Эндрю Кин - Ничего личного: Как социальные сети, поисковые системы и спецслужбы используют наши персональные данные Страница 9

В период с 1967 по 1995 г. емкость жестких дисков компьютеров увеличивалась в среднем на 35 % в год, при этом годовой объем продаж Intel вырос с менее чем $3000 в 1968 г. до $135 млн шесть лет спустя. Успех Intel в разработке все более быстрых микропроцессоров подтверждал пророческое заявление, сделанное в 1965 г. одним из основателей компании Гордоном Муром и ставшее известным как «закон Мура», согласно которому скорость чипов будет удваиваться каждые год-полтора. В результате в начале 1980-х гг. производители компьютерного оборудования, такие как IBM и Apple, оказались в состоянии создать «персональные компьютеры» — относительно доступные по цене настольные устройства, позволявшие любому человеку при наличии модема получить доступ в Интернет.

К концу 1980-х гг. Интернет соединял 800 сетей, насчитывал 150 000 зарегистрированных адресов и несколько миллионов подключенных компьютеров. Но проект мировой Сети был еще не завершен. Ему не хватало одной важной составляющей — поисковой системы Memex Вэнивара Буша. В Интернете не было ни сети интеллектуальных ссылок, ни виртуальных троп, ни процесса построения связи между двумя элементами информации в сети.

Всемирная паутина

В 1960 г. «чокнутый гений» по имени Тед Нельсон выдвинул идею «непоследовательного способа записи» и придумал для него специальный термин — «гипертекст»{66}. Подхватив предложенное Вэниваром Бушем понятие «информационных троп», Нельсон отказался от опоры Буша на аналоговые средства, такие как рычажки и микрофильмы, выдвинув взамен веру в мощь цифровых технологий, способных создавать нелинейные связи. Подобно Бушу, который считал, что виртуальные тропы в его Memex «не исчезают»{67}, крайне эксцентричный Нельсон считал себя «борцом с забвением»{68}. И действительно, он посвятил всю свою жизнь созданию гипертекста под кодовым названием Xanadu, став символом бунта против забывчивости. В системе Xanadu не было «концепции удаления». Все должно быть сохранено в цифровой памяти.

В 1980 г., спустя 20 лет после того как Нельсон изобрел концепцию гипертекста, гораздо менее эксцентричный гений по имени Тим Бернерс-Ли поступил на работу консультантом в European Particles Physics Laboratory (CERN) — Европейскую лабораторию физики элементарных частиц в Женеве. Бернерс-Ли, в 1976 г. окончивший физический факультет Оксфордского университета, как и Нельсон, был озабочен проблемой собственной забывчивости. В своей автобиографической книге «Плетя паутину» (Weaving the Web) он написал, что «запомнить все взаимосвязи между разными людьми, компьютерами и проектами в лаборатории» оказалось для него проблемой{69}. Это подвигло Бернерса-Ли на создание, по его словам, своего первого веб-сайта — программы Enquire («Дознаватель»). Она также заложила в его «сознании» ростки «расширенного видения»:

«Что если бы вся информация, хранящаяся на всех компьютерах, была связана между собой? — подумал я. — Предположим, что я смогу запрограммировать свой компьютер таким образом, чтобы создать пространство, где все будет связано со всем». В таком случае мне и любому другому пользователю будет доступна вся информация, хранящаяся на каждом компьютере CERN и на всех компьютерах планеты. Тогда возникнет единое глобальное информационное пространство{70}.

В 1984 г., когда Бернерс-Ли вернулся в CERN и открыл для себя Интернет, он обратился и к своему расширенному видению единого глобального информационного пространства. К тому времени он уже познакомился с работами Вэнивара Буша и Теда Нельсона, а также с тем, что он называл «шагами вперед» со стороны таких гигантов технологической мысли, как Дональд Дэвис, Пол Бэран, Боб Кан и Винт Серф.

«Так случилось, что я шагал в ногу со временем, проявлял интерес в нужном направлении и отдавал правильные предпочтения, после того как Интернет и гипертекст достигли совершеннолетия, — скромно замечает Бернерс-Ли. — Мне оставалось лишь сочетать их браком»{71}.

Плодом этого союза стала World Wide Web (Всемирная паутина) — система управления информацией, настолько интегрированная в Интернет, что многие считают — это и есть Интернет. «Если я видел дальше других, то потому, что стоял на плечах гигантов», — сказал однажды Исаак Ньютон. А Бернерс-Ли не только сплел свою паутину на основе достижений отцов-основателей Интернета, но и спроектировал ее для управления Интернетом, создав то, что экономист из Университета Сассекса Мариана Маццукато назвала «основополагающей технологией»{72}.

Программа Бернерса-Ли использовала уже существующие в Интернете технологию пакетной коммутации, протоколы TCP/IP и в первую очередь его полностью децентрализованную структуру и приверженность к обработке всех данных одинаковым образом. Архитектура Всемирной паутины была составлена из трех элементов: во-первых, компьютерного языка гипертекстовой разметки документов — его Бернерс-Ли назвал HyperТext Markup Language (HTML); во-вторых, механизма доступа к гипертекстовым документам и навигации между ними, названного «протоколом передачи гипертекста» — HyperText Transfer Protocol (HTTP); в-третьих, специального адресного кода, присваиваемого каждому гипертекстовому документу, — единообразного локатора (определителя местонахождения) ресурсов — Universal Resource Locator (URL), позволяющего мгновенно перейти к указанному в гиперссылке текстовому файлу, где бы тот ни находился{73}. Благодаря маркировке файлов и связыванию их между собой при помощи гиперссылок Бернерс-Ли существенно упростил пользование Интернетом. Его великое достижение в том, что он начал процесс выхода Интернета из-за стен университетов в открытый мир.

Первоначальный проект Всемирной паутины Бернерс-Ли предложил в марте 1989 г., а в 1990-м он пересмотрел свое предложение и написал первый веб-браузер под названием WorldWideWeb. С января 1991 г. Всемирная паутина стала общедоступна в Интернете, а в ноябре был запущен первый веб-сайт — информационный ресурс CERN, размещенный по адресу http://info.cern.ch/. Превзойдя электронную почту, Всемирная паутина стала «самым убойным приложением» в Интернете на протяжении последней четверти века. Именно ее создание, заключает Джон Нотон, обеспечило «взлет» Интернета{74}. Без изумительных в своей простоте инноваций Бернерса-Ли не было бы ни Google, ни Amazon, ни Facebook, ни миллионов других веб-сайтов и онлайн-бизнесов, которыми мы пользуемся повседневно. Без Всемирной паутины мы все бы не жили в сетевом обществе, изображенном Ericsson.

Шесть месяцев спустя после того, как в марте 1989 г. Тим Бернерс-Ли представил в CERN свой первоначальный проект Всемирной паутины, в нескольких сотнях миль на северо-восток от Женевы пала Берлинская стена и закончилась холодная война. Тогда, после разрушения стены в ноябре, казалось, что 1989-й станет переломным годом, знаменующим окончание холодной войны и победу либерализма с его идеологией свободного рынка. Стэнфордский политолог Фрэнсис Фукуяма, предположив, что великий спор между капиталистами и социалистами по поводу наилучшего способа организации индустриального общества в итоге был разрешен, назвал момент обрушения стены «концом истории».

Но на самом деле верным оказалось обратное. 1989-й фактически положил начало нового периода в истории человечества — «сетевой компьютерной эпохи». Интернет породил новые ценности, новые состояния, новую элиту, новые дебаты, новые дефициты, новые рынки и, прежде всего, новый вид экономики. Влекомые благими намерениями технические энтузиасты Вэнивар Буш, Норберт Винер, Дж. К. Р. Ликлайдер, Пол Бэран, Роберт Кан и Тим Бернерс-Ли мало интересовались коммерческой стороной дела, однако одним из самых важных последствий их творения стала радикальная перестройка мировой экономики. Да, Интернет может быть, как считает историк, «величайшим кооперативным предприятием в истории человечества»{75}. Но распределенные технологии не обязательно ведут к распределенной экономике и кооперативный характер технологий не обязательно отражается в их воздействии на экономику. Напротив, создание Всемирной паутины привело к созданию нового вида капитализма. И он совсем не похож на кооперативное предприятие.

Глава 2

Деньги

Однопроцентная экономика

В нескольких кварталах от клуба по интересам The Battery, на южном завершении Баттери-стрит, расположено здание почтенного клуба Commonwelath Club, которому редко удается распродать билеты на публичные выступления. Но в феврале 2014 г. здесь случился аншлаг — билеты на выступление приглашенного оратора, 82-летнего мультимиллиардера и завзятого полемиста, разошлись как горячие пирожки. Его провокационная речь носила название «Война с одним процентом», и мероприятие потребовало присутствия трех полицейских, чтобы защитить его от воинственно настроенной толпы, заполнившей помещение{76}.

Месяцем ранее Том Перкинс, соучредитель известного венчурного фонда Kleiner Perkins Caufield & Byers (KPCB) и человек, по словам его биографа, «внесший наибольший вклад в создание Кремниевой долины»{77}, прислал в газету Wall Street Journal гневное письмо против проведения в Сан-Франциско мероприятия, которое он назвал «надвигающейся „Хрустальной ночью“[3]». В письме защищалась технологическая элита Кремниевой долины — венчурные капиталисты, предприниматели, программисты и руководители поддерживаемых KPCB интернет-компаний, таких как Google, Twitter, Facebook и др., кого Перкинс включил в «один процент успешных людей»{78}. Письмо оказалось самым обсуждаемым из всех, когда-либо опубликованных в Wall Street Journal, и положило начало интенсивным дебатам о природе новой цифровой экономики.