Нассим Николас Талеб - Одураченные случайностью. Скрытая роль шанса на рынках и в жизни Страница 5

Тактики Неро и его друзей ― инвесторов различного профиля отличались. Неро не зависел от бычьего рынка, и, соответственно, не должен был волноваться о медвежьем рынке вообще. Он не рискует своими сбережениями, инвестируя их в самые безопасные инструменты ― казначейские облигации. Он считает, что казначейские облигации безопасны, поскольку выпущены Правительством Соединенных Штатов, а правительства едва ли могут обанкротиться, так как вправе свободно печатать собственную валюту для погашения своих обязательств.

Нет рабочей этики

Сегодня, в возрасте 39 лет, после 14 лет занятий бизнесом, он может считать себя успешным деловым человеком. Его личный портфель содержит несколько миллионов долларов в облигациях казначейства среднего срока погашения. Этих средств достаточно, чтобы не волноваться о будущем. Больше всего в собственном трейдинге он ценит то, что такой род деятельности требует значительно меньшего количества времени, чем другие высокооплачиваемые профессии. Другими словами, такое занятие абсолютно совместимо с его этикой работы. Трейдинг заставляет усиленно думать. Те же, кто полагается только на упорный труд, обычно теряют «нюх» и интеллектуальную энергию. Кроме того, они утопают в случайности, сосредотачиваясь на шуме вместо сигнала (различие мы определили в Таблица 1).

Свободное время позволяет реализовать разнообразные личные потребности. Неро жадно читает и проводит значительное время в тренажерном зале и музеях. Он нашел время вернуться к статистике, где начинал свои докторские исследования, закончил докторантуру по статистике, переписал свою диссертацию. Неро занялся преподаванием, один раз в год ведет семинары на полсеместра под названием История Вероятностного Мышления на факультете математики Нью-йоркского университета, который выпускает превосходных аспирантов. У него достаточно денег, чтобы поддерживать свой образ жизни в будущем и иметь возможность в случае неожиданных обстоятельств удалиться на покой и писать популярные научно-литературные эссе на темы, касающиеся вероятности и недетерминизма. Однако все это заготовлено на случай, если в будущем какой-либо форс мажор закроет финансовые рынки.

Секреты существуют всегда

По-видимому, развить вероятностный самоанализ Неро помогло некоторое драматическое событие, произошедшее в его жизни, память о котором он хранит. Его жизнь не столь прозрачна, как это может показаться на первый взгляд. Проницательный наблюдатель наверняка смог обнаружить в Неро некоторые подозрительные побуждения. О секрете, который хранит Неро, поговорим в свое время.

Высокодоходный трейдер Джон

В 1990-ых на протяжении нескольких лет по соседству с Неро, через улицу, в огромном доме жил Джон. Джон был высокодоходным трейдером, его манеры и стиль работы отличались от тех, которые использовал Неро. Даже краткий профессиональный разговор с ним показал бы, что он обладает высоким интеллектом и поразительной точностью мышления. Бросалось в глаза, что Джон живет заметно лучше Неро или, по крайней мере, намеренно демонстрирует свое благосостояние. Так, он парковал два первоклассных немецких автомобиля у себя в гараже (свой и жены) в дополнение к двум кабриолетам, один из которых был коллекционным Ferrari. В то же время Неро ездил на своем фольксвагеновском кабриолете уже почти десять лет, и все еще продолжает пользоваться им.

Жены Джона и Неро познакомились в клубе здоровья, однако дружбы у них не случилось, так как жена Неро некомфортно чувствовала себя в такой компании. Она осознавала, что эта леди пытается не просто поразить или впечатлить ее, а выражала свое пренебрежение, считая ее ниже себя. В то время как дела Неро пошли в гору, и он стал соответствовать образу богатеющего трейдера, предпринимая настойчивые попытки превратиться в искушенного винного коллекционера и любителя оперы, его жена редко отказывала себе в новых покупках. Она относилась к тому типу людей, которые ощутив жало бедности в определенные моменты жизни, хотели наверстать упущенное, демонстрируя свои приобретения. «Единственная темная сторона бытия трейдером», ― часто говорит Неро, ― это вид денег, излившихся на неподготовленных людей, которые внезапно узнают, что Времена года Вивальди являются изысканной музыкой». Но его супруге было трудно почти ежедневно соперничать с соседкой, которая продолжала хвастаться новым декоратором, которого они только что наняли. Джон и его жена ничуть не страдали, что их библиотека была напичкана нетронутыми книгами маститых американских авторов в кожаном переплете, а чтение в клубе здоровья было ограничено журналом Пиплз Мэгэзин. Супруга Джона также продолжала обсуждать экзотические труднопроизносимые названия мест, где они собираются отдыхать, без малейшего понятия об их местоположении ― ей было бы трудно объяснить, на каком континенте расположены Сейшельские острова. Жена Неро была всего лишь человеком, хотя и продолжала говорить себе, что не хотела бы быть на месте жены Джона, она несколько зациклилась на жизненном соревновании. Так или иначе, но вскоре слова Неро стали неэффективны перед большим алмазом, огромным домом и коллекцией спортивных автомобилей.

Переплаченный провинциал

Неро тоже страдал от неоднозначного чувства к соседям. Он был весьма высокомерен к Джону, который воплощал в себе все, чем он не был сам, да и быть не хотел, но было социальное давление, которое начинало сказываться и на нем. Кроме того, он также хотел бы демонстрировать чрезмерное богатство. Ведь интеллектуальное презрение не контролирует личную зависть. Тот дом через улицу становился все больше и богаче, а с ним усугублялся дискомфорт Неро. Несмотря на то что Неро преуспел в делах даже сверх своих самых диких мечтаний, он стал считать, что где-то пропустил свой шанс. Появление таких типов как Джон в иерархии Уолл-Стрит означало, что он больше не считается успешным трейдером. И хотя это обычно его мало заботило, мысли о Джоне, его доме и автомобилях стали грызть Неро. Все было бы хорошо, если б Неро не видел этот злополучный особняк через улицу, раздражавший его каждое утро. Он вообразил себе, что размер дома Джона делал его мужчиной второго сорта. Еще хуже было осознание того, что Джон почти на пять лет моложе, и, несмотря на короткую карьеру, его доход, по крайней мере, превышал раз в десять доход Неро.

Когда они сталкивались друг с другом, Неро чувствовал желание Джона подавлять его, проявляя признаки снисходительности. Иногда Джон пытался избегать его, иногда ― полностью игнорировать. Если бы Джон был только символом, о котором Неро мог читать лишь в газетах, ситуация была бы другой. Но Джон был во плоти и крови, более того, ― его соседом. Ошибка Неро состояла в том, что как только он заговорил с ним, сработало правило социальной иерархии. Неро пробовал сгладить свой дискомфорт, выбрав поведение Свана ― персонажа Пруста в романе В поисках потерянного времени, изысканного торговца искусством и досужего человека. Хотя Сванн был накоротке с некоторыми людьми из высшего общества, например, его личным другом был тогдашний Принц Уэльский, он вел себя так, будто должен был что-то доказывать в присутствии представителей среднего класса. В то же время ему было намного легче смешиваться с аристократией, чем карабкавшемуся по социальной лестнице Вердуринсу (персонаж), также общавшемуся с представителями аристократии. Подобно последнему Неро пользовался уважением нескольких известных и успешных людей. Так, в Париже и Венеции он регулярно общался с ученым Нобелевского калибра (тип человека, которому уже ничего не надо доказывать), который сам искал с ним встреч. Весьма известный спекулянт-миллиардер регулярно звонил ему, чтобы узнать мнение об оценке деривативов на некоторые бумаги. В то же время Неро пытался заручиться уважением какого-то переплаченного выскочки с дешевым нью-джерсийским акцентом. (Если бы я был на месте Неро, то выказывал бы свое презрение Джону посредством языка тела, однако Неро ― не такой человек).

Ясно, что Джон не был столь образован, столь воспитан и физически тренирован, как Неро. Более того, он не казался таким интеллектуалом, как он. И это было еще не все! Он даже не был столь же толков в бизнесе с ценными бумагами. Неро встречал истинно одаренных людей в биржевых ямах Чикаго, которые показывали такую скорость мышления, до которой Джону было очень далеко. Неро был убежден, что этот человек самоуверен и пустоголов, а преуспел он только потому, что никогда не делал поправку на свою уязвимость. Иногда, когда Неро не мог подавить в себе зависть, он задавался вопросом: была ли его оценка Джона объективной, или к такому выводу приводили его чувства? Может быть, совсем не лучшим трейдером был именно Неро? Возможно, ему следовало прикладывать больше усилий и рисковать вместо «размышлений», писания статей и чтения запутанных бумаг? Может быть, ему следует быть вовлеченным в высокодоходный бизнес, где он блистал бы среди пустоголовцев, подобных Джону?