Кирилл Лобецкий - Черный список Страница 11

Эксперт и главный технолог компании по сетевому мониторингу Counterpane Internet Security резко высказывается на предмет угрозы кибертерроризма, основываясь на простом аргументе: «Это страшилка американского правительства. Если они террористы захотят атаковать, то могут использовать бомбы, как и раньше»[48].

Чтобы организовать настоящий кибертеррористический акт, требуются немалые знания в области информационных технологий, безопасности, инсайдерская информация об устройстве взламываемой системы и т. д. Проще говоря: прежние методы террористов менее затратны и, если можно так выразиться, имеют больше шансов достичь поставленной цели, нежели длительная кропотливая работа с ноутбуком и информаторами. Понятие «кибертерроризм» уместно причислить к еще одному инструменту спекуляции в качестве оправдания некоторых политических программ, актов или поправок в действующее законодательство. Мы поверили в очередных демонов — демонов виртуального пространства.

«Кибертерроризма (на сегодняшний день) не существует. То, что сегодня относят к кибертерроризму, больше похоже на «хактивизм». Это, к примеру, получение доступа на главный сервер твиттера и размещение там пропаганды ИГИЛ»[49]. — Лилиан Аблон, исследователь компьютерной безопасности из корпорации RAND.

Проблема иного рода — киберпреступления. Их принято характеризовать как противоправное вмешательство в работу компьютеров, компьютерных программ, компьютерных сетей, несанкционированную модификацию компьютерных данных, а также иные противоправные общественно опасные действия, совершенные с помощью или посредством компьютеров, компьютерных сетей и программ.

Никаких интриг. В силу возросшей транснациональности ежедневными жертвами киберпреступников становятся сотни тысяч жителей планеты. Согласно исследованию IBM, только вирус Cryptowall принес своим создателям более 18 млн долл. США с 2014 по 2015 год[50]. И здесь мы не рассматриваем последний тренд киберпреступлений — вымогательские программы. «Это будет продолжаться. И это растет»[51], — заявляет Радж Самани (Raj Samani), директор по технологии Intel Security в EMEA, отвечая изданию CRN на вопрос о растущем векторе киберугроз в 2016 году.

Киберпреступления являются неотъемлемой частью сегодняшней Сети и имеют значительно бо́льшую степень опасности, нежели предыдущее «распиаренное» понятие. В связи с этим, еще в далеком 2001 году Советом Европы была принята Конвенция по борьбе с киберпреступностью, ставшая первым международным соглашением по юридическим и процедурным составляющим расследования и преследования киберпреступлений. Благодаря этому документу мы получили более-менее внятное представление об этом виде злонамеренных действий. Конвенцией выделяется четыре (в «чистом виде») типа киберпреступлений:

1. Незаконный доступ — ст. 2 (противоправный умышленный доступ к компьютерной системе либо ее части);

2. Незаконный перехват — ст. 3 (противоправный умышленный перехват не предназначенных для общественности передач компьютерных данных на компьютерную систему, с нее либо в ее пределах);

3. Вмешательство в данные — ст. 4 (противоправное повреждение, удаление, нарушение, изменение либо пресечение компьютерных данных);

4. Вмешательство в систему — ст. 5 (серьезное противоправное препятствование функционированию компьютерной системы путем ввода, передачи, повреждения, удаления, нарушения, изменения либо пресечения компьютерных данных).

Немалую лепту в понимание этих процессов внесли на X Конгрессе ООН, предложив несколько категорий киберпреступлений. Например, подразумевается деление на насильственные (или потенциально опасные) и ненасильственные преступления. К первым относят угрозы физической расправы, детскую порнографию, киберпреследование и т. п. Второе включает киберворовство, кибермошенничество, рекламу незаконных услуг (продажа наркотиков, проституция), азартные игры и пр.

Вне всяких сомнений, наличие этих и им подобных решений, документов и конвенций позволяет нам расширить границы понимания особо спорных тем интернет-пространства. И тем не менее, работы в этом направлении предстоит еще очень много. Главное, чтобы существующие и будущие документы не стали «выражением обеспокоенности», «глубокой озабоченности» и «резкой критикой» в отношении противоправных действий онлайн. Уверен, Вы поняли, о чем я. Не хочется нагнетать, однако нынешние киберпреступления — детский лепет на фоне тревожной перспективы. Новоиспеченная индустрия по разработке вредоносного программного обеспечения еще не раз заявит о себе. В этом Вы можете быть уверены.

Борьба с киберпреступностью подразумевает международное сотрудничество, долгий поиск, постоянное обучение и совершенствование, а пространства для популистских маневров — откровенно мало. Многим легче наперебой голосить о кибертерроризме и выдумывать новые киберстрашилки. На их фоне списание денег со счета покажется малой потерей. Мы готовы к утомительной работе или приятному для слуха популизму?

Электронная активность, информационно-пропагандистская работа, электронная агитация — все эти понятия означают и дополняют понятие «киберактивизм». Недурно, правда? Полемизировать не будем, ведь все вышеприведенное имеет сходный смысл — предельно быструю передачу информации широкой аудитории, используя различные формы активности в Сети: посты в блогах, подкасты, видео и многое другое. Киберактивистские ресурсы используются для организации какой-либо онлайн-активности: сбора средств на благотворительность, пропагандистской работы коммерческого/некоммерческого сообщества или политической партии. Наивно полагать, что интернет-активность отметает политические интересы, существуя строго в интересах общества или природы, например. Скорее — наоборот, бо́льшая часть киберактивизма связана исключительна с политическими целями. Ими могут быть не только разоблачения или критика действующей государственной элиты, но и помощь последней в принятии значимых для жителей законов и поправок, включая общественную онлайн-работу по освещению самых значимых или одиозных государственных документов. Наиболее значимым киберактивистским сообществом рунета, занимающимся вопросами интернет-регуляции, является «Роскомсвобода». На мой вопрос о том, чем занимается организация и что о ней стоит знать, основатель и руководитель Артем Козлюк рассказал следующее:

«Мы запустились в ноябре 2012 года, в тот день, когда вступил в силу первый закон, начавший государственное регулирование интернет-пространства в России — закон о «черных списках» сайтов. Мы сначала проводили мониторинг правоприменения этого закона и мониторинг реестра запрещенных сайтов. Потом область наших интересов расширилась, так как возросло количество самих законопроектов и законов, которые уже вступили в силу. Мы стали отслеживать новые инициативы на стадии их разработки, а также следить за тем, как они применяются. Также мы предоставляем информационную и юридическую поддержку сайтам и интернет-бизнесу, которые считают, что их права нарушаются (юридические консультации и адвокатская помощь). Мы запускаем общественные кампании по наиболее резонансным вопросам, которые периодически всплывают в общем информационном поле. Поэтому наш ресурс можно назвать аналитическим, статистическим и общественным — уникальное сочетание. По крайней мере, в мировой практике подобные организации существуют, но в России мы стоим у истоков защиты прав пользователей Сети, а также мелкого и среднего интернет-бизнеса. Одновременно с этим мы являемся поставщиками новостной и аналитической информации в сфере интернет-регуляции, IT-регуляции начиная со стадии проектов и концепций и заканчивая стадией конкретных случаев правоприменения по действующим законам».

В строго политической среде онлайн-активизм впервые использовали в предвыборной кампании Барака Обамы в 2008, а затем — в 2012 году. Официальный блог кандидата и интерактивный сайт предвыборной кампании являются сегодня неотъемлемой частью политического процесса, однако первенство в этом принадлежит предвыборному штабу Обамы. Важная особенность работы его команды заключалась в использовании электронной почты. В день старта предвыборной кампании 2012 года избирательный штаб Барака Обамы разослал электронные письма своим сторонникам, в которых объявил о начале борьбы за второй срок. «Сегодня мы заполняем документы, чтобы начать нашу кампанию — 2012. Мы делаем это потому, что политика, в которую мы верим, начинается не с дорогих роликов в телевизоре или напыщенных речей, а с вас. Хотя сейчас я полностью сосредоточен на работе, для которой вы меня и избрали, и гонка наберет обороты лишь через год, основы для этой кампании мы должны заложить уже сейчас»[52],— сообщалось в письме, подписанном «Барак».