Андрей Кузьмичев - Фанаты бизнеса. Истории о тех, кто строит наше будущее Страница 5

Так вот, по горячему утверждению Воробьева: «Это было лучшее время в моей жизни – я никогда в жизни своей так хорошо не работал, не был начальником и не имел дурных начальников». Действительно, над Воробьевым не было начальства, да и в отряде не было ученых вроде Тейлора, изучающих с хронометром в руках труд бойцов отряда[10]. Так что для увеличения производительности при изготовлении опалубки придумали бойцы отряда такую штуку: Воробьев своим авторитетом «запретил использовать на стройке рубанок, догадался, что щелеватая опалубка выдерживает гидравлический удар и в тех редких случаях, когда удается загнать самосвал так, чтобы построить желоб, чтобы в него лил, потому что эта “сволочь” приезжает, когда хочет, быстро “сплевывает”, подъезжать не хочет, и потом таскай лопатами или вообще – бетона нет, вот тебе песок, вот тебе цемент, иди, собирай железяки по округе… Короче, быстро разобрался: чем она щелеватее и ноздреватее, тем лучше, потому что тогда гидравлический удар не происходит… В результате вышли на рекордную производительность».

Глосса о лидерстве от Воробьева

После того как у меня в первом стройотряде опалубка разлетелась и я собирал в полуледяной воде остатки бетона, тогда же – я помню этот момент – и появился лидерский дух – я все жду такого от своих подчиненных, от других начальников, с которыми сталкиваюсь. Так неудачно получилось – мы заливали опалубку к обеду. Тут все приехали, включая мое руководство, руководство ПМК и совхоза. Они все столпились над нами с приятелем, а опалубка только что треснула, все расползается, все течет. Они там наверху все в белом, а мы внизу все в говне, в бетоне, в грязи. Два худосочных физика, прошу заметить.

Они пытаются дать советы, пытаются нас материть, всем страшно.

Я вышел в комбинезоне, весь в бетоне, поднял лопату наперевес и ответил встречным матом, сказал: «Уйдите все отсюда на три буквы!»

Они спросили: «А что ты сделаешь?»

Я сказал: «Не знаю, что я сделаю, но когда вы будете идти с обеда – все будет нормально».

Сказали: «Ну смотри, сука, ответишь! За бетон ответишь! За все ответишь!»

Я сказал, что отвечу.

Не помню как, но мы все сделали, как-то все это говно отчерпали, ошибку, что с опалубкой допустили, усвоили. Физики, не дураки. Когда они шли с обеда, не знаю, где мы бетоном разжились новым: то ли сами сделали, то ли украли у кого-то.

Типа, через два часа все уже было залито.

Они спросили: «Как?»

Мы сказали: «Так!»

Уверен, что до сих пор стоят.

Строили бойцы стройотрядов на совесть: и поныне стоят здания и сооружения в поселках Кип и Джаркурталь Омской области, построенные бойцами отряда Германа Грефа – «здания стоят, но обветшали. Ремонтировать – не на что»[11]. То же самое о своих стройках говорили мне мои собеседники. Например, Дмитрий Новиков, побывав на бывшей стройке в Тверской области, сказал об этом так: «Все стоит до сих пор. Объекты производственные ветшают, а жилье стоит до сих пор, люди живут». И Александр Назаренко вторит ему: «Мы ездили на Смоленщину. Туда мы съездили пять лет назад – и все стоит, фантастика»!

Не так давно бойцы ССО «Смоленск-68» выкопали бутылку, заложенную в здание зерносклада, где трудились бойцы (это село Макшеево, что под Смоленском). Выкопали и прочитали, а потом опубликовали на сайте физического факультета МГУ оригинал обращения к потомкам: «Нашедшие сей сосуд! Знайте, что это строение есть зерносклад, возведенный студентами физического факультета Московского государственного университета. 22.VI – 20.VII – 1968 г.». Но самая главная подпись на письме – «это подпись декана физического факультета МГУ, профессора Фурсова Василия Степановича. Отчетливая подпись поставлена, как водится, с датой – 19.VII.68, знаменитой авторучкой с зелеными чернилами, которой подписывались все приказы о зачислении в студенты, а также и об отчислении с факультета»![12]

ПОСТ О ТОМ, ЧТО СТРОИЛИ В СССР СТРОИТЕЛИ СВЕТЛОГО БУДУЩЕГО

– Ребята, – сказал Вадик Зайцев, – я предлагаю сделать красное знамя и на нем написать: «Лучшему огороднику». Кто первый вскопает участок, у того на участке поставим знамя.

Я думаю, дело хорошее. Надо поддержать.

Мы приехали, мы приехали,Не заставлены и не наняты.Нашей жизни здесь станут вехамиСтройплощадки, дороги, фундаменты.

Начало студенческой стройотрядовской эпопеи было не из приятных: с 1956 по 1958 год молодежь отправляли на целину принудительно. «В Казахстан шли потоки эшелонов из теплушек, набитых студентами. По два курса с каждого факультета всех вузов страны, – пишет Анна Амелькина из “Известий”. – Этот наскоро организованный отряд достигал полмиллиона человек, а само мероприятие больше походило на обязательный выезд на картошку. Жили в сараях, работали бесплатно. Недоедали, медицинского обслуживания не было. Высокие смертность и травматизм – погибал один студент на каждую тысячу»[14].

Но такая картина была типичной для всех целинных строек. Профессор Василий Козлов в книге «Неизвестный СССР» пишет, например, о том, как в мае – июле 1959 года в Темиртау на строительство Карагандинского металлургического завода из различных областей и республик страны прибыло большое количество молодежи, преимущественно в возрасте 17–20 лет. «Руководство строительства не было готово к массовому приему рабочей силы. 2000 приезжих были размещены в брезентовых палатках так называемого палаточного городка. Причем в общих палатках вместе с молодежью оказались еще и семейные рабочие. Многие палатки были порваны и в дождливую погоду протекали. В них недоставало элементарного – стульев, столов, тумбочек для личных вещей. Воды не хватало даже для питья, не говоря уже об умывании». К бытовым неурядицам на новом месте добавлялся криминал, с которым власти не были в состоянии бороться. В итоге, как пишет Козлов, в ходе массовых беспорядков 109 солдат и офицеров получили ранения, в том числе 32 – из огнестрельного оружия, а среди участников волнений было убито 11 и ранено 32 человека (пятеро впоследствии умерли). Финал таков: «При подавлении бунта было задержано 190 человек, главным образом молодых рабочих в возрасте 18–21 года, прибывших на строительство всего за две-три недели до событий»[15].

Кроме тех, кого везли на целину по оргнабору, централизованно, многие студенты, начиная с первого отряда физического факультета МГУ, отправлялись туда нелегально, без одобрения свыше. И вот в 1962 году, чтобы стать легальными отрядами, «студенты отправили письмо Хрущеву с рассказом об успешном опыте целинных строек. Подписали его пять командиров самых крупных ССО»[16]. Отнести письмо поручили Сергею Литвиненко. А он был парень не промах – успел в стройотрядах не только завоевать авторитет, но и обрести уверенный вид, благо заработки позволяли. «За пару летних месяцев можно было получить зарплату, равную 12 стипендиям. Тратили их по-разному. Но большинство откладывали, чтобы купить одежду и книги. Ведь стипендия-то была мизерная, – откровенничал он. – Я, например, приехал в Москву из городка Кропоткин, что на Кубани, практически в одних сапогах. На студотрядовские рубли купил себе хороший свитер, первый в жизни костюм»[17]. Но в ЦК КПСС на встречу с вождем Страны Советов Литвиненко пошел «в своей вечной ковбойке и отутюженных брюках», пошел за одной только резолюцией самого главного человека в СССР и получил ее: «Я думаю, дело хорошее. Надо поддержать. Н.С. Хрущев»[18].