Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 97 Страница 3

Имея в своём распоряжении подобную структуру, любое оборонное ведомство может спланировать и «обкатать в Матрице» замысел предстоящей реальной операции. При этом её участники будут максимально погружены в условия обстановки, с которой им предстоит столкнуться, применяя как имитационные модели, так и настоящую боевую технику. Более того, многократно разыгрывая различные сценарии ведения боевых действий, можно уяснить сильные и слабые места самого замысла, попутно вырабатывая у личного состава необходимые навыки.

Такие учения обойдутся налогоплательщикам значительно дешевле традиционных манёвров. И если вы думаете, что подобные цифровые чудеса доступны только зарубежным военным ведомствам, то вы глубоко ошибаетесь.

За отечественными примерами далеко ходить не нужно. СКМ — Система конструктивного моделирования, разработанная специалистами "НПО РусБИТех", предназначена для создания виртуального боевого пространства, в котором можно планировать и выполнять моделирование отдельных и совместных боевых операций разных родов войск.

Разработанная в соответствии с идеологией HLA и на основе стандартов IEEE 1516, система СКМ базируется на собственном варианте инфраструктуры RTI, называемом RRTI (Russian RTI).

В её рамках решаются задачи генерации компьютерных сил противоборствующих сторон, планирование и постановка для них боевых задач, включение в состав виртуального боя реальных образцов автоматизированных систем управления военного назначения, полигонного оборудования и тренажёров конкретных образцов военной техники.

Из перечня задач, которые решает Система конструктивного моделирования, видно, что она относится к развитым системам распределённого моделирования военного назначения.

Включение в состав СКМ тренажёрного оборудования на порядок повышает эффективность его использования. Ведь благодаря множеству моделей, входящих в состав СКМ, а также интеграции с данными настоящей боевой обстановки обучаемый на тренажёре погружается в виртуальное боевое пространство, где он сталкивается с другими участниками операции. Такой подход позволяет реализовать дуэльные ситуации, в которых и закрепляется навык владения вооружением.

И если для солдат СКМ — продвинутый вариант многопользовательской игры, до деталей имитирующей реальную обстановку, то для их командиров эта система — отличный инструмент планирования боевой операции. Ведь в состав СКМ входят средства организации работы должностных лиц в ходе проведения учений различного уровня и автоматизации планирования боевых действий.

Система СКМ вовсе не воздушный замок. Все её компоненты уже готовы и прошли многократную обкатку. В следующем году на базе СКМ в Нижегородской области планируется развёртывание Центра подготовки сухопутных войск России, способного работать с подразделениями до общевойсковой бригады включительно. А благодаря открытой архитектуре HLA в дальнейшем подобные центры из других военных округов могут быть взаимоувязаны с ним.

И это не мечты, а тенденция, в которой виртуальная боевая обстановка приходит на помощь в освоении сложной военной техники и правил ведения боя, помогает смоделировать любую ситуацию и подготовить солдат и командиров к эффективным действиям в реальной обстановке.

К оглавлению

Дмитрий Вибе: Хорошее отношение к инопланетянам

Дмитрий Вибе

Опубликовано 02 декабря 2011 года

Меня за последнее время пару раз позвали «в телевизор» высказать своё мнение о летающих тарелках. Я, как и подобает строгому научному работнику, говорил очень принципиально, чтобы не сказать резко, соответственно моменту насупив брови и расправив плечи. Если убрать эмоции, суть моих высказываний сводилась к следующему: я поверю в пришельцев, только когда увижу их собственными глазами. Мне, чего уж скрывать, обидно. Я инопланетянам не чужой человек. Я участвовал в переводе книги Дэвида Риччи «Энциклопедия НЛО и пришельцев», перевёл один из романов серии «Проект Тарелка» Уильяма Харбинсона (она, впрочем, у нас так и не вышла), наконец, сам пытался войти в контакт с одной из цивилизаций, наводнивших Землю. И провалилась эта попытка не по моей вине.

Я довольно много езжу, в том числе по уголкам с аномальной славой, летаю на самолётах, в армии служил в ВВС (НЛО имеют тенденцию кучковаться у военных аэродромов) — и ничего. Не только близких контактов третьего рода, вообще ничего. Ни огней в небе, ни серебристых сигар, ни кругов на полях, ни загадочных отметок на радарах. И это с учётом того, что я в силу профессиональной специфики часто смотрю на небо. Из пяти виденных мною в жизни НЛО было два воздушных шара (точнее, один шар и один шарик), один китайский фонарик, один «световой столб» и одно светящееся облако от ядерного взрыва. Люди массово сталкиваются с маленькими зелёными человечками, фотографируют их, получают от них письма, написанные псевдографикой, сами летают на тарелках по своей воле или против неё. А я, выражаясь словами М. Жванецкого, в это время где-то не там нахожусь. Или они меня не там ищут где-то.

Но это только одна сторона медали. С другой же стороны, получается, что я, соглашаясь публично озвучить своё отношение к НЛО-летающим тарелкам, выступаю в качестве эксперта по предмету, которого никогда в жизни не видел, то есть в том качестве, о котором сам же и высказываюсь вполне непочтительно. И потом, что это за странное требование — увидеть собственными глазами? Я, например, никогда не видел собственными глазами Австралию, однако совершенно не считаю это достаточным основанием, чтобы усомниться в её существовании. Да что там Австралия! Объект моего профессионального интереса — межзвёздные облака молекулярного водорода, которых вообще никто не видел. И это не мешает мне не только признавать их существование, но и претендовать на то, что я занимаюсь их изучением.

Конечно, нам очень многое в жизни приходится принимать на веру. Плутон, Оймякон, Лев Толстой — для большинства из нас, в том числе, например, для меня, за этими сочетаниями букв стоит не больше прямой, непосредственной информации, чем за сочетанием букв «летающая тарелка». Почему же я именно к инопланетянам предъявляю такие суровые требования? Вот явитесь непосредственно передо мной — и точка! (Больше того, я, даже если и увижу своими глазами, поверю не сразу.) Ведь НЛО действительно наблюдались сотнями и тысячами людей, наверняка нечто странное было и на радарах, и куча рапортов написана военными, и фотографии есть, и видеозаписи... И даже, говорят, материальные свидетельства где-то запрятаны... Некоторые рассказы очевидцев я слышал сам, в приватной обстановке, когда у меня не было, например, оснований полагать, что человек сочиняет, работая на публику. Почему я не верю всем этим людям и документам?

Оснований, наверное, два. Во-первых, не видевши ни разу Австралию собственными глазами, я получаю множество косвенных свидетельств об этой далёкой стране, и эти свидетельства складываются в единую связную картину. Эта картина вполне вписывается в мои представления о мироустройстве, отчасти построенные и на прямом личном опыте. Я сам был на трёх континентах, и потому мне легко поверить в существование четвёртого, пятого и даже шестого. Сообщения об НЛО — при всём их изобилии и разнообразии — в общую картину у меня не выстраиваются, так и оставаясь отдельными, не совпадающими друг с другом кусочками мозаики. При этом мне предлагается поверить не в ещё один объект из ряда подобных и знакомых мне, но в целый новый класс объектов, из которых ни один не был мне дан в моих персональных ощущениях. И это при полном отсутствии доступных мне материальных свидетельств, в отличие от многочисленных кенгуру в зоопарках и магнитика-коалы, привезённого коллегой с конференции.

Во-вторых, открытие любой формы внеземной жизни — не разумной даже, а хотя бы засохшего ископаемого клопа на Марсе — будет величайшим открытием в истории человечества, открытием, аналогов которому наша история не знает. По крайней мере я так думаю. И, как говаривал Марчелло Труцци, экстремальным утверждениям нужны экстремальные доказательства. Чтобы убедить меня в том, что совершено величайшее открытие в истории человечества, нужно предъявить нечто большее, чем слухи, воспоминания и мутные фотографии. НЛО летел со сверхсветовой скоростью? Кто её измерил, какими приборами? Кто калибровал эти приборы, как именно проводились измерения, сколько было рассмотрено вариантов объяснения? У вас есть обломок инопланетного корабля? Так отправьте его в дюжину независимых лабораторий, и пусть скептики потом рыдают от стыда, читая в дюжине отчётов: «Данный материал в земных условиях получен быть не может»! Это совершенно стандартные требования к любому научному исследованию. Раз уж уфологи мнят себя учёными, пусть будут готовы соблюдать эти требования. И не обижаются, что их размахивание вырезками из газет не воспринимается всерьёз.