Компьютерра - Компьютерра PDA N114 (04.06.2011-10.06.2011) Страница 3

Для ввода данных в восьмеричном формате, а также очистки памяти, записи и сохранения в ней введённого числа, запуска и остановки программы пользователь применял набор переключателей. Результаты каждого шага промежуточных вычислений, а также конечный результат работы программы отображался с помощью лампочек.

Свою конструкцию Бланкенбейкер поместил в корпус "Grand Prix", который был отобран из нескольких предварительно закупленных вариантов. Он идеально подошёл для размещения в нём материнской платы и блоков питания. Передняя и задняя панели компьютера были самодельными.

Своё детище Бланкенбейкер решил назвать Kenbak-1. На замечание супруги о том, что покупателям будет сложно произнести слово Kenbak, Джон ответил, что, во-первых, хочет, чтобы имя компьютера было созвучно его фамилии (BlanKENBAKer), а во-вторых, история бизнеса уже знает подобные "незапоминающиеся" имена, ставшие легендами. Например, Kodak.

Создав и протестировав действующий прототип Kenbak-1, Бланкенбейкер демонстрирует его весной 1971 года на конвенте учителей старших школ, где получает массу положительных отзывов. Активное развитие вычислительной техники требовало начинать подготовку кадров для её эксплуатации ещё со школьной скамьи. И в этом смысле недорогой, но при этом полнофункциональный компьютер Kenbak-1 как нельзя лучше подходил для получения начальных навыков программирования на языке машинных команд.

Бланкенбейкер получает несколько десятков заказов, возвращается в свой гараж и приступает к "массовому" производству.

Закрепляя статус производителя и заодно торговую марку Kenbak, он регистрирует "Корпорацию Kenbak", находит инвесторов и даже переезжает из гаража в арендованное помещение. Первоначальный дизайн прототипа Kenbak-1 в серийном производстве претерпел немного изменений. На передней панели добавился слот для будущего устройства чтения перфокарт, кроме того, было усовершенствовано питание компьютера.

Чтобы привлечь внимание потенциальных потребителей, корпорация Kenbak даёт небольшую рекламу в журнале Scientific American. Реклама говорит, что с Kenbak-1 изучение программирования будет практически развлечением, а цена в 750 долларов не сильно ударит по бюджету. Потенциальный покупатель мог заказать Kenbak-1 по почте с восьмидолларовой доставкой и вернуть его в течение двух недель, если посчитает, что компьютер ему не приглянулся.

В течение года корпорация Kenbak добросовестно выполняет заказы школ, произведя на свет сорок экземпляров Kenbak-1. С каждым из них идёт исчерпывающая инструкция по эксплуатации и основам программирования на языке машинных команд, а также брошюра с примерами программ.

В прилагаемой к Kenbak-1 книге азы программирования давались на "языке шелеста русских осин"

Только вот дальше этих заказов дело не пошло. Сам Бланкенбейкер считает, что всё дело в том, что он был просто инженер, а не гений маркетинга. Сделав ставку на образовательные учреждения, он самолично обрёк свой бизнес на провал. Школьные бюджеты были слишком куцыми для того, чтобы в них поместилась закупка компьютеров Kenbak-1.

Для рядового потребителя компьютер Бланкенбейкера был слишком сложным. Главным препятствием в его продвижении на массовый рынок был плохой ввод-вывод. Бланкенбейкер сделал его в стиле мейнфреймов шестидесятых годов. Поработай он над простотой ввода данных и наглядностью вывода результатов - и, возможно, история персональной вычислительной техники пошла бы по совсем другому пути.

Просуществовав год, корпорация Kenbak снова перекочевала в гараж, а сам Бланкенбейкер, получив новую работу, занялся другими проектами.

Но детище его не ушло в забытье. На тех самых сорока экземплярах Kenbak-1 освоили азы программирования будущие программисты мейнфреймов и первых ЭВМ на базе микропроцессоров. Kenbak-1 дал потрясающие по своей эффективности творческие всходы. Именно за эти заслуги он и помещён на почётное место практически во всех музеях компьютерной техники. Первый персональный вычислитель - персональный проект всей жизни инженера Бланкенбейкера.

Василий Щепетнёв: Идеальный размер

Автор: Василий Щепетнев

Опубликовано 07 июня 2011 года

На днях купил дополнительную карту памяти для книги-читалки. Хомячок сидит в каждом книгочее: набрать запасец побольше, побольше! Конечно, новая карта памяти не событие: и стоит недорого, и места не занимает. Прежде книжные шкафы покупал, те да, те – событие. Шкаф и денег требует других, и метры подавай ему квадратные, а мне, как героям Льва Толстого, всегда не хватает комнаты и – с поправкой на инфляцию – миллиона рублей. Лучше евро…

Ладно, зато теперь книги, а точнее, тексты в отдельной комнате не нуждаются. Вон их сколько умещается на карту памяти - этой жизни не хватит прочитать всё. Разве что в следующей соберусь.

Прежде чем выковырнуть карту памяти из пластиковой гробницы, читаю сопроводиловку: "Не допускать контакта с огнём, водой и детьми!"

Вот, значит, как! Дети – третья стихия разрушения. Ещё одно объяснение, почему многие семьи не торопятся заводить детей: то взрывы, то пожары, то цунами, то огурцы, если же и дети добавят свою долю потрясений, цивилизации придётся туго.

Хотя это курьёз. Причина снижения рождаемости кроется всё-таки в другом.

Представьте лихорадящего больного: в субботу у него была температура тридцать восемь градусов, в воскресенье уже тридцать девять, в понедельник подскочила за сорок. Ясно, не к добру идёт. Но сегодня температура снизилась на одну десятую. Повод ли сокрушаться, что снизилась, и нужно ли её, температуру, поднимать любыми способами? Быть может, это шажок на пути к выздоровлению?

То ж и с численностью населения. Кто решил, что шесть миллиардов – идеальное для человечества число? Вдруг идеал - четыре миллиарда? Два? Один?

Депопуляция страны рассматривается как показатель сугубо негативный. Мол, довели Россию сначала большевики, а теперь недотыкомки серые. Не плодится, не множится народ, что есть следствие глубочайшего материального и духовного кризиса, в котором пребывает современное общество. Что и в других странах всеобщего благоденствия титульные народы не торопятся бить рекорды рождаемости, нас не касается.

Они, другие народы, с жиру бесятся, а у нас причинами депопуляции объявляются голод, безработица и тревога за завтрашний день. Уже и меры принимать пробуют - деньжат за второго ребёнка подбрасывают, аборты утрудняют. Глядишь, наглядную агитацию возродят, ясли начнут строить, талоны на детское питание введут…

И ясли, и дешёвый кефир, и особенно плакаты, прославляющие материнство, никаких возражений вызывать не могут.

Только не поможет это. Совершенно. И даже если откроются в стране новые запасы нефти или, ещё лучше, уникальные залежи электричества - воткнул кабель в скважину и гони на Запад или в Китай тераватты чистой энергии (первое фантастическое допущение), - и если прибыль хоть малой частью попадёт в народный карман, что позволит среднестатистическому обывателю-провинциалу сравняться по реальным доходам пусть не с норвежцем, но с португальцем (второе фантастическое допущение), боюсь, рождаемость продолжит снижение быстрее прежнего.

Человечество, как метаорганизм, всегда воспроизводится с запасом – на случай катастроф и потрясений. Чем выше выживаемость общества, тем меньше требуемые объёмы избыточного населения. Два века назад семеро с сошкой кормили одного с ложкой. В крестьянской семье – а именно такая семья составляла основу России – трудились все от мала до велика. В пять лет гусей пасли, в пятьдесят пять тоже на печи не лежали, а отрабатывали кусок хлеба. Но царство всеобщего труда не гарантировало не то что достатка, достаток есть величина субъективная, но и физиологического прожиточного минимума. Засуха, саранча или фитофтора – и голодная смерть становилась явью. Не каждый день спать сытыми ложились и без засухи.

Теперь в странах золотого миллиарда иначе. Один с сошкой кормит семерых с ложкой, или даже душ пятьдесят. Физиологический прожиточный минимум, еду, кров и одежду, защищающую от зноя, стужи и прочих вредных воздействий природы, способна произвести для всех малая часть населения страны. Процентов пять. Остальные работают на нефизиологические потребности. С биологической точки зрения порой и впустую. С прицелом на помойку.

Там, на помойке, немало вполне пригодных или требующих незначительного ремонта вещей, выброшенных лишь потому, что куплены другие стулья, оконные рамы, туфли, автомобили. "Выбросьте старый холодильник и купите новый со скидкой", – взывали всю зиму с биллборда у моего дома. И неважно, что старый холодильник успешно морозит пакет молока и пачку пельменей. Что вещи! Пища и та оказывается на свалке: эксперты утверждают, что около трети произведённой еды изначально обречено на выброс. В мире миллиард вечно голодающих? Это проблема социальная, а не производственная.