Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 68 Страница 12

Комментируя эти – побочные, так сказать, – результаты их поисков, Пёрселл подчеркивает, что не является геологом и потому не может компетентно разъяснить, что будут делать с этими данными специалисты. Однако, напомнил он, гигантские площади океанского дна по сию пору практически полностью остаются не обследованными. Поверхность Луны известна человеку куда лучше, чем поверхность дна океанов на Земле.

В ходе нынешних поисков проведено подробное картографирование площади дна порядка 1500 квадратных миль, то есть примерно пять тысяч квадратных километров Срединно-Атлантического хребта. И можно предполагать, что там обнаруживается много интересных подробностей о сложной географии этого региона.

К оглавлению

Кафедра Ваннаха: Королева и бренд

Ваннах Михаил

Опубликовано 13 мая 2011 года

Любопытную историю поведала островитянам известная своей солидностью и глубиной газета The Sun. Королева Елизавета Вторая дала распоряжение своим придворным приобрести ей iPad. Краткий курс обращения с этим устройством преподали Её Величеству принцы, они же, по совместительству, внуки. Британскому монарху очень понравились и дизайн, и эргономика устройства. Да и вообще — «The Queen is a big fan of Apple gadgets».

Странным языком ныне говорят подданные о своих сюзеренах. Большой фэн… В старое доброе время такое crimen laesae majestatis попахивало Законом об оскорблении Величества. А теперь ничего — свобода, права человека. Да и кому придёт в голову оскорблять добрую бабушку нации. Впрочем, возможность быть «a big fan of Apple» и в наших палестинах не дает многим покоя.

Наблюдал тут автор в провинции оппозиционный митинг с заезжим из первопрестольной оппозиционным политиком. Антураж — изумительный. Ораторы теснятся на ступеньках унаследованного от большевиков музея, в который некогда свезли малых голландцев из окрестных поместий. Публика разбрелась по площади между музеем и лужей, образованной мощной струёй, вырывающейся из прорванной двадцатидюймовой трубы (также унаследованной от индустриальной эпохи). А оратор, не обращая внимания на счастливо подвернувшуюся конкретику, вещает: «Мы, фрукты, всегда…». Так и говорит: фрукты. Люди раньше наполеонами себя воображали, цезарями (отошлем желающих к судьбе бравого солдата Швейка и бухгалтера Берлаги). А тут — отождествление себя с плодом.

Автор этих строк, главный редактор независимой газеты и старший редактор газеты официальной, составляющие вместе с депутатом-выхухолем, сотрудниками обладминистрации и полицейскими немалую часть аудитории, приложили огромные труды, дабы сохранить подобающий серьёзный вид. Вот как широко продвинут образ надкусанного плода — так, что проникает даже и в коллективное бессознательное политиков Страны Родимых Осин.

Но у нас-то что — так, демократия. А для придворных, и английских, и прочих, да и для монархистов-теоретиков открывается обширное поле деятельности. Вот кто должен идти в яблочно-надкусанный магазин за iPad-ом? Конюший? Ведь проходившие по ведомству информационных технологий гонцы бывали под их началами. Сокольничий? Голубиная почта известна с древности. Кравчий, надзиравший над яствами? Компания-то яблочная. Логофет дрома (в Византии так обзывали министра почт и шпионажа)? Ну да, устройство засекреченной связи представлял бы правителю именно он. Так что простор и для теоретико-монархических измышлений, и для работ специалистов по придворному этикету, и для практических интриг.

Ну а вот эта новость от Bloomberg’а ещё интересней. Дело в том, что бренд «Надкусанного яблока» прибавил за последний год 84 процента к своей собственности, составив 153,3 миллиарда долларов. Благодаря этому он стал самым дорогим брендом в мире, обойдя Google, потерявший 2 процента и стоящий нынче 111,5 миллиарда долларов. Третье место также осталось за отраслью информационных технологий: IBM приросла семнадцатью процентами, обойдя продавца котлет-в-булке, несмотря на наличие у последнего клоуна, а у булки — кунжута. (Microsoft оказался на пятом месте.) А бренд — это именно то, что позволяет калифорнийской компании зарабатывать на том устройстве, что произведено в Китае.

А британская монархия — это тоже Большой Бренд. Согласно Reuters, аудитория недавней свадьбы принца составила 2,4 миллиарда телезрителей. И вот глава Большого Бренда делает выбор в пользу Бренда Набольшого. Так какие же выводы из этого следуют?

Ну, прежде всего, выборы технологические. Даже королевы выбирают продукцию массовых технологий. Вот, скажем, традиционная для монарших дворов потеха — охота. Поскольку травлю лис англичане запретили, ограничимся охотой ружейной. Тут и аристократам, и обладателям больших денег подобает продукция, изготовленная вручную по традиционным технологиям. Дробовики и штуцера старинных фирм — Boss, Holland&Holland, Purdey. Какой-нибудь Blaser, с дробовиками, производимыми из современных материалов на станках с числовым программным управлением, сконструированный современными компьютерными методами, тут будет моветоном (хотя введённые в конструкцию регулируемые узлы обеспечивают ему крайне высокие эксплуатационные характеристики).

В автомобилях сильных мира сего доля современных технологий уже выше. Ну а планшетный компьютер, как мы видим, уже такой же, как у всех. Нет других. В принципе! Компьютерная техника крайне сложна. По приемлемой цене её производство возможно лишь при условии массовых технологий. А они требуют гигантских объёмов рынка. Единого, и для королевы, и для мелкой служащей. Именно это и является невидимой — и большей по размеру — частью айсберга современной экономики. Гигантские заводы. Гигантские объёмы однородной продукции. Гигантская сложность кристаллов процессоров и памяти. И гигантская стоимость брендов, приведённая Блумбергом, отображает именно эту, невидимую глазу сложность. Общедоступных компьютерных устройств, вообще бесплатного поисковика.

Второй вывод — географический. Восточная продукция известна была давно. Она присутствовала ещё на рынках классической античности. Именно за ней шли рыцари в крестовые походы. Именно на ней зиждилось благосостояние торговых республик Средиземноморья. Именно она послужила Великим географическим открытиям. Но вот доставалась она немногим. В индийские и китайские шелка одевалось дворянство (ну или купечество торговых городов-государств). Пурпур вообще резервировался за монархами.

Потом технология индустриальной эпохи резко снизила стоимость транспортировки — и Восток, некогда сказочный, стал источником дешёвой массовой продукции (обычно — не самого высокого качества). Возможным это стало благодаря низкой стоимости морских перевозок и машинному производству. Потом наступила эра информационная: появилась возможность быстро и надежно отправлять к производственным комплексам Востока, отличающимся низкими издержками производства, огромные объёмы технологической информации, необходимой для производства современных гаджетов. И сейчас мы видим любопытный пример: продукция массовых технологий становится привлекательной для представителей старой элиты. Из-за её обеспеченности массовыми технологиями качества.

Третий вывод — социальный. Обратим внимание: бренды встречаются. Миллиарды людей, как завороженные, смотрели на королевскую свадьбу. Королева же, выбрав продукцию самого дорогостоящего бренда, привлекла внимание и к себе, и к этому бренду. Бренды — это достояние Первого мира. И правящий слой понимает это хорошо: президент Обама подарил королеве iPod ещё в 2009 году. Не диковинку там какую, уникальную, как было бы в традиционном обществе. Нет, наоборот. Продукцию массового производства.

Казалось бы, равенство. Триумф эгалитаризма. А вот вовсе и нет. Тут, наоборот, скорее есть смысл говорить о синергии элит. Давайте обратим внимание: королева выбирает общедоступную продукцию, но она выбирает продукцию бренда, стоящего полторы сотни миллиардов. Дело тут и в гигантской стоимости производств современной электроники и программного обеспечения, но и в колоссальных инвестициях в сферу сбыта, в продвижение товара, необходимые для того, чтобы обеспечить массовый спрос, который только и позволяет загрузить эти производства. Сделав их рентабельными, обеспечив возможность дальнейшего развития. И вот популярность брендов — та самая нематериальная, но крайне дорогостоящая сущность, делающая это возможным.

Ну а всё это вместе взятое ограничивает возможности для сторонних игроков войти на рынок. Ну, английская королевская семья — образец адаптации. Теоретически в восемнадцатом столетии каждый мог зарабатывать на морской торговле. Но в реальности королевские флоты Англии и Франции вели за это право беспощадную войну. (Объявление Екатериной Великой «вооружённого нейтралитета» — славный, но эпизодический момент отечественной истории.)