Эндрю Кин - Ничего личного: Как социальные сети, поисковые системы и спецслужбы используют наши персональные данные Страница 7

Но наряду с мрачными предсказаниями запуск советского спутника дал толчок возрождению американской науки: государственные ассигнования на исследования и разработки выросли с $5 млрд в 1958 г. до более чем $13 млрд в год в период с 1959 по 1964 г.{47} Сразу же после кризиса президент Эйзенхауэр подписал указ о создании ARPA с первоначальными инвестициями в размере $520 млн и бюджетным планом на $2 млрд с целью выявления и финансирования научных инноваций.

Однако история Интернета началась не столько с инноваций, сколько со страха. Если Советы обладают такими передовыми технологиями, которые позволяют им запустить спутник в космос, то что помешает им запустить ядерные ракеты на Соединенные Штаты? Этот параноидальный страх военного апокалипсиса, «призрак всеобщего истребления», как назвал его Эйзенхауэр и так блестяще высмеял Стэнли Кубрик в своем фильме «Доктор Стрейнджлав» (1964), доминировал в общественной жизни американцев после той исторической даты. «Отовсюду звучали истерические пророчества о советском господстве и уничтожении демократии, — пишут Кэти Хафнер и Мэтью Лайон в своей посвященной истории Интернета книге «Там, где волшебники не спят допоздна» (Where Wizards Stay Up Late). — Спутник доказал, что СССР способен запускать межконтинентальные баллистические ракеты, утверждали пессимисты, и это всего лишь вопрос времени, когда Советы начнут угрожать Соединенным Штатам напрямую»{48}.

Самый морозный период холодной войны пришелся на конец 1950 — начало 1960-х гг. В 1960 г. СССР сбил над Уралом американский разведывательный самолет U-2. 17 августа 1961 г. коммунистический режим Германской Демократической Республики за ночь построил Берлинскую стену, ставшую самым наглядным символом разделения между Востоком и Западом. В 1962 г. разгорелся Карибский кризис, вылившийся в ужасающее противостояние, когда Кеннеди и Хрущев балансировали на грани ядерной войны. Прежде немыслимая, теперь она рассматривалась в виде логистической проблемы специалистами по теории игр в таких ведущих военных НИИ, как RAND Corporation, базирующийся в Санта-Монике (штат Калифорния) аналитический центр, созданный ВВС США в 1964 г. с целью «обеспечить интеллектуальной мощью»{49} американскую систему ядерного планирования.

К концу 1950-х гг., когда Соединенные Штаты создали ядерные арсеналы, которые можно было активировать в считаные минуты, стало ясно, что одним из наиболее слабых звеньев американской военной системы оказались сети дальней связи. В «Докторе Стрейнджлав» Кубрик пародийно изобразил, как в обладающей ядерным оружием Америке не работают телефоны, но в действительности уязвимость системы связи перед военным нападением выглядела отнюдь не смешной.

Как считал Пол Бэран, молодой специалист по компьютерным технологиям в RAND, аналоговая система дальней телефонной и телеграфной связи станет одной из первых целей советской ядерной атаки. Эта абсурдная ситуация была достойна выдающегося романа Джозефа Хеллера «Уловка 22» о Второй мировой войне. В случае ядерного нападения на Америку приказ о нанесении ответного удара должен исходить от президента, для чего необходима телекоммуникационная система, охватывающая всю страну. Но поскольку эта система будет поражена советскими ракетами одной из первых, то и президент не сможет отдать такой приказ.

Решение проблемы, по мнению Бэрана, состояло в том, чтобы сделать систему дальней связи неуязвимой для советской ядерной атаки, поэтому он решил заняться созданием так называемых «более живучих сетей». Несомненно, для 1959 г. то был дерзкий замысел, тем более для 30-летнего специалиста, выходца из Польши, который только что поступил в RAND на должность консультанта, бросив аспирантуру Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе по электротехнике, после того как однажды не сумел найти в кампусе место для парковки своей машины{50}. И вот теперь он вознамерился перестроить всю американскую систему дальних телекоммуникаций.

Финал этой причудливой истории еще более причудлив. Бэран сумел не только разработать блестящий оригинальный проект такой живучей сети, но и попутно изобрести Интернет. «Титул "отца Интернета" приписывается столь многим людям, что почти потерял свой смысл, — замечает Джон Нотон. — Но никто не может претендовать на него с бо́льшим правом, чем Пол Бэран»{51}.

Бэран был не единственным в RAND, кто признавал уязвимость национальной сети дальней связи. Однако традиционный для RAND подход предполагал, что проблему перестройки сети следует решать сверху вниз, начиная с инвестиций в оборудование. Например, в докладе RAND от 1960 г. предлагалось создать подземную кабельную сеть, устойчивую к ядерной атаке, стоимостью $2,4 млрд. Но Бэран, в буквальном смысле этого слова, говорил на другом языке по сравнению с остальными аналитиками RAND. «Многое из того, что я считал осуществимым, признавалось полной чушью или невозможным в зависимости от щедрости духа представителей старшего поколения», — признавался он{52}. На этот раз он предложил использовать цифровые компьютерные технологии, чтобы создать коммуникационную сеть, неуязвимую для советской ядерной атаки. «Компьютеры были ключевым элементом, — написали Хафнер и Лайон о революционном изобретении Бэрана. — Независимо от Ликлайдера и других, находившихся в авангарде компьютерных наук, Бэран смотрел далеко за пределы настоящего — в будущее цифровых технологий с его симбиозом людей и машин»{53}.

Цифровые технологии преобразуют все виды информации в последовательности из единиц и нулей, таким образом позволяя компьютерным устройствам хранить и воспроизводить информацию с идеальной точностью. В контексте коммуникаций закодированная в цифровом виде информация в гораздо меньшей степени подвержена искажениям, чем аналоговые данные. Предложенное Бэраном решение — от компьютера к компьютеру, которое он рассматривал как «коммунальную инфраструктуру»{54}, заключалось в создании цифровой сети, призванной радикально изменить форму и сущность действующей аналоговой системы. Организованная, согласно Бэрану, по принципу «от пользователя к пользователю», а не «от центра к центру»{55}, такая сеть выживет в ядерной атаке, потому что она лишена сердцевины. Вместо того чтобы быть организованной вокруг центрального коммутатора, она будет представлять собой, по словам Бэрана, так называемую «распределенную сеть», состоящую из множества узлов, каждый из которых соединен с соседним. Свой великий замысел Бэран изложил в статье «О распределенных коммуникациях» (1964), обрисовав прообраз той самой хаотичной карты, что несколько десятилетий спустя дизайнер Йонас Линдвист изобразит на стене офиса Ericsson. У этой сети нет ни сердцевины, ни иерархии, ни центрального объекта.

Вторым революционным аспектом, обеспечивавшим живучесть системы Бэрана, стал придуманный им способ передачи информации от компьютера к компьютеру. Вместо того чтобы отправлять сообщение как единое целое, новая система разбивала его контент на множество цифровых частей — «блоков сообщений», как назвал их Бэран, — они произвольно передавались по сети от узла к узлу, а затем на принимающем компьютере собирались в исходное читабельное сообщение. Примечательно, что специалист по информационным технологиям Дональд Дэвис из британской Национальной физической лаборатории работал над той же проблемой, назвав предложенный им метод передачи данных «пакетной коммутацией». В основе этой технологии лежал процесс, который Бэран назвал «маршрутизацией горячей картошки», — другими словами, пакеты информации быстро пересылались между узлами, что гарантировало защищенность сообщений от шпионажа.

«Мы формируем наши технологии, а затем наши технологии формируют нас», — сказал Маршалл Маклюэн. И в некотором смысле судьба гениальной концепции межкомпьютерной коммуникации Пола Бэрана, разработанная им в начале 1960-х гг., отразила саму суть предложенной им технологии. В течение нескольких последующих лет его идеи «отдельными пакетами» циркулировали внутри компьютерного сообщества, а в середине 1960-х заново сформировались воедино в ARPA.

Дж. К. Р. Ликлайдер, который ни на одном рабочем месте не задерживался дольше нескольких лет, давно покинул ARPA, но его идея «Межгалактической компьютерной сети» по-прежнему привлекала Боба Тейлора, бывшего специалиста по компьютерным наукам из NASA, возглавившего теперь бюро по методам обработки информации. Поскольку все больше ученых по всей Америке использовали компьютеры в своих исследованиях, Тейлор видел растущую потребность в обеспечении коммуникации между компьютерами. Его волновали более прозаичные проблемы, нежели ожидаемая советская ядерная атака. Он считал, что межкомпьютерная связь позволит существенно сократить затраты и повысить эффективность научного сообщества.

В те времена компьютеры были очень большими и очень дорогими. И вот однажды, в 1966 г., Тейлор изложил директору ARPA Чарльзу Херцфельду свою идею.