Михаил Якушев - Информация. Собственность. Интернет. Традиция и новеллы в современном праве Страница 14

В заключение затронутой темы еще раз коснемся проблемы "триады правомочий собственника". Совершенно очевидно, что для информационных объектов в любом случае понятие "владение" не может быть приравнено к владению вещью или имуществу в смысле их физического обладания: обмен материальными объектами приводит к тому, что у каждого участника обмена останется после него по одному объекту, после обмена информацией — новостями, идеями и т. п. — объем "обладания" ею по крайней мере удваивается за счет добавления к уже известному "знанию" новых сведений, полученных от второго участника "информационного обмена". Тем более размытым оказывается понятие "пользования", которое становится применимым к любому лицу, которому обеспечен доступ к информационному объекту, а не только к обладателю прав на такой объект. Наконец, вроде бы более критичный для информации компонент триады — "распоряжение" — также должен раскрываться иным (по сравнению с "традиционным" пониманием) образом, как определение порядка доступа к информационному объекту. Отмеченные отличия, собственно, и привели к появлению и развитию совершенно иного вида прав, обычно именуемых интеллектуальной собственностью.

В связи с этим уместно еще раз вернуться к общефилософским вопросам правовой теории. Трудноразрешимые проблемы, с которыми сталкивается сегодня право, нередко связаны с преобразованиями в сфере технологий, адаптация к которым со стороны в целом консервативной системы правовых понятий и институтов оказывается для права нелегким испытанием. Одним из перспективных направлений, которое ставит перед собой задачу прояснения "атомарной" структуры как различных отраслей права, так и права в целом, с последующим, в разумных пределах, изменением данной структуры является так называемая онтология права (legal ontology)92. Как отмечает один из признанных специалистов в области "онтологии киберпространства", преподаватель права в Государственном Нью-Йоркском университете в Буффало Дэвид Копселл, правовые системы — одни из самых разработанных онтологий социального мира93. Большая часть законов по сути представляет собой категоризации объектов, а большинство дискуссий по правовых вопросам оказывается спором о категориях. Именно потому, что правовые системы включают хорошо обоснованные и формализованные онтологии, они могут служить весьма ценным материалом для исследования со стороны философии, социологии, других наук об обществе, т. е. тех, что исследуют социальную реальность и связанные с нею объекты. Так, объекты интеллектуальной собственности, по убеждению Д. Копселла, целиком являются продуктами позитивного права. Обязан ли своим существованием определенный социальный объект праву или иным социальным институтам (к примеру, обычаю), имеется достаточно оснований проверить "на прочность" ту онтологию, частью которой является данный объект. В качестве очевидного примера можно привести случай, когда один и тот же объект принадлежит к взаимоисключающим категориям. Это означает, что либо объект был неверно классифицирован, либо в самой онтологии имеются серьезные упущения, которые необходимо исправить. Как заявляет Д. Копселл: "Мы считаем, что философы, специалисты в области социальных наук, географы, программисты, юристы, а также ученые и специалисты из других областей в силах осуществить ценную и полезную работу по прояснению онтологий социального мира. Если большинство проблем, связанных с реальным миром, происходят по причинам неопределенности в онтологиях, то большинство социальных болезней могут быть также излечены частично посредством подробного исследования категорий социального мира. Такова цель прикладной онтологии"94.

В качестве примера приведем "новую онтологию" права интеллектуальной собственности, которую предложил американский специалист в области телекоммуникаций Кларк Хар95. Для начала дадим краткое описание онтологии, имплицитно используемой действующим законодательством. Ее основными компонентами являются: (1) идеи (которые сами по себе не обеспечены никакой защитой); (2) художественные выражения или приложения идей, включая тексты, фотографии, компьютерные программы и проч. (защищаются авторским правом); (3) утилитарное приложение идей (защищается патентным правом). В связи с описанной онтологией возникают две категории проблем: во-первых, регулируемые компоненты пересекаются, накладываются друг на друга, во-вторых, существуют компоненты (потенциальные объекты права интеллектуальной собственности), которые данная онтология не включает в себя в принципе. Мы сосредоточим свое внимание на первой категории проблем, которая, по мнению К. Хара, в свою очередь может быть поделена на два вида, один из них связан со смешением между патентами и авторскими правами, а второй — со смешением между идеями и их выражением.

Невольное смешение между патентными и авторскими правами непосредственно связано с приходом информационной эры, которая вместе с новыми технологиями принесла с собой также и новые способы выражения или манифестации. Показательно, что уже в 1908 г. производителю валиков для механического пианино было отказано в защите его авторских прав на том основании, что их не может прочесть человеческое существо96. И хотя в дальнейшем законодательство пошло по пути включения в объекты авторского права программного обеспечения (которое также ни одно человеческое существо без помощи компьютера "прочесть" не может), проблема остается нерешенной. Дело в том, что "художественное выражение" (artistic expression) или "произведение", если речь идет о российском авторском праве, становится синонимичным любой записанной информации, цели использования которой не совпадают с инструкциями по сбору машины или управлением каким-либо материальным процессом97. Является ли компьютерная программа авторским произведением или требует защиты со стороны патентного права? На самом деле это далеко не тривиальный вопрос. Программа может рассматриваться и как авторское произведение (как информация в записи, не представляющая собой инструкцию о том, как сконструировать машину), и как предмет регулирования патентного права, поскольку программа представляет собой неотъемлемую часть компьютера как машины. Если посмотреть на историю правового регулирования программ для ЭВМ, то станет очевидным, что на выбор авторского права в качестве единственного механизма, устанавливающего правовой режим для объектов такого рода, повлияли сразу несколько факторов, в том числе и тот факт, что в конце 70-х гг. ХХ в. основной формой охраны уже стало авторское право. В то же время споры относительно введения особой формы правовой охраны для программного обеспечения не прекращаются. Это связано с особыми характеристиками компьютерной программы, которые не может игнорировать право. И.А. Носова отмечает следующие специфические черты программ для ЭВМ: "Основной функцией компьютерной программы является управление ЭВМ, в то время как литературное произведение служит для непосредственного восприятия человеком. Текст программы без возможности его использования совместно с ЭВМ не является товаром, он может представлять интерес только с научной точки зрения для узкого круга лиц"98.

Вторая из обозначенных проблем, проблема смешения идей и их выражения, также заставляет задуматься о подлежащей онтологической структуре. Дело в том, что в основании различения самих идей и их выражения лежит убежденность в существовании рода производных идей, которому предшествуют идеи первоначальные или просто идеи. Например, "внешние данные" или интерфейс компьютерной программы считаются просто идеей, а вот код, применяемый для создания этих внешних характеристик, считается производным, т. е. является манифестацией или выражением идеи. Но почему бы не рассматривать внешний вид программы, ее дизайн как производный от более общей схемы построения компьютера? Проблема состоит в том, что мы имеем дело не с раз и навсегда установленным делением на не защищаемый правом оригинал и его последующее воплощение, для которого разработаны механизмы защиты, а с неопределенной или свободной иерархией. К. Хар приводит в пример сюжет о царе Эдипе, который сегодня рассматривается как идея, не подлежащая правовой защите. Для всех очевидно, однако, что и у этой идеи был первоначальный автор, для которого его идея (уникальная) была выражением более общей идеи, например соотношения жажды власти и чувства стыда. Таким образом, речь идет не только об изменении способов выражения, но и о том, что общество, в зависимости от стадии своего развития, закрепляет за той или иной идеей статус первичной или вторичной и такое закрепление является временным. Иными словами, принятая онтология находится в неосознанной зависимости от изменений, происходящих в человеческом обществе. Статус "выражения" в отношении идеи как первоначальной данности является не абсолютной, а относительной величиной, функцией социальных конвенций.