Михаил Якушев - Информация. Собственность. Интернет. Традиция и новеллы в современном праве Страница 16

Если же говорить о попытках "подобрать" теоретический ключ к решению проблемы конкуренции интересов в праве интеллектуальной собственности, то необходимо упомянуть доктрину компромисса интеллектуальной собственности (intellectual property bargain) и доктрину общественного достояния и антиобщественной собственности (commons and anticommons). И если первая из них рисует картину гармоничного сочетания личных (авторских) и общественных интересов, то вторая описывает прямо противоположную ситуацию и ее разновидности. "Трагедия общественного достояния" (tragedy of the commons) имеет место, когда множество собственников имеют доступ к какому-либо ресурсу и ни у кого из них нет соответствующего права ограничить доступ других. "Трагедия антиобщественной собственности" (tragedy of anticommons) означает, напротив, отсутствие реального доступа к ресурсу при одновременном обладании правом ограничить доступ к ресурсу всех остальных собственников. Первый случай вполне очевиден. В классическом примере из статьи 1968 г. Гаррета Хардена речь идет о выходящей за разумные пределы эксплуатации рыбных ресурсов: открытый доступ в прибрежные рыболовецкие зоны и отсутствие международных договоров, которые бы ограничивали размеры улова, привели вначале к чрезмерным вложениям в рыболовецкий бизнес, а в дальнейшем, при отсутствии каких-либо природоохранных мер, — к политическому кризису105. Что касается "антиобщественной собственности", то здесь в качестве примера можно привести медико-биологические исследования. В США исследования в данной области носят частный, коммерческий, а не государственный характер. Приватизация данной сферы вылилась в активное использование частными компаниями права интеллектуальной собственности для охраны полученных результатов. Медико-биологические исследования в итоге оказались сугубо "частным предприятием", причем сразу в нескольких смыслах: финансовая поддержка со стороны частных фондов, осуществление частными организациями, защита посредством института коммерческой тайны или посредством договоров, ограничивающих использование соответствующих материалов и данных. Вероятность научных открытий в данной сфере была бы на порядок выше, если бы необходимые исследования не тормозились наличием слишком большого числа собственников с "распыленными", фрагментированными правомочиями106. Единственное средство избежать описанной "трагедии" — это все то же "добросовестное использование", иначе говоря, закрепленное в законодательстве право свободно использовать продукты интеллектуального труда, которые признаются "общественным достоянием".

Отметим еще два существенных, на наш взгляд, фактора, которые не могут не приниматься во внимание при анализе информации как правового явления и правового объекта. Оба они относятся к "триадам", не совпадающим с традиционной (для российских юристов) и рассмотренной выше триадой правомочий собственника. В первом случае речь идет о триаде сосуществующих, но вполне самостоятельных объектов: информации как таковой (information), средств ее обработки (преобразования), интерпретации (interpretation) и средств передачи информации, коммуникации (communication). В самом деле, информация как таковая (т.е., вообще говоря, сведения) в абсолютном большинстве случаев не может быть вовлечена в систему общественных отношений без того, чтобы с помощью средств интерпретации она не была преобразована в доступную для человеческого восприятия и понимания форму (сообщения), а также передана (с помощью средств коммуникации) для восприятия адресату. Такая ситуация характерна, к примеру, для книги, содержащей исключительно важные сведения, но либо написанной на языке, неизвестном для лица, пытающегося ее прочесть, либо находящейся в недоступном для ее прочтения месте (библиотеке, закрытой на долгосрочный ремонт). Рассмотрение вопросов правового регулирования информационных объектов невозможно без подробного анализа того, каким именно (с точки зрения права) способом происходит доведение информации до лица, для которого она имеет значимую важность (иначе говоря, осуществляется доступ к информации), и каким образом обеспечивается восприятие такой информации. Набор двоичных, десятичных или графических символов не представляет сам по себе какой-либо социальной (тем более коммерческой) ценности, если отсутствует устройство-интерпретатор (например, компьютер), преобразующее такой набор символов в изображение на экране или распечатку на принтере. Примерно то же самое можно сказать и о средствах доступа к информации, обычно (в современных условиях) сводимых к телекоммуникационным устройствам передачи данных (или информации в речевой или сходных формах). Поскольку для регулирования деятельности по передаче сообщений (данных, информации), если она осуществляется на коммерческой основе, уже выработан значительный нормативно-правовой массив, традиционно относимый к так называемому праву телекоммуникаций, для регулирования вопросов "собственно информационных" было бы разумно обратиться к специфике функционирования и использования устройств интерпретации информации. К сожалению, в настоящее время такие вопросы чаще всего рассматриваются в правовом аспекте лишь применительно к средствам криптографического преобразования ("защиты") информации. К тому же рассмотрение этой исключительно важной, злободневной и интереснейшей теоретической проблемы выходит за рамки настоящей работы.

Наконец, нельзя не обратить внимание на необходимость "предметного расщепления" информационных объектов на три компонента — собственно идеальную (содержательную) информацию, форму и средства ее организации, а также материальный носитель такой информации. Каждый из этих компонентов традиционно регулируется совершенно различными правовыми институтами и даже отраслями, более того, применительно к содержательной информации (как уже указывалось выше) сколько-нибудь уточняющего регулирования (за пределами понятия коммерческой и государственной тайны, а также патентного законодательства) не существует до сих пор, несмотря на обозначенность этой проблемы в Гражданском кодексе (выделения информации как отдельного объекта гражданских прав). Что касается формы (средств) организации идеальной (содержательной) информации, то так или иначе относящиеся к ней юридические вопросы урегулированы в законодательстве об авторских правах и иных объектах интеллектуальной (включая промышленную) собственности. Необходимо, однако, помнить, что авторское право охраняет лишь форму, но не содержание литературного произведения и не относится к идеям, зачастую намного более важным, чем избранный автором способ их изложения. Наконец, что касается материальных носителей: с ними все обстоит гораздо проще, поскольку в качестве таковых служат, как правило, классические "вещи", "имущество" (книги, документы, электромагнитные и оптические средства и т.д.), регулирование которых — посредством вещных и, в соответствующих случаях, обязательственных прав — отработано и отшлифовано многовековой традицией. С другой стороны, налицо явный пробел в определении правового режима собственно "идеальной" информации, легального (кстати, и доктринального!) определения специфики ее регулирования, вопросов ее принадлежности, использования, распоряжения (определения порядка доступа к ней) и т.д.

Помимо потребляемой информации (доступной для пользователя), существует также информация, которой информационная сеть обменивается с пользователем (индивидом), т.е. информация, которая поступает в сеть от индивида, включая информацию о нем, т.е. его персональные данные. Именно поэтому правовые нормы должны определять не только правила доступа к информации, но и правила ее использования. Вопрос о персональных данных, информации персонального характера вообще — достаточно сложен. Он не является чем-то новым или специфичным именно для современной "информационной эпохи", ведь персональные данные собирались многочисленными государственными ведомствами и негосударственными организациями (медицинскими учреждениями, страховыми компаниями и т.д.) на протяжении многих десятилетий. Фактически можно видеть определенную аналогию между отношением индивида к своим персональным данным и правом собственности на принадлежащее ему имущество. Практика государственного регулирования в большинстве зарубежных стран пришла к необходимости последовательного соблюдения принципа охраны персональных данных, заключающегося как в обеспечении доступа любого гражданина к массиву персональных данных и иной информации о нем, хранящейся в информационных системах государственных органов, так и в запрете на свободное распространение персональных данных о других лицах. Более того, законы о свободе информации, о которых более подробно будет говориться в следующем разделе, как раз в основном и посвящены процедурам обеспечения доступа к тем или иным информационным материалам, хранящимся в органах государственной власти соответствующих государств.