Дарон Аджемоглу - Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты Страница 36

Хотя экстрактивные экономические институты и могут генерировать экономический рост, этот рост редко бывает устойчивым, и уж точно это не рост, который сопровождается созидательным разрушением. Когда и политические, и экономические институты экстрактивны, техническому прогрессу и процессу созидательному разрушению просто неоткуда взяться. В течение некоторого времени государство может поддерживать экономический рост путем перераспределения ресурсов, в том числе человеческих, но такой рост имеет глубокие внутренние ограничения. Когда предел достигнут, рост останавливается, как он остановился в СССР 1970-х годов. Более того, даже когда этот рост все еще был высоким, технический прогресс в большинстве отраслей был минимален. Только в военной промышленности, благодаря колоссальным ресурсам, которые в нее вкладывали за счет всех остальных отраслей хозяйства, активно развивались новые технологии: СССР даже удалось на какое-то время обогнать США в космической и ядерной гонках. Но этот рост без созидательного разрушения и технического прогресса во всех областях не мог быть устойчивым и в конце концов резко прекратился.

Кроме того, условия, при которых экономический рост может сочетаться с экстрактивными институтами, по своей природе очень хрупки. Они могут быть разрушены конфликтами, которые всегда сопровождают работу экстрактивных институтов. На самом деле, экстрактивные политические и экономические институты всегда способствуют конфликтам, поскольку концентрируют огромную власть и все доходы в руках узкой группы. Если другая группа сможет одержать победу в схватке, вся власть и все ресурсы достанутся ей. Соблазн велик. Поэтому, как мы увидим, когда будем обсуждать закат и падение Римской империи и городов майя (см. стр. 218 и 198), борьба за контроль над абсолютистскими политическими институтами, обеспечивающими полную, неограниченную власть, тлеет постоянно и периодически разгорается, перерастает в гражданскую войну, приводит к смене режима, а иногда даже к полному краху и развалу страны. Одним из следствий этого является то, что даже если в условиях экстрактивных институтов и удастся достичь некоторого уровня централизации, это все равно ненадолго. Практика показывает, что конфликты из-за контроля над экстрактивными институтами часто приводят к гражданской войне и росту беззакония, закрепляют развал центральной власти, как это произошло в большинстве стран Африки южнее Сахары и в некоторых странах Южной Азии и Латинской Америки.

Наконец, если рост экономики происходит в условиях экстрактивных политических, но в той или иной мере инклюзивных экономических институтов, как это было в Южной Корее, всегда есть риск того, что изменятся (станут более экстрактивными) как раз экономические институты и рост остановится. Те, в чьих руках власть, рано или поздно придут к выводу, что им выгоднее использовать ее не для поддержания экономического роста, а для ограничения конкуренции, увеличения своей доли в общем пироге или даже просто для ограбления успешных предпринимателей. Если политические институты не станут инклюзивными, возможность применять силу произвольно и использовать власть, чтобы перераспределять ресурсы, в конце концов подорвет основы экономического роста.

Глава 4

Груз истории: небольшие отличия и точки перелома

Мир, который сотворила чума

В 1346 году бубонная чума, «черная смерть», достигла генуэзской колонии Тана в устье реки Дон на Азовском море. Чума, переносчиками которой были живущие на крысах блохи, пришла в Европу из Восточной Азии вместе с товарами, которые шли по великой трансазиатской торговой артерии — Шелковому пути. Благодаря активной торговле, которую вели генуэзские купцы, зараженные крысы быстро распространили чуму из Танаиса по всему Средиземноморью. К началу 1347 года чума достигла Константинополя. Весной 1348-го она распространилась по Франции, Северной Африке и Италии и убивала примерно половину населения каждой территории, которой она достигала. За приходом чумы во Флоренцию наблюдал итальянский писатель и поэт Джованни Боккаччо. Позже он вспоминал это событие так:

«Болезнь начала проявлять свое плачевное действие страшным и чудным образом. Не так, как на востоке, где кровотечение из носа было явным знамением неминуемой смерти, — здесь в начале болезни у мужчин и женщин показывались в пахах или под мышками какие-то опухоли, разраставшиеся до величины обыкновенного яблока… Затем признак указанного недуга изменялся в черные и багровые пятна, появлявшиеся у многих на руках и бедрах и на всех частях тела… Казалось, против этих болезней не помогали и не приносили пользы ни совет врача, ни сила какого бы то ни было лекарства: почти все умирали на третий день после появления указанных признаков».[18]

Англичане видели, что зараза приближается, и прекрасно понимали, чем это грозит. В середине августа 1348 года король Эдуард III попросил архиепископа Кентерберийского организовать специальные молебны, и многие епископы отправили приходским священникам письма, которые надлежало зачитать в церквях после проповеди. Эти наставления должны были помочь людям справиться с предстоящими невзгодами. Ральф Шрусберийский, епископ Батский, писал клирикам своей епархии:

«Господь Всемогущий со Своего небесного престола насылает гром, молнию и другие кары, чтобы поразить сыновей Своих, грех которых Он желает искупить. И ныне, когда ужасный мор, пришедший с Востока, бесчинствует в соседнем королевстве, мы должны молиться непрестанно, с верою в сердце и со страхом Божиим, чтобы мор сей не протянул и в наш край свои ядовитые щупальца, не поразил и не пожрал нашу паству. Посему надлежит нам всем обратиться к Господу с покаянием, непрестанно исповедуя грехи наши и читая псалмы».

Но это не помогло. Чума пришла и быстро истребила примерно половину населения Англии. Такие катастрофы могут оказывать сильнейшее воздействие на общественные институты. Многие люди решили вовсе отказаться от соблюдения общественных норм. Как отмечал Бокаччо,

«некоторые утверждали, что много пить и наслаждаться, бродить с песнями и шутками, удовлетворять, по возможности, всякому желанию, смеяться и издеваться над всем, что приключается, — вот вернейшее лекарство против недуга… что, быть может, стало впоследствии причиной меньшего целомудрия в тех из женщин, которые исцелялись от недуга».

Но главное, что чума привела к значительным социальным, экономическим и политическим изменениям в средневековой Европе.