Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 37 Страница 12

Так может быть стоит сделать следующий шаг? Осознать, что уровень жизни государства зависит не от климата (который для нас данность), и не от наличия рыночного хозяйства (альтернативы которому на планете нет), а от места страны в этом самом глобальном рыночном хозяйстве. Которое на самом деле — едино!

Знаете, россияне «россыпью», поодиночке, вписываются в него весьма успешно. В самых разных сферах деятельности. Вот Нобелевские премии российским физикам, — они же британские профессора, — Гейму и Новосёлову. А вот в США проходит крупнейшая в истории облава на интернет-мошенников. Что характерно — российских… Так что мы все, — и гении, и жулики, — живем уже в большом всепланетном мире. Где можно устраиваться самому, где нужно обустраивать свою страну. Ну зачем вам, если вы планируете выпуск какого-либо продукта, производить его здесь? Сделайте это там, где дешевле, как это делает весь мир. Ведь информационные технологии снижают издержки на такие операции до предельно низкой величины (нарисовать пресс-форму в AutoCAD-е, перекинуть данные в Китай и получить посылку с готовым изделием для мелкого бизнесмена много дешевле и быстрей, чем заказать на ближайшем заводе…). Не пускают на рынки развитых стран — так кузены-императоры из-за этого пошли на Мировую войну, почему же вам должно быть легче? (Да и отечественные, скажем, антивирусы, вполне прилично идут по миру!) Суровый климат — так не посмотреть ли на него, как на Вызов (в смысле А. Тойнби), побуждающий к действии. Суровый климат нагорий Каледонии вынуждал горцев вербоваться в полки, какие какой-нибудь безнаследный младший сын графа Морнингтона, — будущий герцог Веллингтон, — приводил к стенам какого-нибудь Серингапатама. И тогда шотландцы озверело лезли на стены — истово желая пограбить казну Типпу-Саиба; тогда полдюжины европейских полков громили всех владык сказочной Индии. Да и наши казаки-землепроходцы, наши солдаты и офицеры немногих рот Кауфмана и Скобелева, покоривших Среднюю Азию, застенчивостью не отличались. Так что может, чем ныть, стоит присмотреться к возможностям, которые открывает глобализованный мир, размеры которого смяты информационными и транспортными технологиями почти до габаритов заднего двора. А уж определить, где клетку с кроликами пристроить, а где волкодава привязать — дело хозяйское. И если Андрей Гейм весьма резко высказался по поводу предположений о его переезде в Сколково, — не слишком высоко оценивая возможности для работы в России, — так это объяснимо (в том числе с точки зрения гипотезы Паршева). Так это — объективность окружающего мира, которую просто надо учитывать. Визборовский технолог Петухов же не опровергал взгляд африканского наследника, что у нас холодно, он только намекал, что мы делаем ракеты…

К оглавлению

Интерактив

Читательское интервью: Антон Салов

Юрий Ильин

Опубликовано 07 октября 2010 года

Мы предлагаем читателям «Компьютерры» задать свои вопросы руководителю проекта Softcloud, «облачного» направления компании Softline, Антону Салову.

Компания Softline образована в 1993 году. На сегодняшний день — это одна из ведущих в России компаний в сфере лицензирования программного обеспечения и оказания IT-услуг по обучению, консалтингу, технической, юридической поддержкам, а также услуг аутсорсинга IT. Softcloud — отдельный проект Softline, занимающийся направлением SaaS (Software as a Service).

Вопросы будут приниматься по 11 октября включительно в комментариях к этой записи и по электронной почте [email protected] (обязательно с пометкой «Читательское интервью»).

К оглавлению

Александр Бондарь (РАН) о «маленьких» коллайдерах

Алла Аршинова

Опубликовано 07 октября 2010 года

Физика высоких энергий известна неспециалистам в основном в связи с запуском проекта LHC (Large Hadron Collider, Большой адронный коллайдер). Из-за огромной популярности экспериментов в CERN не все понимают, что физика элементарных частиц гораздо разнообразнее, чем мы себе представляем. Ведь помимо работы с Energy Frontier, то есть предельно высокой энергией, есть и другой класс увлекательных экспериментов, которые дают нам принципиально новые знания об устройстве мира. Для такой физики не обязательно строить 27-километровое кольцо и нанимать штат сотрудников, сравнимый по численности с населением небольшого городка. А результаты работы установок с относительно низкими энергиями очень важны и, как правило, уникальны.

Для чего предназначены ускорители с предельно высокой интенсивностью? Почему студенты физических факультетов не всегда способны работать в науке? Что дает основание делать предположения о том, что происходило с веществом во Вселенной сразу после Большого взрыва? На эти и другие вопросы отвечает доктор физико-математических наук,  член-корреспондент Российской академии наук, профессор кафедры физики элементарных частиц, доцент кафедры физики ускорителей Александр Бондарь.

- С каких энергий начинается физика высоких энергий?

Этот вопрос мне кажется несколько забавным. Строгой границы нет. Это просто термин в физике элементарных частиц, который появился, когда она обособилась в самостоятельную область знаний из ядерной физики. Под высокими энергиями понимаются энергии, значительно (в десятки раз) большие, чем характерные энергии в ядерных реакциях. Речь идет не об энергии, выделяющейся в результате ядерного взрыва, а в результате элементарной ядерной реакции, например, распада радиоактивного ядра. Эта энергия измеряется десятками МэВ, то есть ее характерная величина — «мега». А физика элементарных частиц, составляющей ядра протонов и нейтронов, это уже энергия, начинающаяся с 200-300 МэВ. Верхняя планка зависит от предела технических возможностей по величине. Сегодня максимальная энергия протонов это 3, 5 тысячи миллиардов электронвольт. Такие характеристики имеет установка, которая недавно заработала в CERN. В природе достигаются гораздо большие энергии, но природные явления значительно труднее изучать, потому что мы не знаем, в каком месте эта частица прилетит, и в какой момент.

- И события происходят реже.

Гораздо реже, чем больше энергия, тем они реже и реже. Поэтому такие установки, целенаправленно созданные для изучения частиц с предельно большими энергиями, это и есть основное направление развития нашей науки. Итак, условная граница такая: от 200-300 МэВ до максимально достижимых.

- Что изучают на ускорителях с относительно низкими энергиями?

Чем замечательна наша наука? Тем, что физика вообще и, в частности, физика высоких энергий, это очень тонко взаимосвязанная система знаний. Потому что явления, связанные с большими энергиями, могут проявляться в относительно низкоэнергитичных процессах. Есть целый класс явлений в природе, где участвуют виртуальные тяжелые частицы, они, как правило, и есть предмет исследования. Часть из них уже известны и открыты, а часть напрямую не наблюдается, потому что они имеют слишком большую массу, недоступную для рождения на коллайдерах высоких энергий. Однако они могут проявляться косвенным образом, за счет виртуальных процессов, когда эти тяжелые частицы проявляют себя в маленьких поправках к основному процессу. И поэтому эксперименты, которые проводятся на низких энергиях (или, лучше сказать, в нижней части области высоких энергий) — это, как правило, очень точные эксперименты. Целый ряд открытий в науке был осуществлен именно при низких энергиях. Не в прямых экспериментах, а в косвенных наблюдениях. Это возможно в тех случаях, когда физический процесс может быть очень точно рассчитан, и отклонения от ожидаемого результата являются целью нашего поиска. Здесь, в ИЯФ (Институт ядерной физики СО РАН), мы не можем построить такую гигантскую установку, как в CERN, поэтому мы идем своим путем: строим относительно небольшие установки, которые имеют новые свойства и позволяют делать прецизионные эксперименты, то есть очень точные, и по результатам этих экспериментов мы стараемся получить новую информацию.

- Я правильно поняла, что эксперименты на таких ускорителях недоступны большим ускорителям?

Да, безусловно. Физика разнообразна, и определенного типа наблюдения возможны только на таких установках. И это вообще основной принцип науки: нам неинтересно повторять измерения, сделанные другими, просто для того чтобы проверить их. Задача науки — искать неизвестное, выходить на грань между понятным и непонятным. Поэтому настоящий исследователь ищет новые возможности, ранее не использованные в научных исследованиях, чтобы получить дополнительные знания.