«Адам Смит» - Суперденьги. Поучительная история об инвестировании и рыночных пузырях Страница 30

— United California Bank не позволит закрыть банк, — сказал Эрдман. — Ничего другого им не остается. Если они его закроют, под ударом окажется их репутация.

— Но куда же подевались $30 млн?

— Сгорели, — сказал Эрдман. — Мы потеряли их на торговле. Наш товарный трейдер проиграл их.

— Послушай, — сказал я. — Мне доводилось видеть, как проигрывают миллион долларов. Даже два миллиона. Но просадить $30 млн нельзя. Просто невозможно.

— Как бы то ни было, но они сгорели, — повторил Эрдман. — UCB придется их компенсировать. Конечно, для тебя это тоже не без потерь, какое-то разводнение капитала неминуемо. Но банк будет работать.

— А почему ты уволился? — спросил я.

— Кто-то же должен отвечать, — сказал он. — А я был главным.

В этот момент я почувствовал жалость к Эрдману. Для меня этот банк был вложением капитала, а для него — детищем, творением, чем-то, на что ушло несколько лет жизни.

— Должно быть, тебе нелегко, — сказал я.

— Да я-то в порядке, — ответил он. — Завтра буду в банке, надо же помочь разобраться со всем этим бардаком.

Но он не был в порядке. Вскоре базельская полиция арестовала Эрдмана, а вместе с ним и других директоров банка, которые оказались в Швейцарии. Двух директоров арестовать не удалось. Одним был Фрэнк Кинг, президент United California Bank в Лос-Анджелесе и, кстати, президент Western Bancorporation. Вторым — Виктор Роуз, вице-президент лос-анджелесского банка. Оба они в тот момент находились в Лос-Анджелесе. Однако это было очень уж по-швейцарски: пересажать совет директоров. Прежде я о таком никогда не слышал.

Эрдману предстояло провести 10 месяцев в базельской тюрьме, причем в одиночной камере. Неприкосновенность личности — англосаксонское изобретение. В Швейцарии вас могут держать в предварительном заключении столько, сколько заблагорассудится. Швейцарцы говорят, что это очень эффективная мера.

Несколько дней спустя я позвонил Эрдманам домой и поговорил с его очаровательной женой Хелли.

— Это похоже на кошмарный сон, — сказала Хелли. — Никто не хочет со мной разговаривать. Мне не разрешают встречаться с Полом. Я боюсь, что и за домом наблюдают. Как в идиотском полицейском телесериале.

— Да, но как они могут держать кого-то в тюрьме, не предъявляя обвинения?

— Это же не Соединенные Штаты, — сказала Хелли. — У них есть длинная фраза: Verdacht der ungetreuen Geschäftsführung. Даже не знаю, как это точно перевести.

Хелли родилась в Базеле, но по-английски говорила хорошо.

— Думаю, — сказала она, — что-то вроде подозрения в совершении преступления против банка.

Я заметил, что на английском языке ничего подобного не слышал.

— В английском такого и нет, — сказала она. — А в Швейцарии это очень серьезно. Гораздо серьезнее, чем убийство.

Что, кстати говоря, правда. Долгие тюремные сроки не характерны для швейцарского правосудия. В данный момент в базельской тюрьме находится некий господин, который проломил череп своей жене тупым предметом. Он сказал, что она постоянно его донимала придирками и любила командовать в доме. В один прекрасный день он решил, что с него хватит, и одним махом избавился от нее. А потом спустился вниз и отправил письмо в полицию. Умышленное убийство, пять лет, полтора года могут быть сняты за хорошее поведение. В Швейцарии почти все выходят раньше за хорошее поведение, потому что в этой стране почти все себя ведут очень хорошо.

В 14.00 16 сентября 1970 г. United California Bank in Basel AG закрылся и вывесил соответствующее объявление на двери офиса на Сент-Якобштрассе, 7. Согласно сообщениям газет, убытки банка оказались ближе к $40 млн, чем к $30 млн. Представители United California Bank в Лос-Анджелесе представили швейцарским банковским властям в Берне свой план. В нем они обещали компенсировать потери вкладчиков и кредиторов. В отчете, представленном собственным акционерам, калифорнийский банк объяснил, что крупный международный банк обычно располагает депозитами других крупных международных банков, и если эти долги не будут выплачены, то такой банк не может продолжать деятельность. Понесенные убытки, говорилось в отчете, будут отнесены к обычным и необходимым расходам на ведение бизнеса, а банк намерен обратиться в налоговое управление с просьбой снятия налогов с половины этой суммы. Далее, страховка может покрыть порядка $10 млн. На Нью-Йоркской фондовой бирже акции Western Bancorporation упали на два с половиной пункта, но потом поднялись на два. В 1969 г. чистая прибыль Western Banc превысила $60 млн, так что потеря десятка-другого миллионов, хотя и была весьма и весьма неприятной, в серьезную проблему не перерастала.

Western Bancorporation — публичная компания, а United California Bank in Basel — частная, владельцами которой были лос-анджелесский банк и мы — верные младшие партнеры. Но никто не звонил младшим партнерам — во всяком случае, никто не звонил мне, а я-то точно оставлял свой номер в разных местах. Раздобыть хоть какую-то информацию было практически негде. Я позвонил инвестиционному менеджеру UCB в Лос-Анджелесе, с которым несколько раз пересекался по делам. Он сочувственно поцокал языком, сказал, что знает только то, что было в газетах, и намекнул, что мне лучше всего использовать сертификаты акций банка в качестве обойной бумаги.

— Спиши их, — сказал он.

— Списать с чего?! — спросил я.

Тогда я затеял свою маленькую игру. Я звонил в офис Фрэнка Кинга, президента United California Bank, и вежливо объяснял, почему я звоню, в связи с чем я звоню, и что этот звонок — от младшего партнера старшему. В офисе Фрэнка Кинга мне отвечали, что передадут ему мое сообщение и что он мне перезвонит. После чего он не перезванивал. Я проделал эту операцию 31 раз — и сдался. Я пришел к выводу, что со мной никто не хочет говорить. В конце концов, мы были в одной лодке и имели общие интересы, но банкиры становятся очень сдержанными на слова, когда начинаются проблемы. А о нынешнем случае и говорить нечего.

Прошло несколько недель с тех пор, как я перестал звонить. Зарплату Полу Эрдману перестали платить мгновенно, а поскольку весь его капитал состоял из акций того же банка, Хелли пришлось идти работать секретаршей. Целая толпа аудиторов поселилась на Сент-Якобштрассе, 7, но ни у кого так и не появилось внятной идеи насчет того, как $40 млн могли исчезнуть из современного банка, особенно швейцарского.

Пол Эрдман сидел в маленькой одиночной камере, с туалетом, складной кроватью и столом.

Мой банк лопнул.

Впервые Пол Эрдман появился в моем офисе летом 1968 г. Он был худощав, высок и носил очки. Я уже не помню, кто прислал его. В то время мы накапливали информацию по европейским банкам, и Пол Эрдман должен был рассказать о швейцарцах, которые не очень склонны делать это сами. Мы отправились на ланч, и Эрдман стал говорить не столько о швейцарском банковском истеблишменте (он сказал, что познакомит меня с людьми, которые сделают это лучше него), сколько о своем собственном маленьком банке в Базеле. Пол мне понравился.

Помимо прочего, я всегда испытывал интерес — или слабость — к маленьким компаниям с большими идеями. Никому и в голову не придет смотреть на управление General Electric как на что-то веселое. Все что угодно, но слово «веселое» с данной компанией не вяжется. Но вот вам пара ребят с большим листом бумаги и идеей. Идея хороша, а ребята так и рвутся в бой, хотят действовать, создавать то, что будет расти и развиваться, — вот это здорово, вот это возбуждает. Если идея сработает, это восхитительно и, хотя слово «веселый» не вполне адекватно, почти так же весело, как любое другое по-настоящему веселое занятие. Шансы на успех не так уж и велики. Идея должна быть правильной, нужны стартовые деньги и довольно большие, а потом еще деньги, да к тому же необходимо держать наготове контрстратегию на тот случай, если существующая система увидит опасность и начнет огрызаться. Но важнее всего — подобрать людей, каждый из которых усиливает положительные качества своих коллег. Это — самое сложное, поскольку люди являются самым ценным ресурсом любого быстро растущего дела, а тот парень, который первым начал набрасывать идею на бумаге, помимо большого воображения наделен гигантским эго и, соответственно, лишен чутья, необходимого для подбора людей, которые нужны компании.

Я не меньше десятка раз участвовал в таких любительских приключениях с венчурным капиталом — и результат был не хуже, чем у любого другого. Во времена, когда добыть венчурный капитал было проще, не раз случалось, что пара резвых поначалу скаковых лошадок испускала дух задолго до финиша, но одна становилась крупным победителем. На таких ставят десять или пятнадцать к одному, и они с лихвой перекрывают потери от пары, сошедшей с дистанции. В начале 1960-х гг. я был в компании, которая выпускала радарные антенны, причем настолько успешно, что в конце концов разорилась. Она удваивала продажи каждый год. В ВМС просто обожали эти антенны, но покупали их почему-то ниже себестоимости, и компания осталась без денег. Она успела продать свои акции публике и обанкротилась. А еще была компания, выпускавшая электронные автоматы-экзаменаторы — этими машинами предполагалось оснастить все американские школы. Немало таких машин ушло к покупателям, прежде чем обнаружились серьезные недоработки. Была и другая компания, она делала пишущие машинки, которые вслух произносили букву, когда ребенок-трехлеток нажимал на клавишу.