставлялись в четыре тысячи книжных магазинов, существовавших тогда в США, а также в 70 тысяч прочих торговых точек — в знаменитые табачные лавки, газетные киоски, аптеки и т. п. Отчасти это была старинная сеть распространения журналов, созданная Анненбергом и другими бывшими бутлегерами после отмены «сухого закона». Изначально эта сеть должна была облегчать жизнь игрокам в тотализатор — ее придумали для распространения программок скачек. Вскоре новоиспеченные дистрибьюторы расширили ассортимент журналов, а затем взялись за книги — и фантастически преуспели. С книгами они обращались, как с периодическими изданиями, — в конце месяца возвращали непроданные экземпляры поставщикам. Эта новая система оказалась очень эффективной и обеспечила феноменальный уровень продаж. Самым успешным изданием «НАЛ» за все время существования издательства стала «Табачная дорога» Эрскина Колдуэлла (за первые два года с момента издания разошлось четыре миллиона экземпляров); прочие сочинения Колдуэлла, вместе взятые, также разошлись четырехмиллионным тиражом. Занятна судьба книги Джеймса Т.Фаррелла «Стадс Лонигэн»[32]: вначале, по устоявшейся традиции, она была издана в твердом переплете — и за год было продано всего 500 экземпляров; зато в мягкой обложке она разошлась в количестве 350 тысяч! Ежегодно раскупалось почти 50 миллионов книг в мягкой обложке — то есть примерно одна пятая от всех приобретаемых американцами книг. Новый формат быстро завоевал сердца очень многих читателей традиционных книг массового спроса. Произведения, выходящие в мягкой обложке, часто продолжали традиции издавна популярных у публики «желтых» журналов типа «Тру детектив» или «Тру романс», а также коротких вестернов. Учтите, что в 40-х годах еженедельно продавалось 10 миллионов журналов, а также 25 миллионов (феноменальное количество!) экземпляров комиксов, так что книги, даже нового формата, все еще составляли относительно скромную долю в общем объеме «пищи для чтения», раскупаемой в стране[33].

В 40-е годы издательские планы фирм, выпускающих книги в мягкой обложке, во многом ориентировались на низкопробный коммерциализм бестселлеров предыдущего десятилетия. Такие книги, как «Мост короля Людовика Святого» Торнтона Уайлдера, вестерны Зейна Грея, снискавшие огромную популярность любовно-исторические романы (например, «Твоя навеки Амбер»), расходились в мягкой обложке не хуже, чем в твердой. Однако «НАЛ» видела свою задачу в том, чтобы, не ограничиваясь вестернами и триллерами, обеспечить читателя более интеллектуальной литературой. Взяв пример с «пенгуиновской» издательской марки «Пеликан», она под лозунгом «хорошие книги для миллионов» запустила серию «Ментор».

«НАЛ» выпустила всего Уильяма Фолкнера и произведения ряда современных европейских писателей-реалистов — например Пьера Паоло Пазолини и Курцио Малапарте. Среди первых книг «НАЛ» были «Мартин Иден» Джека Лондона (классический образец политического радикализма в литературе, ныне не переиздаваемый никем ни в твердом переплете, ни в мягкой обложке) и «Сердце — одинокий охотник» Карсон Маккаллерс. В то же самое время читатели серии «Ментор» могли приобрести «Достижение совершеннолетия на Самоа» Маргарет Мид[34] или «Швеция: срединный путь» Маркиса Чайлда, а также множество книг на политические темы. Помню, подростком я купил книгу из серии «Ментор», которая называлась «Христианское требование социальной справедливости», — разве что-то подобное найдешь в киосках современных аэропортов?

Эти книги в мягкой обложке стоили от 25 до 35 центов — не дороже пачки сигарет. Одной из самых дорогих книг, которую мы выпустили, была «Трилогия о Лонигэне» Фаррелла. Ввиду ее объема пришлось назначить цену в 50 центов. В отделе продаж нашли выход — зрительно разделить книгу на несколько «томиков»; пусть покупатель видит, что в реальности покупает две книги, и не считает себя обманутым.

Бумажные обложки оформлялись непременно в стиле «китч». Не видя названия, ни за что не догадаешься, чье перед тобой произведение — Микки Спилейна или Уильяма Фолкнера. Кстати, на обложках массовых изданий Фолкнера обязательно пояснялось «книга автора “Святилища”», ибо этот роман снискал широкую популярность благодаря живо описанным интимным сценам; тем не менее в мягкой обложке можно было купить всего Фолкнера. Лишь много лет спустя его книги составили значительную долю программы колледжей по литературе, но, как это ни парадоксально, включение романов Фолкнера в канон «высокой культуры» обернулось резким снижением интереса к ним со стороны массового читателя.

Издательством «НАЛ» руководил крайне странный по всем статьям тандем. Более несхожих между собой людей нельзя было бы подобрать и нарочно. Главный редактор Виктор Вейбрайт — крупный, броский, упивающийся своей претенциозностью и снобизмом Стены его кабинета были украшены не только обычными для издательств фотографиями писателей, но и портретами его самого в несусветном розовом камзоле Мэрилевдского охотничьего клуба. Он был человеком самых пестрых увлечений (и, как выяснилось из его мемуаров, отъявленным антисемитом), но окружал себя талантливыми редакторами. За коммерческую часть отвечал президент фирмы Курт Энох, невысокий, подтянутый, болезненно-застенчивый, — словом, образец немецкого интеллектуала. В Европе он одним из первых осознал громадный потенциал мягкой обложки для книгоиздания и создал знаменитые издания Таушница на английском языке (еще несколько лет назад их можно было найти в букинистических магазинах в любом уголке Европы). Эноху меня рекомендовали знакомые моего отца, и, так как между двумя со-руководителями «НАЛ» существовало острое соперничество, «сомнительная» репутация «протеже Эноха» лишала меня всякой надежды на полноправное членство в редколлегии. Однако Вейбрайт разрешал мне присутствовать на заседаниях. Среди ведущих редакторов «НАЛ» были Эд Доктороу (еще не ставший известным прозаиком); Марк Джафф, будущий глава собственного крупного коммерческого издательства, и Арабел Портер, тихий, скромный интеллектуал, которому был обязан своим успехом литературный журнал «Нью уорлд райтинг» («New World Writing»). Созданный по образцу знаменитой английской массовой серии «Нью райтинг» издававшейся «Пенгуином» во время войны (ее главным редактором был Джон Леман), журнал «Нью уорлд райтинг» держался на убеждении, что простые люди в состоянии читать смелые, требующие умственных усилий произведения и должны иметь возможность находить их в каждом киоске. В одном из первых номеров была подборка современной корейской поэзии. Несмотря на столь специфическое содержание, тираж журнала еще на заре существования достигал 75 тысяч экземпляров. Журнал имел такой огромный успех, что другие коммерческие издательства запустили свои конкурентные версии, и спустя несколько лет американской публике был предложен беспрецедентный ассортимент авангардной литературы.