«Адам Смит» - Суперденьги. Поучительная история об инвестировании и рыночных пузырях Страница 38

Перед поглощением калифорнийский банк прислал в Швейцарию собственных аудиторов, которые сообщили в головной офис, что банк взял на себя убытки клиентов по серебру, а также то, что в банке излишний объем маржинальных счетов. Но это не помешало сделке. Пол говорил, что каких-либо переговоров с Калифорнией вообще не происходило.

— Время от времени, — сказал Пол, — объявлялся какой-нибудь гость из Лос-Анджелеса, пожарник или кто-нибудь еще. Он обычно спрашивал, в какие рестораны здесь стоит заглянуть и сможем ли мы зарезервировать ему номер в двух-трехзвездочном отеле во Франции.

Не было ни общего плана, ни внешнего бюджета — базельский банк просто влился в систему отчетности калифорнийского банка.

А тем временем Бернард Куммерли уже нацеливался на то, чтобы скупить половину какао планеты.

И сейчас я считаю, что инцидент, случившийся с нашим банком, был абсолютно невероятен. Когда я получил информацию о Leasing Consultants, то спросил Луиса Толе, с чего это они заинтересовались этим трупом, да еще под занавес. Но никто не говорил мне о том, что банк собирается влезть в торговлю какао. Все, что происходило потом, было просто фантастической иллюстрацией того, как жизнь порой имитирует искусство.

Штука в том, что я уже имел некоторый опыт работы с какао. Это случилось тогда, когда Великий Уинфилд открыл для себя какао-трейдинг. В те более спокойные дни мы, бывало, сидели с ним, лениво наблюдая как ползут цифры на тикере, словно два шерифа на лодке в поисках снулого сома в реке Теннесси. На рынке царила летаргия, все устали от скачков и откатов, и тогда-то Великий Уинфилд вдруг понял, что вскоре в мире кончится какао.

— Сынок, — как сейчас помню, сказал он, — когда в мире что-то кончается, то цена этого чего-то взлетает. Биржа какао не регулируется. Подъем цены на три цента удваивает твои деньги. Все еще ох как закрутится. И нам на этом празднике надо быть.

Денег на то, чтобы заключить контракт на какао, нужно было всего ничего.

Но с какой стати в мире должно закончиться какао? Да потому, что в африканских странах, производивших какао, было полно политических проблем, а вдобавок еще вот-вот должна была начаться эпидемия Черной шелухи — Страшной болезни какао. Фермеры бросали свои фермы и даже не опрыскивали растения. Я купил несколько контрактов на какао и начал болеть за все, что могло привести к всемирному дефициту какао. Неподтвержденные сообщения о Черной шелухе в центральных районах Ганы? Мы кричали «ура». В Нигерии начинается гражданская война? Очень хорошо для цен на какао — может, теперь они не смогут доставлять этот товар на рынок. Какао продавалось по 25 центов за фунт, и все, что нам было нужно, — это немножко бунтов, побольше хаоса, никаких инсектицидов, проливные дожди, при которых Черная шелуха быстро распространяется. Потом какао подскакивает до 60 центов, а мы становимся богачами.

Мы даже отправили Толстого Марвина из Бруклина (рост 167 см, вес 110 кг) в Западную Африку, чтобы быть в курсе происходящего. Марвин кое-что знал о ценных бумагах на товарных рынках — накануне он прогорел, занимаясь как раз такими бумагами. Я отправился с ним в охотничий магазин Abercrombie, где Марвин приобрел костюм для сафари и даже приценился к охотничьему ружью на слонов — никогда ведь не знаешь, что тебе в Африке может понадобиться. Затаив дыхание, мы ждали, что же Марвин сообщит о судьбе наших инвестиций, но вместо этого получали телеграммы такого рода:

ДОЖДЬ ИДЕТ ПЕРЕРЫВАМИ

МАРВИН

или:

АНГЛИЧАНИН В ОТЕЛЕ ГОВОРИТ ДЕРЕВЬЕВ СТОЛЬКО ЖЕ КАК И В ПРОШЛОМ ГОДУ ВИРУСНАЯ МУШКА ПОД КОНТРОЛЕМ

Мы понятия не имели, чем вирусная муха отличается от навозной, но все, что жрало какао, было нам на руку.

В конце концов, они собрали нормальный средний урожай, такой же как и всегда, несмотря на гражданскую войну, хаос, бунты, неопрысканные инсектицидом деревья и страшную Черную шелуху. Марвин вернулся, испытав лишь одно настоящее приключение: аборигены окунули его голышом в чан с подогретым маслом. Цены на какао не поднялись, а вложенные нами деньги пошли прахом. Я написал об этой истории — она излагается не только в «Игре на деньги», но и в Das grosse Spiel ums Geld (что по-немецки означает примерно то же самое). А кроме того, мы с Полом сфотографировались перед зданием Банка международных расчетов с плодом какао в руках.

Проблема — или одна из проблем — нашей аферы с какао заключалась в информации и ее интерпретации. В этой игре были серьезные игроки — Hershey, Nestle и M&M — так вот они реально покупали какао и знали, как отличить вирусную мушку от Черной шелухи, к тому же (я так думаю) знали больше, чем мы, не зря они до сих пор в этом бизнесе. По этой причине я написал, что, если у тебя возникает желание заработать деньги на товарном рынке, тебе нужно отправиться на пляж и лежать там до тех пор, пока это желание не пройдет.

Но Бернард Куммерли ничего не знал о моей поучительной истории.

Когда я попытался выяснить, как могло случиться, что мой банк испарился, словно лужица в лучах летнего солнца, вице-президент United California Bank в Лос-Анджелесе сказал: «Знаешь, все произошло почти как в твоей собственной истории с какао».

Почти. А может, и еще круче. К сожалению, я пока не собрал вместе все фрагменты этой головоломки, потому что суды в Швейцарии — дело неторопливое, и Куммерли все еще сидел в базельской тюрьме, а власти не горели желанием позволить мне обменяться с ним парой-тройкой интересных историй. Куммерли прошел тот же путь, что и Толстый Марвин, с разницей в пару лет, хотя все предостережения и наставления уже были напечатаны в моей книге.

Пол не изменил своей политике предоставлять сотрудникам полную свободу — даже после того, как обжегся на серебре.

— Ошибки делают все, — сказал он.

Наш банк начал втягиваться в сделки с какао, но лишь для отдельных клиентов. По словам Пола, несколько контрактов, не больше. Следуя благородной традиции, когда рынок сыграл против клиентов, банк, понятное дело, покрыл их убытки.

— Ерунда, $100 000 или около того, — сказал Пол. — Я-то, правда, думал, что у нас было всего несколько контрактов.

Все это, по уверениям Пола, было известно аудиторам United California Bank, когда банк из Лос-Анджелеса покупал контрольный пакет.

Конечно, наш банк явно горел желанием отыграться. Он славился своей неординарностью и агрессивностью, а стилем Пола всегда был молниеносный удар кендо. Промахи с серебром и кое-какими ценными бумагами надо было чем-то компенсировать.

Кто-то, должно быть, шепнул Куммерли, что в мире вот-вот наступит дефицит какао. По горячему следу Толстого Марвина Куммерли отправился в Гану, чтобы там стать экспертом. Позднее я спросил Пола, что Куммерли делал в Гане.

— А черт его знает, — сказал он. — Пиво пил сутками напролет. По-моему, познакомился с какими-то типами — экспертами, коммерческими атташе, трейдерами какао.

В середине июля 1969 г. в департаменте товарных рынков нашего банка закрутилась какая-то интрига. Когда Куммерли был в отпуске, второй из Lee boys, Виктор Цурмуле, явился к Полу и сообщил, что Куммерли погряз в спекуляциях. По словам Пола, Цурмуле обнаружил 3000 контрактов на какао, купленных в расчете на хаос, войны, отсутствие инсектицидов и Черную шелуху. И что же они сделали? «Мы продали эти контракты». До той поры никаких лимитов для товарных трейдеров не устанавливали. Теперь же Пол поручил молодому бухгалтеру-швейцарцу, Хельмуту Бручи, взять все это хозяйство под контроль. Судя по всему, Бручи так и не приступил к этому делу, и даже Пол, вдалеке от родных берегов обхаживавший скандинавов, начал понимать, что нужен более серьезный контроль. Он нанял специалиста из швейцарского отделения National Cash Register, но тот «не сработался». А к тому времени, когда появился следующий специалист, на сей раз из Volkesbank, все бухгалтерские книги уже были «подретушированы».

Вернувшись из отпуска в августе 1969 г., Куммерли тут же уволил Цурмуле. Как сказал сам Куммерли, за спекуляции без соответствующего разрешения.

То, что произошло после этого, подернуто легкой дымкой. Наверняка можно сказать лишь одно: никто не знает, что случилось на самом деле. С тех пор, как банк закрыл свои двери для посетителей, толпы аудиторов разгребали эти авгиевы конюшни. Сюда следует добавить традиционную швейцарскую скрытность, предстоявший судебный процесс, а также то, что почти вся информация находилась у обвинителя, который был необычайно скрытным типом даже для швейцарского прокурора.

В промежутке между этими событиями United California Bank in Basel купил 17 000 контрактов на какао — семнадцать тысяч контрактов на какао! — с номинальной стоимостью $153 млн. Не слабо для банка с чистой стоимостью активов $8 или $9 млн. Контракты эти были проданы ведущими товарными брокерами: Merrill Lynch, Hayden Stone и лондонским Lomcrest. Брокеры обычно не предоставляют кредитов общей стоимостью $153 млн организациям с активами всего $8 млн, но на наших бланках красовалось имя United California Bank in Basel, а активы United California Bank превышали $5 млрд.