«Адам Смит» - Суперденьги. Поучительная история об инвестировании и рыночных пузырях Страница 29

Позднее рассказывали, что он летал в Монреаль, чтобы занять денег — миллионов эдак с десяток. Он хотел купить какие-то облигации, При этом у него была щетка для волос. Никакой грязи, вроде денег, при себе! Сеймур получил кредит, а потом понял, что ему не на что добраться до аэропорта, и попросил банкира одолжить $100 на такси. Потом рассказывали, что он попытался основать астрологический фонд — без всякой обычной болтовни о том, что «наш фонд специализируется на растущих акциях». Менеджеров выбирали в соответствии с гороскопами, а работали они в гармонии со знаком, под которым были рождены. Через полгода (ночью, как и положено) Сеймур внезапно позвонил мне. У него была настолько сложная арбитражная схема, что она должна была давать постоянный налоговый убыток, но когда твоя компания в Кюрасао получает кредит от твоей компании на Багамах, ты можешь списать кредит, полученный от твоей компании в Панаме, и вернуть деньги. Я сказал, что не в состоянии следить за нитью его рассуждений. Сеймур возразил, что это не страшно — он позвонит в другой раз. А сейчас он летит в Эквадор, чтобы посмотреть какие-то предметы искусства доколумбовой эры. Что и сделал.

В этом списке жертв есть и последний пункт. Это я сам. В конце концов, человек должен быть частью деяний и страстей своей эпохи, верно? Дорога, которую он выбирает, никакого значения не имеет. Уже зная почти все о Черном Всаднике, я не собирался покупать лотки для продажи жареной курятины, сети домов престарелых, экзотические конгломераты, игорные заведения или что-то вроде National Student Marketing. Я-то прекрасно видел, что их ждет, — о да, еще как! — и поэтому купил самые безопасные акции, которые себе только можно представить. Я купил швейцарский банк.

4

Как мой швейцарский банк потерял $40 млн и лопнул

В начале сентября того ужасного 1970 г. на пути в Нью-Йорк в одном из все еще существующих поездов компании Penn Central я увидел в The Wall Street Journal статью, которая вызвала у меня учащенное сердцебиение. В этом не было ничего необычного. В 1970 г. было невозможно читать The Wall Street Journal без приступов паники и учащения пульса. Та история даже не была на первой странице, и я уверен, что большинство читателей ее просто не заметило. Заголовок гласил: «UNITED CALIFORNIA BANK СООБЩАЕТ, ЧТО ЕГО ШВЕЙЦАРСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ОБЪЯВИЛО О УБЫТКАХ, КОТОРЫЕ МОГУТ ПРЕВЫСИТЬ $30 млн». Швейцарское отделение? United California Bank? Но это же мой банк!

Говоря «мой банк», я имею в виду нечто другое, чем Bank of New York, где у меня открыт счет, и совсем другое, чем мой друг, когда говорит о Chase Manhattan, где он взял кредит. Я говорю, что это мой банк, потому что я — его совладелец. Этот банк не был публичным, и вложения в него были самыми крупными, солидными и безопасными из всех, что я когда-либо делал. Железобетонная вещь. Буквально через несколько месяцев после того, как я купил долю в этом банке, здравость моего решения была подтверждена. Контрольный пакет моего швейцарца был приобретен великим банком United California Bank of Los Angeles, одним из 15 крупнейших банков в США и вторым по величине банком на Западном побережье. А кроме того, это был флагман Western Bancorporation, крупнейшего банковского холдинга в мире. Настоящий Большой брат.

Клиффорд Туэтер, вице-президент United California и президент материнской компании банка, Western Bancorporation, за день до того отказался объяснить, откуда взялись такие убытки. Он сказал, что сможет говорить о чем-то только после завершения аудита швейцарского банка. Это займет еще несколько дней, добавил он. «На текущий момент мы можем говорить о произошедшем только в самых общих чертах», — сказал мистер Туэтер.

Организация, в которой возникли проблемы, United California Bank в Базеле, на 58 % контролируется United California Bank. Остальные 42 %, сказал мистер Туэтер, находятся в руках разных инвесторов, в основном индивидуальных.

Год, когда я купил долю в швейцарском банке, был хорошим. Я опубликовал книгу, которая попала во все списки бестселлеров. Возьмите для примера среднего американца, у которого выдался на редкость урожайный год, — в этой волшебной стране есть масса способов потратить полученные деньги. Можно купить превосходный баркас (не говоря уже о яле, кече и катере) и отправиться в кругосветное путешествие. Можно купить что-нибудь из галереи Purdy в Лондоне или роскошное ружье Wesley Richards калибра.375 и поехать пострелять слонов в Кении, пока они еще там работают над уменьшением поголовья. Можно купить профессиональную футбольную команду, — или хотя бы часть ее — продавать-покупать защитников весом под 150 кг и произносить скромные речи перед телекамерами в раздевалке, в сопровождении победных воплей, шампанского и мокрых полотенец. Но это не в моем стиле. Мне обязательно нужно было купить какой-нибудь швейцарский банк. Видимо, сказалось чтение раннего Эрика Эмблера[21]: если хочешь знать, что происходит, не стоит искать ответа в газетных заголовках, ибо они ничего тебе не скажут. Нужно следить за ростом динара и падением драхмы — именно такие едва заметные колебания подсказывали тебе, что Питер Лорр и Сидни Гринстрит уже направлялись в Стамбул, сидя в купе «Восточного экспресса». Они искали Димитриоса, а вы, наверное, помните, что следы вели прямо в Швейцарию, старую добрую Швейцарию, где этот супершпион в своем замке играл на величественном старинном органе фуги Иоганна Себастьяна Баха.

Так что меня во всем этом привлекали не только солидность и безопасность, хотя что может быть надежнее и безопаснее, чем швейцарский банк? Это была защита от проблем с долларом, приятное место в Европе, куда можно при случае заехать и развлечься, а кроме того, это могло оказаться очень неплохим вложением капитала. В конце концов, United California Bank of Los Angeles купил долю в этом деле вовсе не под влиянием Эрика Эмблера. Американский бизнес расширял свое присутствие в Европе. Возрастал объем коммерческих банковских операций. Американские банки вели экспансию в Европе, открывая свои филиалы и создавая европейские отделения. За границей накапливалась американская валюта, евродоллары стали большим и серьезным бизнесом. Американским банкам хотелось бы обосноваться в Европе, но это сложно и требует массу времени. Покупка какого-то банка целиком позволяет сразу оказаться в центре игры. Младшие партнеры вроде меня были в восторге, когда наш швейцарский банк был поглощен United California Bank. Теперь этот банк должен был стать частью великой европейской экспансии. Нас ожидало великое будущее.

Когда я добрался до своего офиса в тот сентябрьский день — день публикации в The Wall Street Journal, — то сразу же набрал 061-35-94-50, номер офиса банка в Базеле. Тотальным шоком мое состояние нельзя было назвать, но я был всерьез обеспокоен. Да и кому понравится, когда с его самой крупной инвестицией начинаются проблемы? С другой стороны, при таком старшем партнере, как великий United California Bank, разве может произойти что-то страшное? Это все равно что владеть большим пароходом на паях с компанией Cunard. Такой «Титаник» непотопляем. Если даже до тебя доходят вести о том, что твой корабль слегка столкнулся с айсбергом, то беспокоиться стоит лишь о царапинах на борту. Теперь, когда эта посудина доберется до Нью-Йорка, ее придется лишь покрасить. Вот, собственно, и все тревоги, верно?

Буквально через несколько секунд номер 061-35-94-50 отозвался, но в офисе явно царила неразбериха. Я попросил к телефону Пола Эрдмана, 38-летнего американского президента банка. Все предыдущие звонки проходили без всяких проблем, а голос через Атлантику звучал отчетливее, чем при звонке на соседнюю улицу. Однако ни Пола Эрдмана, ни его секретаря в офисе не было. Зато на другом конце провода был слышен оживленный разговор на немецком.

Наконец, мужской голос сказал:

— Мистера Эрдмана нет. Он уже не работает в нашем банке.

— С каких пор? — поинтересовался я.

— Со вчерашнего дня, — сказал голос.

На мой вопрос, где я могу найти Эрдмана, мне ответили, что можно попробовать позвонить ему на домашний телефон, в Базеле — что я и сделал. Эрдман, как всегда, был весел и оптимистичен.

— Я уволился, — сказал он. — Но продолжаю работать консультантом. Там кое-какие неприятности. Может, ты и сам слышал.

Я сказал ему, что читал об этом, но в чем все-таки проблема?

— Недостача на трейдерском счету в $30 млн.

— Тридцать миллионов?!

В отличие от американских банков, швейцарские могут выступать в роли брокеров, а также могут торговать за свой счет. На конец 1969 г. активы нашего банка по отчетам составляли $69 млн, но при этом, конечно, имелись и долговые обязательства. Чистый капитал был меньше $9 млн. Потеря $30 млн могла похоронить не только наш банк, но и еще парочку такого же размера. Но при нашей-то гигантской материнской компании этого не должно было случиться. Я сказал об этом собеседнику.