Н. Сергей О - Royal Crisis Страница 2

— И кто же мой опекун?

— Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор.

— Насколько я осведомлён о завещании моих родителей, он там не указан. Мас­тер Крюкохват, как так оказалось, что Дамблдор стал моим опекуном? По фак­ту, этот моральный урод презрел завещание моих родителей, совершил по­хи­ще­ние и отдал меня «на воспитание» садистам, грабя при этом мой счёт.

— Как Верховный колдун Визенгамота, он заморозил чтение завещаний ваших родителей, назначив себя вашим опекуном.

Я со скрытой (надеюсь) ненавистью посмотрел на гоблина. Как же: как полу­чить деньги и титул, так это вы ещё молоды, и родители вообще венчались не ма­ги­чес­ким браком, а как исполнять завещание — так «Визенгамот решил». Вот ведь ублюдок! Ради тебя лично, урод, стану Тёмным лордом и загеноцидю всех, кто ни­же ярда ростом. И ещё кто-то смеет крякать, что для гоблинов важна честь. Плюс ещё одна запись в моей тетради смерти: ВСУС, Змеелюб, животные, теперь вот и карлики.

— Меня интересует эмансипация, либо другой метод, который позволит мне быть независимым от этого ублюдка. С него станется устроить мою помолвку с какой-нибудь предательницей крови.

— Методы эмансипации — возглавить род, либо основать свой собственный. Так­же вы можете быть магически усыновлены. А насчёт помолвки — вы будете рас­строены, мистер Эванс. Зарегистрирован брачный контракт с Джиневрой Уизли.

Список нанесения добра и причинения справедливости, запись номер пять: предатели крови Уизли. Так, ближе к делу! А не сдадут ли гоблины меня главному педофилу страны добровольно?

— Мастер Крюкохват, меня интересует, какую позицию займёт Гринготтс в наших отношениях с «опекуном». Я заинтересован в том, чтобы Дамблдору не попала никакая информация обо мне и моих действиях.

— Так как вы не сняли никаких денег — мы не обязаны ни о чём докладывать Дамблдору. Однако на прямой вопрос о вас мы вынуждены будем ответить.

М-да. Последняя надежда на свободную жизнь гаснет. Карлики меня сдадут. Возможно, это мой последний визит сюда, нужно использовать его по максимуму.

— Я хотел бы составить свою родословную и пройти проверку на родовые дары.

— Мистер Эванс, процедура составления родословной стоит от 30 до 150 галлеонов, в зависимости от числа поколений. Если в родословной не будет ничего неожиданного, то вам нет смысла проходить проверку родовых даров. Будете составлять родословную?

— Можно ли заплатить фунтами по стандартному курсу Гринготтса?

— Это так.

— Я буду составлять родословную.

— Ожидайте.

Крюкохват покинул помещение, и через пять минут в комнату вошёл, неся поднос с несколькими шкатулками, старый даже на вид гоблин в церемониальной одежде, напоминающей хантэн (или робу джедая).

— Я Шерстеух, ритуалист. Сколько восходящих поколений вы желаете видеть в родослов­ной?

— Четыре — прапрадедушек, прапрабабушек, их братьев и сестёр, и всех по­том­ков.

— Это будет стоить 60 галлеонов. Мне потребуются три капли крови для составления родословной.

Гоблин извлёк из шкатулки и протянул мне серебряный ритуальный нож, похожий больше на стилет — такой он был вытянутый и прямой. Я легко порезал ладонь, капнул кровью на поданный пергамент и сжал руку в кулак. Шерстеух выхватил пергамент и повернул его к себе, напряжённо всматриваясь. Через минуту он заговорил:

— Ничего неожиданного, мистер Эванс. Отец — Джеймс Поттер, чистокровный, мать — Лили Эванс, магглорождённая. Вы рождены вне магического брака, так что являетесь бастардом. После семнадцати лет вы можете попробовать примерить кольцо Поттеров. У вас есть родство с Блэками, но слишком дальнее — титул, скорее всего, достанется Драко Малфою, — с этими словами он протянул мне свёрнутый трубкой пергамент. — Сожалею, но родовых даров у вас в таком случае нет. Кроме того, могу, только взглянув на вас, сказать, что тяжёлое детство не пошло вам впрок. Магическое ядро вдали от магических источников развилось слабо. Увы, но вы по силе равны магглорождённому.

Сука! Где мои рояли? А-р-р-р! Где 100500 хранилищ, мэноров и прочее? Где титулы Слизеринов и Певереллов вместе с артефактными ништяками? Где дружеские поздравления от Смерти?

Вот тут меня пробрал чересчур памятный холод. Понял. Виноват! За попадание благодарю! Отработаю. Крестражи Волди — миссия очевидна... и даже не звук — тень звука — беззаботный женский смех. От которого опять мороз вдоль хребта: это последнее, что померещилось мне тогда...

Новости про контракт и магическое здоровье основательно выбили меня из колеи, а «дружеское напоминание» доконало. Что ещё надо уточнить, пока я тут? Вот: был фанфик, в котором Гарри выкручивался с помощью старших Блэков. Должны быть ещё живы Сигнус и Кассиопея. Может быть, жив Арктурус. Разворачиваю родословную. Облом. В этом мире Сигнус и Арктурус умерли в начале этого года.

— Мастер Шерстеух, что означает эта синяя рамка вокруг имени?

— Леди Кассиопея Блэк впала в магическую кому и недееспособна.

Ясно. Всё ясно. В Хогвартсе, прояви я малейший интерес к своей родне, меня просветил бы любой чистокровный. Драко Малфой хотя бы. Да и справочники в библиотеке наверняка есть. А там переписка, а там... Вот старая бородатая скотина и зачистила всех, кто мог бы защитить меня. Они не знали о его планах. Они не мешали его планам. Они могли помешать...

Нужно закругляться. Как раз Крюкохват вернулся.

— Мастер Крюкохват, я хотел бы обменять пятнадцать тысяч фунтов на галлеоны. Деньги мне нужны в бездонном кошельке с кровной привязкой от потери и воровства.

— Это легко устроить, но вы, видимо, хотите что-то ещё?

— Мне необходимы амулеты. Во-первых, блокирующий поиск любыми способами; второй — с магглоотталкивающими либо с развеивающими внимание чарами; третий — блокирующий легилименцию; четвёртый — определяющий яды; пятый — скрывающий внешность. Артефакты на ваш выбор, я готов потратить на них до двух третей обменных денег. Деньги за ритуал тоже возьмите из той суммы, что будете обменивать. Предлагаю закончить на этом нашу встречу.

Крюкохват не нажал ни на какую кнопку, однако через минуту в дверь, не стуча, вошёл ещё один гоблин.

— Мастер-кассир Камнекус поможет вам с обменом денег и приобретением амулетов защиты. Прощайте, мистер Эванс.

Я надел амулеты ещё в банке. В небольшом кафе рядом с Гринготтсом выпил чашку горячего шоколада и направился за покупками. В книжном взял комплект первокурсника, обзорную книгу по чарам, книгу бытовых чар и каталог. У мадам Малкин приобрёл тёмную мантию, похожую на обычный плащ, и на этом решил закруглиться. Необходимо найти базу, как следует отдохнуть — а то ощущаю себя прямо-таки роботом, переварить информацию. Идеальный вариант — Гриммо 12. Не знаю, что я буду делать, если не выгорит — сил на вторую попытку поиска не останется. Где расположена площадь Гриммо — не знаю. Пришлось снять магглоотталкивающий амулет и ловить такси.

Мерно жужжит мотор, плюшевое сидение согревает тело, злые мысли постепенно развеялись в голове в просто неприятный клубок эмоций. Внезапно водиле, видимо, наскучила благородная песнь японского мотора: подлец врубил типичную мелодию маленьких, но очень гордых народов, которым не сидится на своей горной овце••ской родине. Машина — явно не чёрный Остин; значит, я в угаре ненависти после банка подсел к бомбиле. С одной стороны — хорошо, с официального кэбмена станется доложить полисмену о чрезмерно самостоятельном мальчике, с другой — задница мира, по которой я имею удовольствие рассекать в такси, никак не напоминает площадь Гриммо. Её, конечно, по-разному рисовали в книге, кино и фиках, но явно не так. За окном нечто похожее на промзону, гаражи. Водила (будем звать его Ахмет) растянул рожу в подобии милой улыбки и выдал шедевр дипломатической словесности:

— Малчык, хочэш канфэтку?

Твоюмать, слэш! К счастью, мысль заработала удивительно ясно и нарисовала “To Do”:

— Конечно, дядя Ахмет, я люблю конфетки. Я ещё люблю во-о-от таки-и-и-е бананы, а ещё к банану было бы неплохо два апельсина, — я левой рукой изображал непотребство, призванное отвлечь взгляд в зеркале, а правой приподнял куртку Дадли и вытащил примотанный скотчем поверх бумажных ножен прямо к торсу кухонный нож тёти Петуньи, — тебе они тоже понравятся, дядя Ахмет!

С этими словами я бросился вперёд, обхватил рукой с ножом шею Ахмета и рванул руку на себя. Меня потянуло на правую дверцу (видимо, Ахмет крутанул руль поперёк дороги) и снова прижало к переднему сидению. Машина остановилась, уткнувшись в кирпичную стену какого-то гаража. Ахмет хрипел, шарил руками по передней панели и дёргался, не соображая отстегнуть ремень. Оглянулся — на улице никого. Наконец, он затих: теперь-то он явно в раю, окружённый похотливыми гуриями, кусает первый шмат шербета.